Очень не любит.
Теперь уже Вил вытаращил глаза.
— Подожди, — сказал он после непродолжительного молчания. — Что ты имеешь в виду: «такая же сестра, как ты — дочь Кефело»? Он же сказал, что ты — его дочь, разве не так?
— То, что говорит Кефело, и то, что есть на самом деле, редко совпадает, если вообще когда-нибудь совпадает. — Она наклонилась вперед. — У Кефело нет своих детей. Он купил меня у моего отца, когда мне было пять лет. Мой отец был беден, ничего хорошего не ожидало меня в будущем. И потом, у него есть еще дочки, так что для него это не было большой потерей. Теперь я принадлежу Кефело. Но я ему не дочь.
Эретрия сказала это так откровенно, что Вил некоторое время молчал, не зная, что ответить. Она увидела его замешательство и весело рассмеялась:
— Мы — скитальцы, Вил, и ты знаешь наши законы. Кроме того, все могло быть гораздо хуже. Кефело — старейшина, его уважают и боятся. И у меня совсем неплохая жизнь, ведь я вроде как его дочь. Я пользуюсь большей свободой, чем остальные женщины. И я многому научилась, Целитель. Поэтому я не такая, как все.
— Ну, с этим я не могу спорить, — согласился Вил. — Но почему ты мне все это рассказываешь?
Она сжала губы и вызывающе посмотрела на него, как бы поддразнивая:
— Потому что ты мне понравился, почему же еще?
Вил старался не смотреть ей в глаза.
— Этого я и боялся.
Эретрия резко выпрямилась. Теперь ее лицо было дерзким и надменным.
— Она что, твоя жена? Или вы собираетесь пожениться?
Вил удивился:
— Нет.
— Хорошо. А то я подумала, что… — Эретрия снова улыбнулась своей озорной улыбкой. — Кефело не собирается отдавать тебе коня.
Вил обдумал это заявление, потом спросил:
— Это точно?
— Я знаю, что он за человек. Он не отдаст тебе коня. Он разрешит тебе ехать с нами, если ты не будешь причинять ему беспокойства, например, пытаться украсть коня. Но он никогда не вернет его по доброй воле.
Лицо долинца ничего не выражало.
— Я еще раз спрашиваю: почему ты говоришь мне все это?
— Потому что я могла бы тебе помочь.
— А почему ты хочешь мне помочь?
— Потому что и ты можешь помочь мне. — Вил нахмурился:
— Как?
Эретрия откинулась назад, усаживаясь поудобнее. В ее глазах заплясали веселые огоньки.
— Я полагаю, Вил Омсворд, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Ты не простой Целитель, путешествующий по лугам Каллахорна вместе со своей сестрой. Мне кажется, ты сопровождаешь ее как покровитель, защитник. — Она подняла руку, предупреждая его возражения. — Не торопись отрицать это. Ты не сможешь меня обмануть: я все же дочь самого главного обманщика в мире, ты не забыл? Я изучила это искусство гораздо лучше, чем ты. — Она улыбнулась и положила ладонь на его руку. — Ты мне нравишься, Вил, правда нравишься. Я хочу, чтобы ты получил своего коня обратно. Очевидно, это для тебя очень важно, иначе бы ты не пошел за нами. Но один ты ничего не добьешься. А я могу помочь тебе.
Вил с сомнением смотрел на нее.
— Но зачем тебе это надо? — наконец спросил он.
— Когда я помогу тебе вернуть коня, я хочу, чтобы ты взял меня с собой.
— Что?! — вырвалось у Вила.
— Чтобы ты взял меня с собой, — твердо повторила девушка.
— Но я не могу!
— Можешь, если ты хочешь вернуть коня. — Он беспомощно покачал головой:
— Но почему ты хочешь уйти? Ты же сама только что говорила…
Эретрия резко прервала его:
— Все это в прошлом. Теперь Кефело решил, что мне пора замуж. По обычаю скитальцев, он сам выберет мне мужа и за определенную плату отдаст меня ему. Да, у меня была неплохая жизнь, но я не желаю, чтобы меня продали во второй раз.
— А разве ты не можешь уйти сама? Ты вполне на это способна.
— Если на то пошло, я способна на гораздо большее, Целитель. Вот почему я нужна тебе. Если тебе удастся увести коня — хотя вряд ли тебе это удастся без моей помощи, — скитальцы погонятся за тобой. А раз это произойдет, тебе ничего не остается, как взять и меня вместе с конем. Ведь я достаточно знаю о скитальцах, чтобы помочь тебе уйти от погони. — Она пожала плечами. — Я думала о том, чтобы уйти самой. Если не будет выбора, лучше уйти, чем снова быть проданной, да еще неизвестно кому. Только куда мне идти? Скитальцам нигде не рады, а я, нравится мне это или нет, — одна из них. Если я уйду одна, я везде буду отверженной. Безрадостное существование, правда? Но с тобой мне будет легче: ты — Целитель, тебя уважают. Я не прошу большего: просто путешествовать вместе с тобой. Я могла бы помогать тебе в твоем деле. Я способная. Ты увидишь, что я…
— Эретрия, — мягко прервал ее Вил, — нет смысла говорить об этом. Я не могу взять тебя с собой. Я не могу взять с собой никого, кроме Амбель.
