Таким образом они хотели начать новую жизнь. Но герцог отказал им. Мало того что бесстыдники загубили карьеру, так у них еще хватает наглости просить у него содержание! О какой новой жизни они говорят?! Герцог прекрасно знал, что для его сыновей глаголы «жить» и «грешить» означали одно и то же.
Тогда братья изменили тактику. Их новый довод заключался в том, что они начнут новое дело. Но и на этот раз герцог отказал им, и весьма решительно. Уильям продолжал настаивать. Он рассказал отцу, что их планы связаны с Африкой, а именно с Конго. По их мнению, это было единственное место в мире, где можно было быстро заработать деньги, добывая слоновую кость, каучук или бриллианты. «Замолчи, безумец! – услышал он в ответ. – Что ты знаешь об Африке?». «Конго в самом сердце Черного континента, – возражал ему Уильям, – это последний уголок на земле, где еще остались нетронутые человеком территории, поэтому перед нами откроются неограниченные возможности». «Но это даже не британская колония!» – рычал герцог. «Тем более надо ехать туда, – заключал Уильям. – У нас с английским законом весьма натянутые отношения».
Когда они втроем садились за стол, Уильям и Ричард говорили о Конго, словно уже находились там, не обращая на отца ни малейшего внимания. Братья использовали известный всем детям прием: «Не хочешь купить нам перчатки? Ну и не надо – пусть у нас отмерзнут пальцы!» Они поедут туда – с его помощью или без нее. Что мог поделать герцог Кравер? Как только он понял, что сыновья не собираются менять решение, он сдался. Чтобы обеспечить их безопасность в далекой экзотической стране, он как настоящий отец мог сделать только одно: создать самые оптимальные условия для их путешествия.
С перспективы сегодняшнего дня становится ясно, что, скорее всего, в действительности ни Уильям, ни Ричард поначалу не собирались ехать в Африку: это был просто способ выжать деньги из родителя, чтобы покинуть отцовское поместье. Однако в какой-то момент в голове Уильяма Кравера эта комедия превратилась в реальную возможность. Шулеры и игроки имеют много общего. Это доказывали и банковские аферы Уильяма. Инстинкт подсказывал ему поставить все на одну карту; он воображал, что судьба будет к нему благосклонна и главный выигрыш достанется ему. Африканская экспедиция представлялась ему баснословным выигрышем в пари, а Конго – дверью, открытой для храбрецов. Почему бы им не найти золотую жилу или стадо из десяти миллионов слонов? Кто мог помешать братьям завладеть лесом из каучуконосов площадью больше, чем все графство Эссекс? Что они теряли, предпринимая эту попытку? Уильям Кравер прилагал невероятные усилия, пытаясь уговорить отца, и в конце концов сам поверил в то, что поездка в Конго стоила свеч.
Их поклажа насчитывала более ста баулов. Этот незначительный факт, который я привожу исключительно для точности повествования, произвел на Маркуса довольно сильное впечатление. Все его вещи умещались в одном мешке. Уильям оставался верен своей излюбленной однотонной одежде: в одном из баулов лежало несколько дюжин рубашек из хлопка, шерсти, льна и шелка, и все они были белые. Несмотря на неравенство положения, Маркус чувствовал себя участником важного предприятия. Разумеется, Уильям и Ричард плыли на пароходе первым классом, а Маркус – третьим.
Единственным событием путешествия стало прибытие в ближайший к Леопольдвилю порт. Маркусу давно не терпелось сойти с корабля, и он каждый день сидел на корме, словно ожидая в ложе начала премьеры. Наконец однажды вечером он заметил африканский берег.
Сначала Маркус подумал, что это мираж. В сумерках порт на берегу реки казался большим муравейником.
Сотни черных фигур быстро семенили гуськом к причалам, неся на головах белые тюки. Когда корабль вошел в порт, Маркус убедился, что это действительно были люди. Черные люди. А белыми предметами, которые они несли на голове, являлись слоновые бивни, которые исчезали в трюмах стоявших на якоре кораблей.
