Элис, выпрямившись, зашагала к двери. Взялась за ручку, обернулась.
— Да, и посмотрите обязательно анализы мальчика.
Я вообще-то люблю звонить предкам. Но в последнее время это превратилось в нудную обязанность. Мама, со свойственной ей проницательностью, все время что-то подозревает, и я чувствую себя как на допросе в инквизиции.
Рано или поздно, конечно, надо сказать правду… Не всю. Насчет Йэна.
— Ты хорошо выглядишь, - сказала я. Мама на экране выглядела действительно моложе своих лет. Ей уже почти 60, я поздний ребенок, младшая. Пестрый вязаный спарвейк ей очень шел.
— Да брось ты, - сказала она, - просто волосы покрасила.
— Да, действительно, я и не заметила.
У мамы волосы темно-русые, я-то пошла в папу, он блондин. И сейчас мамины волосы были чуть рыжеватыми, но без малейшего следа седины.
— А папа где?
— Папа в командировке в Юдее, - ответила мама, - там на плотине ерунда какая-то. Вызвали разбираться. Слушай, Кристи, что-то ты совсем звонить перестала. Не ладится что-нибудь?
— Да все хорошо… - я задумалась. Особых достижений в последнее время не было, до зачетов еще далеко, но в самом деле в учебе все шло, как обычно неплохо, - просто нам сейчас задают много очень. Работы много.
— А как Йэн? - спросила мама. Я закусила губу.
Нет, надо решиться… когда-то надо…
— Мам, мы расстались с ним. Я не говорила тебе. Еще осенью.
Я поспешно опустила взгляд. Не хотелось видеть, как мамино лицо меняется, от удивления к расстройству и даже ужасу.
— Почему?!
Интонация сказала мне все. Мама любила Йэна и мечтала о нашей свадьбе.
Я вздохнула и выдала заготовленную версию.
— Я поняла, что он не любит меня. И потом, он очень много работает. Я не хочу такой жизни.
Повисло молчание. Потом мама сказала.
— Дочь, ты ошибаешься. Он тебя очень любит.
Стилос, который я вертела в пальцах, сломался с хрустом.
— Все равно…
— Ты не любишь его, - сказала мама полувопросительно.
— Да, я его не люблю.
Мама, кажется, уже брала себя в руки. Она замечательно умеет брать себя в руки.
— Ну ладно, Крис. Дело твое. Но зря. Очень зря. Теперь ты одна?
— Нет, - сказала я, - мы дружим с одним мальчиком из нашей школы. Он тоже на третьем курсе учится…
Дискон у нас установлен в коридоре. В комнату я заходить не стала, и так уже опоздала - надеюсь, Юлиан ждет. Не может не ждать. Сбегая по ступенькая, я поймала себя на том, что радуюсь - мы не останемся с ним наедине сегодня. Наверное, это глупо, но я боюсь того, что происходит, когда мы остаемся наедине. Лучше бы этого совсем не было. Интересно, а как я замуж собираюсь? Какой замуж, сказал мой внутренний голос. Да… - я застыла на месте. Не будет никакого замужества. И семьи не будет. И детей. И никакой жизни и счастья тоже не будет.
Я вцепилась в перила. Да что же это за кошмар такой… Все последние месяцы. С того момента, как мы с Юлианом… как мы стали близки. Я только и ощущаю этот кошмар. Интуиция. Женская интуиция. Я точно знаю, что все это не кончится добром. С Юлианом… наверное, я так страшно, так сильно его люблю, что такая любовь просто не может кончиться чем-то обыденным - семейным счастьем, хэппи эндом, нет… Эта любовь танцует со смертью, и она кончится только одним - смертью. И не что иное, как смерть, я ощущаю тогда, когда мы стоим с Юлианом, и поток тепла пронизывает нас насквозь.