Ее лицо потемнело.
— Не спеши отталкивать меня.
— Ничего не поделаешь. — Он пытался решить, что можно ей сказать. Немногое, понял он. — Послушай. Сейчас тебе очень опасно ехать со мной куда бы то ни было. Когда я уеду, не только Кефело будет искать меня. Они куда страшнее его. Они и теперь меня ищут. Если я возьму тебя с собой, ты будешь в большой опасности. Я не могу этого допустить.
— Но ведь эльфийка идет с тобой, — настаивала Эретрия.
— Амбель идет со мной, потому что она должна идти.
— Это лишь слова. Я не верю тебе. Ты возьмешь меня с собой, Вил Омсворд. Ты возьмешь меня с собой, потому что ничего другого тебе не остается. Ты должен взять меня!
Он покачал головой:
— Я не могу.
Она резко поднялась, на ее лице застыло выражение обиды и гнева.
— Ты еще передумаешь, Целитель. Придет время, и у тебя не будет другого выхода.
Эретрия повернулась и пошла прочь, потом внезапно остановилась, помедлила и резко обернулась к нему. Она буквально впилась в него глазами, постояла так и вдруг ослепительно улыбнулась.
— Но я твоя, Вил Омсворд, — сказала девушка.
Когда она ушла, долинец долго смотрел ей вслед. Его охватило странное, похожее на изумление чувство.
ГЛАВА 16
Скитальцы закончили ужинать. Вдруг низкий прерывистый звук, похожий на кашель, прорезал мирную тишину ночи, заставив всех в лагере замереть. Он доносился откуда-то с южного конца озера, рядом с которым остановились скитальцы. Раздавшись один-два раза, он замолк. Все как один повернулись в ту сторону и, испуганные, ждали, что будет дальше. Через некоторое время кашель повторился, громыхая из темноты, как яростный рев какого-то чудовищного быка, бросающего вызов всему свету. Мужчины немедленно схватились за оружие и, вглядываясь в ночь, бросились туда, откуда доносился звук. Но звук замер и больше не повторился. Кефело и его люди выжидали, чувствуя, что этим дело не кончится. Но все было тихо, и Кефело хриплым голосом приказал всем вернуться к костру. Нарочито громко отпуская шутки по поводу бесов, крадущихся в ночи, он похвалялся, что ни один из них не осмелится пробраться в их лагерь, не спросив на то разрешения у него, Кефело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Теперь уже Вил вытаращил глаза.
— Подожди, — сказал он после непродолжительного молчания. — Что ты имеешь в виду: «такая же сестра, как ты — дочь Кефело»? Он же сказал, что ты — его дочь, разве не так?
— То, что говорит Кефело, и то, что есть на самом деле, редко совпадает, если вообще когда-нибудь совпадает. — Она наклонилась вперед. — У Кефело нет своих детей. Он купил меня у моего отца, когда мне было пять лет. Мой отец был беден, ничего хорошего не ожидало меня в будущем. И потом, у него есть еще дочки, так что для него это не было большой потерей. Теперь я принадлежу Кефело. Но я ему не дочь.
Эретрия сказала это так откровенно, что Вил некоторое время молчал, не зная, что ответить. Она увидела его замешательство и весело рассмеялась:
— Мы — скитальцы, Вил, и ты знаешь наши законы. Кроме того, все могло быть гораздо хуже. Кефело — старейшина, его уважают и боятся. И у меня совсем неплохая жизнь, ведь я вроде как его дочь. Я пользуюсь большей свободой, чем остальные женщины. И я многому научилась, Целитель. Поэтому я не такая, как все.
— Ну, с этим я не могу спорить, — согласился Вил. — Но почему ты мне все это рассказываешь?
Она сжала губы и вызывающе посмотрела на него, как бы поддразнивая:
— Потому что ты мне понравился, почему же еще?
Вил старался не смотреть ей в глаза.
— Этого я и боялся.
Эретрия резко выпрямилась. Теперь ее лицо было дерзким и надменным.
— Она что, твоя жена? Или вы собираетесь пожениться?
Вил удивился:
— Нет.
— Хорошо. А то я подумала, что… — Эретрия снова улыбнулась своей озорной улыбкой. — Кефело не собирается отдавать тебе коня.
Вил обдумал это заявление, потом спросил:
— Это точно?
— Я знаю, что он за человек. Он не отдаст тебе коня. Он разрешит тебе ехать с нами, если ты не будешь причинять ему беспокойства, например, пытаться украсть коня. Но он никогда не вернет его по доброй воле.
Лицо долинца ничего не выражало.
— Я еще раз спрашиваю: почему ты говоришь мне все это?
— Потому что я могла бы тебе помочь.
— А почему ты хочешь мне помочь?
— Потому что и ты можешь помочь мне. — Вил нахмурился:
— Как?
Эретрия откинулась назад, усаживаясь поудобнее. В ее глазах заплясали веселые огоньки.