В Леопольдвиле их принял в своем доме старый друг герцога. Маркус забыл его имя, но сохранил приятные воспоминания о том вечере, который они провели вместе. Этот человек был представителем компании по импорту и экспорту продуктов, он жил в доме из свежеструганых бревен с москитными сетками на окнах, дверях и над кроватями. После ужина они вчетвером обычно сидели в плетеных креслах. Хозяин дома предлагал гостям сигары и французский коньяк. Он не признавал классовых различий, и Маркус наслаждался теми же благами, которые были предложены остальным.
Их амфитрион выразил свои сомнения по поводу планов Уильяма и Ричарда. По его словам, слоновой кости осталось мало, а на каучук государство установило монополию. Что же касается золотой жилы, то вероятность подобной счастливой находки казалась ему ничтожной. Приблизительно столько же шансов найти оазис было у муравья, заблудившегося в пустыне Сахара.
Друг герцога добавил также, что Уильям и Ричард дилетанты, а Конго – самое дикое место в мире. Правда, он вынес свой вердикт таким любезным тоном, что братья от души посмеялись, хотя подобные комментарии обычно оскорбляли их достоинство. Кроме того, по словам хозяина дома, «черные» были самыми никудышными работниками в мире – ленивее жителей Средиземноморья, лживее арабов и тупее китайцев.
– Не стоит с ними церемониться, надо вести себя решительно и энергично, – посоветовал он, выпуская изо рта колечки дыма, – другого языка они не понимают.
Его дом был не очень большим, и комнат на всех не хватало. Маркус думал, что ему отведут место в комнате прислуги, однако хозяин дома возразил ему со смехом:
– Белые люди не спят в одной комнате с неграми.
– Мне в общем-то все равно, – смиренно ответил Маркус, которому не хотелось никого стеснять, но именно эти слова заставили хозяина дома повысить голос.
Его тон стал жестким:
– А мне, друг мой, совершенно не все равно! Если я допущу подобное безрассудство, все европейское сообщество Леопольдвиля набросится на меня с обвинениями. И правильно сделает. Европейцу нечего делать среди африканцев. В этой жизни каждый должен знать свое место.
Сейчас трудно поверить, что наш этикет был когда-то таким строгим, но в далеком 1912 году ничто не могло вынудить братьев Краверов провести ночь в одной комнате с таким человеком, как Гарвей. Одно дело – разделить с конюшим сигареты и коньяк, и совсем другое – ночевать в одном помещении. Поскольку другие слуги в доме были неграми, Маркуса не могли разместить на их стороне. Возникло некоторое замешательство. В конце концов трое слуг проводили его в небольшой пансион, довольно бедный, но чистый и приличный, где обычно останавливались моряки и прочие европейцы невысокого звания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Тогда братья изменили тактику. Их новый довод заключался в том, что они начнут новое дело. Но и на этот раз герцог отказал им, и весьма решительно. Уильям продолжал настаивать. Он рассказал отцу, что их планы связаны с Африкой, а именно с Конго. По их мнению, это было единственное место в мире, где можно было быстро заработать деньги, добывая слоновую кость, каучук или бриллианты. «Замолчи, безумец! – услышал он в ответ. – Что ты знаешь об Африке?». «Конго в самом сердце Черного континента, – возражал ему Уильям, – это последний уголок на земле, где еще остались нетронутые человеком территории, поэтому перед нами откроются неограниченные возможности». «Но это даже не британская колония!» – рычал герцог. «Тем более надо ехать туда, – заключал Уильям. – У нас с английским законом весьма натянутые отношения».
Когда они втроем садились за стол, Уильям и Ричард говорили о Конго, словно уже находились там, не обращая на отца ни малейшего внимания. Братья использовали известный всем детям прием: «Не хочешь купить нам перчатки? Ну и не надо – пусть у нас отмерзнут пальцы!» Они поедут туда – с его помощью или без нее. Что мог поделать герцог Кравер? Как только он понял, что сыновья не собираются менять решение, он сдался. Чтобы обеспечить их безопасность в далекой экзотической стране, он как настоящий отец мог сделать только одно: создать самые оптимальные условия для их путешествия.