И он тоже это чувствует - все это слишком остро, слишком смертельно, наши чувства слишком высоки и напряжены, чтобы это могло кончиться банальной семьей. Поэтому он и не предлагает мне помолвку. Я зря обижаюсь - он прав.
Нет никаких логических предпосылок к смерти. Нет. Даже если наш грех вскроется, это не смертельный риск. Просто неприятности. Умирать нам незачем. Нет никаких смертельных врагов, никто за нами не охотится. Просто сама эта любовь смертельна.
Пусть! Я вздернула голову и стала спускаться по лестнице.
Если я предстану сейчас перед Богом, и Он скажет мне, что Юлиан в аду, я попрошу, чтобы и мне попасть в ад.
Лучше без Бога - но с Юлианом.
Потому что я люблю. Я люблю его!
Вот он стоит, прислонившись к колонне, стоит и ласково смотрит на меня, мой кудрявый, кареглазый, мой такой красивый…
— Привет.
— Привет.
Так хочется его поцеловать, но нельзя же на людях. Мы чинно беремся за руки.
— Ты что-то задержалась.
— Да вспомнила, что маме надо позвонить. У нее именины сегодня, святая Софи. Ну и конечно, заболталась… думала, быстро.
Мы идем в кантину - так договорились заранее. Поужинаем вместе сегодня. Другого времени не будет - мне на ночное.
— Ну и как мама?
Мы вышли за угол конвиктуса, и Юлиан обнял меня, просунув руки под спарвейк.
— Да ничего, все нормально. Знаешь… я наконец ей сказала, что порвала с Йэном. Что дружу с тобой.
Юлиан хмыкнул.
— Ну и как?
— Расстроилась, конечно. Ну в смысле, не из-за тебя… тебя-то она не знает. Ей сильно нравился Йэн.
— Понятно, - сказал Юлиан, - все-таки инквизитор. Шишка какая-никакая.
— Да брось ты… мирянину в инквизиции сильно не выслужиться. И он же еще только младший инквизитор, рядовой.
— Не скажи, - возразил Юлиан, - у них все равно полномочия есть. Связи. Это не то, что обычный смертный.
Я сама удивилась, но эти слова неприятно царапнули по сердцу.
Как будто я дружила с Йэном из-за этого.
— Нет, - я остановилась, - ты ошибаешься, Юли… поверь мне, ты ошибаешься. Работа у них не дай Боже… сутками. Там не работать, там жить надо. И… опасно тоже бывает на самом деле, не только в фильмах.
Юлиан улыбнулся мне снисходительно, как маленькому ребенку, но ничего возражать не стал. Мы вошли в кантину. Что ж, может быть, я и в самом деле слишком наивна… верю, что инквизиторы служат за совесть, а не за жизненные блага и связи.
Но ведь Йэн - он и в самом деле такой.
Другой вопрос, что это за служба, и нужна ли она - такая… Но уж в корыстолюбии его нельзя заподозрить.
Может быть, Юли по себе судит? Тьфу ты, ну что за мысли у меня?
Мы сели за столик.
— Опять жрать нечего, - сказал Юлиан, - одна капуста. Когда этот пост наконец кончится?
— Гороховая запеканка очень вкусная, - примирительно заметила я. Юлиан раздраженно дернул плечом.
Запеканку он брать не стал, взял себе салата, рагу и жутко дорогие бутербродики с икрой. Странно, что рыбу нельзя, а вот икру можно. Я, кстати, ее не люблю. Меня горох вполне устраивает. И сухое печенье к чаю.
Да и вообще есть не так уж хочется. Хочется смотреть на Юлиана. Кстати, перед едой он не молится. Он вообще такой - отвергает условности. И может быть, он и прав. Я все же перекрестилась на всякий случай. Это наше, женское - лучше перекреститься, мало ли что. Юлиан так красиво ест. Аккуратно, ловко подцепляет овощи на вилочку, и даже жует элегантно. Мне до него далеко, я так не умею. А еще девушка. Я чувствую себя неотесанной рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134