– Оставьте нам побольше этого добра, и мы носу из дома не высунем.
Кэри нахмурился.
– Мы останемся в доме, – быстро сказал Лэсси.
– Хорошо. Вы достали одежду?
– Все здесь.
Кэри вытащил из кармана два удостоверения.
– Вот наши пропуска. Проверьте их.
Хуовинен взял корочки и тщательно изучил их, вытащив для сравнения свой собственный пропуск.
– Отлично, – наконец сказал он. – Хорошая работа. Но они новые – слишком чистые.
– Мы замусолим их, – пообещал Кэри.
– В сущности, это не имеет значения, – Хуовинен пожал плечами. – Пограничников уже блевать тянет от этих пропусков, так что все будет о'кей.
– Надеюсь, – сухо сказал Кэри.
Лэсси Виртанен поднял свою стопку.
– Значит, решено. Не знаю, чем вы собираетесь там заниматься, мистер, зато знаю, что русским это ничего хорошего не сулит. Kippis! – он залпом выпил водку.
Кэри и Армстронг тоже выпили, и Виртанен тут же снова наполнил стопки. Армстронг обвел взглядом комнату, заметил фотографию, стоявшую на секретере, и отодвинул стул, чтобы получше ее разглядеть. Проследив за его взглядом, Лэсси хохотнул и поднялся с места.
– Вторая мировая, – сказал он. – В те дни я был парень что надо.
Он взял фотографию и протянул ее Армстронгу. На фотографии молодой Лэсси Виртанен стоял перед истребителем, украшенным свастикой.
– Мой «мессершмитт» – с гордостью произнес Виртанен. – На этой машине я сбил шестерых русских ублюдков.
– Вот как? – вежливо заметил Армстронг.
– Отличное было времечко, – продолжал Виртанен. – Но, Бог ты мой, что у нас была за авиация! Мы летали на любых самолетах. Американские «Брюстеры» и «Хоуки», британские «Бленхеймы» и «Гладиаторы», германские «Фоккеры» и «Дорнье», итальянские «Фиаты», французские «Морен-Солнье», даже русские «Поликарповы». Немцы захватили несколько штук на Украине и переправили нам. Эти немцы, между нами говоря, тоже оказались ненадежными скотами. И с этой сумасшедшей разношерстной авиацией мы все-таки удерживали русских до конца.
Он похлопал себя по ноге.
– Я получил свое в 1944 году – меня сбили над Раисало. Четверо против одного. Приземлился за линией фронта, но выбрался к своим с пулей в ноге, обошел все русские патрули. Да, было время! Ваше здоровье!
Кэри и Армстронг уехали поздно вечером, выслушав длинный монолог Виртанена о военных приключениях, то и дело прерываемый новыми стопками водки. Наконец все кончилось. Усевшись за руль, Армстронг красноречиво взглянул на Кэри.
– Знаю, – глухо сказал Кэри. – Пьяные, опустившиеся люди. Неудивительно, что они топчутся на одном месте.
– Этот человек живет в прошлом, – сказал Армстронг.
– В Финляндии таких множество – эти люди никогда и не жили по-настоящему после войны. Ладно, черт с ними, с Виртаненами, все равно они остаются здесь. Нам придется рассчитывать на Хуовинена.
– Он так торопился разделаться с деловой частью, как будто ему не терпелось поскорее напиться, – холодно заметил Армстронг.
– Знаю, но других людей у нас нет, – Кэри вытащил трубку. – Интересно, как идут дела у Маккриди и у остальной компании на севере? Вряд ли им сейчас хуже, чем нам.
Глава 26
– Я устал, – сказал Хардинг. – Хотя вряд ли смогу заснуть.
Денисон очистил от камней узкую полоску земли, чтобы раскатать на ней спальный мешок.
– Почему? – спросил он, прихлопнув комара.
– Не могу привыкнуть к тому, что ночью светло, как днем.
Денисон усмехнулся.
– Почему бы вам не прописать себе снотворное?
– Пожалуй, – Хардинг вырвал кустик травы и отбросил его в сторону. – Как вы спали эти дни?
– Неплохо.
– Снов много видели?
– Наверное, но ничего не помню. А что?
Хардинг улыбнулся.
– Как-никак стараниями этой крошки я отныне ваш персональный врач, – он кивнул в сторону Лин, которая с сомнением глядела на закипающий чайник.
Денисон развернул свой спальный мешок и уселся на него.
– Что вы о ней думаете?
– С личной точки зрения или с профессиональной?
– Если можно, с обеих.
– Она весьма уравновешенная молодая женщина, – в голосе Хардинга проскальзывали веселые нотки. – Она сумела приструнить Кэри – поймала его в нужный момент. Она двинула мне по больному месту. Одним словом, весьма способная девушка.
– Она очень холодно восприняла известие о смерти отца.
Хардинг закурил сигарету.
– Она жила с матерью и отчимом. За исключением постоянных ссор, ее мало что связывало с Мейриком. Ее отношение к гибели отца можно назвать вполне нормальным. Сейчас она слишком занята другими вещами, чтобы думать об этом.
– Да, – задумчиво пробормотал Денисон.
– Вам не стоит беспокоиться за Лин Мейрик, – продолжал Хардинг. – Она привыкла сама все решать за себя, да кстати и за других.
Диана Хансен спустилась с холма, собранная и подтянутая, в аккуратной рубашке и коричневых брюках, заправленных в высокие армейские ботинки. Сейчас она была бесконечно далека от той холодной софистки, с которой Денисон встретился в Осло. Взглянув на Лин, она подошла к мужчинам.
– Настало время поработать с теодолитом, Жиль.
Денисон поднялся на ноги.
– Они все еще здесь?
– Как и ожидалось, – ответила Диана. – А кроме них еще одна группа. Мы становимся популярными. Выходите на гребень и прохаживайтесь у них на виду.
– Хорошо.
Денисон вынул теодолит из коробки, подхватил легкую треногу и пошел вверх по склону холма в направлении, указанном Дианой.
Хардинг, улыбаясь, наблюдал за его удаляющейся фигурой. Он подумал, что Лин Мейрик могла бы немало поспособствовать выздоровлению Денисона. С точки зрения психиатра это будет очень интересно, но сначала нужно поговорить с девушкой. Он встал и направился к Лин.
Денисон остановился на вершине холма и установил теодолит. Перед тем как приступить к измерениям, он вынул из кармана уже изрядно помятый и замусоленный листок и принялся изучать его. Листок был фальшивкой, составленной Кэри. Рисунок и надписи были выполнены пером («Никаких шариковых ручек в 1944 году!»), бумага искусственно состарена. Листок был озаглавлен «Luonnonpusto», ниже располагалась грубая схема из трех линий, сходившихся к одной точке. Углы между линиями были отмечены с точностью до десятой доли градуса. Каждая линия оканчивалась одним словом – jarvi, Kurrula и Aurio, по часовой стрелке. Озеро, холм и лощина.
– Не слишком много, – сказал Кэри на прощание. – Но вполне достаточно для того, чтобы объяснить, зачем вы бродите по заповеднику с теодолитом. Если кто-нибудь захочет украсть у вас этот клочок бумаги, то пусть не стесняется. Возможно, мы откроем торговлю теодолитами.
Денисон огляделся. Внизу нитью змеилась маленькая речка – Кевойски. Вдали сверкала голубая вода озера, запертого в узкой долине. Денисон наклонился и направил визир теодолита на дальний конец озера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77