— Я полагаю, Вил Омсворд, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Ты не простой Целитель, путешествующий по лугам Каллахорна вместе со своей сестрой. Мне кажется, ты сопровождаешь ее как покровитель, защитник. — Она подняла руку, предупреждая его возражения. — Не торопись отрицать это. Ты не сможешь меня обмануть: я все же дочь самого главного обманщика в мире, ты не забыл? Я изучила это искусство гораздо лучше, чем ты. — Она улыбнулась и положила ладонь на его руку. — Ты мне нравишься, Вил, правда нравишься. Я хочу, чтобы ты получил своего коня обратно. Очевидно, это для тебя очень важно, иначе бы ты не пошел за нами. Но один ты ничего не добьешься. А я могу помочь тебе.
Вил с сомнением смотрел на нее.
— Но зачем тебе это надо? — наконец спросил он.
— Когда я помогу тебе вернуть коня, я хочу, чтобы ты взял меня с собой.
— Что?! — вырвалось у Вила.
— Чтобы ты взял меня с собой, — твердо повторила девушка.
— Но я не могу!
— Можешь, если ты хочешь вернуть коня. — Он беспомощно покачал головой:
— Но почему ты хочешь уйти? Ты же сама только что говорила…
Эретрия резко прервала его:
— Все это в прошлом. Теперь Кефело решил, что мне пора замуж. По обычаю скитальцев, он сам выберет мне мужа и за определенную плату отдаст меня ему. Да, у меня была неплохая жизнь, но я не желаю, чтобы меня продали во второй раз.
— А разве ты не можешь уйти сама? Ты вполне на это способна.
— Если на то пошло, я способна на гораздо большее, Целитель. Вот почему я нужна тебе. Если тебе удастся увести коня — хотя вряд ли тебе это удастся без моей помощи, — скитальцы погонятся за тобой. А раз это произойдет, тебе ничего не остается, как взять и меня вместе с конем. Ведь я достаточно знаю о скитальцах, чтобы помочь тебе уйти от погони. — Она пожала плечами. — Я думала о том, чтобы уйти самой. Если не будет выбора, лучше уйти, чем снова быть проданной, да еще неизвестно кому. Только куда мне идти? Скитальцам нигде не рады, а я, нравится мне это или нет, — одна из них. Если я уйду одна, я везде буду отверженной. Безрадостное существование, правда? Но с тобой мне будет легче: ты — Целитель, тебя уважают. Я не прошу большего: просто путешествовать вместе с тобой. Я могла бы помогать тебе в твоем деле. Я способная. Ты увидишь, что я…
— Эретрия, — мягко прервал ее Вил, — нет смысла говорить об этом. Я не могу взять тебя с собой. Я не могу взять с собой никого, кроме Амбель.
Ее лицо потемнело.
— Не спеши отталкивать меня.
— Ничего не поделаешь. — Он пытался решить, что можно ей сказать. Немногое, понял он. — Послушай. Сейчас тебе очень опасно ехать со мной куда бы то ни было. Когда я уеду, не только Кефело будет искать меня. Они куда страшнее его. Они и теперь меня ищут. Если я возьму тебя с собой, ты будешь в большой опасности. Я не могу этого допустить.
— Но ведь эльфийка идет с тобой, — настаивала Эретрия.
— Амбель идет со мной, потому что она должна идти.
— Это лишь слова. Я не верю тебе. Ты возьмешь меня с собой, Вил Омсворд. Ты возьмешь меня с собой, потому что ничего другого тебе не остается. Ты должен взять меня!
Он покачал головой:
— Я не могу.
Она резко поднялась, на ее лице застыло выражение обиды и гнева.
— Ты еще передумаешь, Целитель. Придет время, и у тебя не будет другого выхода.
Эретрия повернулась и пошла прочь, потом внезапно остановилась, помедлила и резко обернулась к нему. Она буквально впилась в него глазами, постояла так и вдруг ослепительно улыбнулась.
— Но я твоя, Вил Омсворд, — сказала девушка.
Когда она ушла, долинец долго смотрел ей вслед. Его охватило странное, похожее на изумление чувство.
ГЛАВА 16
Скитальцы закончили ужинать. Вдруг низкий прерывистый звук, похожий на кашель, прорезал мирную тишину ночи, заставив всех в лагере замереть. Он доносился откуда-то с южного конца озера, рядом с которым остановились скитальцы. Раздавшись один-два раза, он замолк. Все как один повернулись в ту сторону и, испуганные, ждали, что будет дальше. Через некоторое время кашель повторился, громыхая из темноты, как яростный рев какого-то чудовищного быка, бросающего вызов всему свету. Мужчины немедленно схватились за оружие и, вглядываясь в ночь, бросились туда, откуда доносился звук. Но звук замер и больше не повторился. Кефело и его люди выжидали, чувствуя, что этим дело не кончится. Но все было тихо, и Кефело хриплым голосом приказал всем вернуться к костру. Нарочито громко отпуская шутки по поводу бесов, крадущихся в ночи, он похвалялся, что ни один из них не осмелится пробраться в их лагерь, не спросив на то разрешения у него, Кефело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134