С перспективы сегодняшнего дня становится ясно, что, скорее всего, в действительности ни Уильям, ни Ричард поначалу не собирались ехать в Африку: это был просто способ выжать деньги из родителя, чтобы покинуть отцовское поместье. Однако в какой-то момент в голове Уильяма Кравера эта комедия превратилась в реальную возможность. Шулеры и игроки имеют много общего. Это доказывали и банковские аферы Уильяма. Инстинкт подсказывал ему поставить все на одну карту; он воображал, что судьба будет к нему благосклонна и главный выигрыш достанется ему. Африканская экспедиция представлялась ему баснословным выигрышем в пари, а Конго – дверью, открытой для храбрецов. Почему бы им не найти золотую жилу или стадо из десяти миллионов слонов? Кто мог помешать братьям завладеть лесом из каучуконосов площадью больше, чем все графство Эссекс? Что они теряли, предпринимая эту попытку? Уильям Кравер прилагал невероятные усилия, пытаясь уговорить отца, и в конце концов сам поверил в то, что поездка в Конго стоила свеч.
Их поклажа насчитывала более ста баулов. Этот незначительный факт, который я привожу исключительно для точности повествования, произвел на Маркуса довольно сильное впечатление. Все его вещи умещались в одном мешке. Уильям оставался верен своей излюбленной однотонной одежде: в одном из баулов лежало несколько дюжин рубашек из хлопка, шерсти, льна и шелка, и все они были белые. Несмотря на неравенство положения, Маркус чувствовал себя участником важного предприятия. Разумеется, Уильям и Ричард плыли на пароходе первым классом, а Маркус – третьим.
Единственным событием путешествия стало прибытие в ближайший к Леопольдвилю порт. Маркусу давно не терпелось сойти с корабля, и он каждый день сидел на корме, словно ожидая в ложе начала премьеры. Наконец однажды вечером он заметил африканский берег.
Сначала Маркус подумал, что это мираж. В сумерках порт на берегу реки казался большим муравейником.
Сотни черных фигур быстро семенили гуськом к причалам, неся на головах белые тюки. Когда корабль вошел в порт, Маркус убедился, что это действительно были люди. Черные люди. А белыми предметами, которые они несли на голове, являлись слоновые бивни, которые исчезали в трюмах стоявших на якоре кораблей.
В Леопольдвиле их принял в своем доме старый друг герцога. Маркус забыл его имя, но сохранил приятные воспоминания о том вечере, который они провели вместе. Этот человек был представителем компании по импорту и экспорту продуктов, он жил в доме из свежеструганых бревен с москитными сетками на окнах, дверях и над кроватями. После ужина они вчетвером обычно сидели в плетеных креслах. Хозяин дома предлагал гостям сигары и французский коньяк. Он не признавал классовых различий, и Маркус наслаждался теми же благами, которые были предложены остальным.
Их амфитрион выразил свои сомнения по поводу планов Уильяма и Ричарда. По его словам, слоновой кости осталось мало, а на каучук государство установило монополию. Что же касается золотой жилы, то вероятность подобной счастливой находки казалась ему ничтожной. Приблизительно столько же шансов найти оазис было у муравья, заблудившегося в пустыне Сахара.
Друг герцога добавил также, что Уильям и Ричард дилетанты, а Конго – самое дикое место в мире. Правда, он вынес свой вердикт таким любезным тоном, что братья от души посмеялись, хотя подобные комментарии обычно оскорбляли их достоинство. Кроме того, по словам хозяина дома, «черные» были самыми никудышными работниками в мире – ленивее жителей Средиземноморья, лживее арабов и тупее китайцев.
– Не стоит с ними церемониться, надо вести себя решительно и энергично, – посоветовал он, выпуская изо рта колечки дыма, – другого языка они не понимают.
Его дом был не очень большим, и комнат на всех не хватало. Маркус думал, что ему отведут место в комнате прислуги, однако хозяин дома возразил ему со смехом:
– Белые люди не спят в одной комнате с неграми.
– Мне в общем-то все равно, – смиренно ответил Маркус, которому не хотелось никого стеснять, но именно эти слова заставили хозяина дома повысить голос.
Его тон стал жестким:
– А мне, друг мой, совершенно не все равно! Если я допущу подобное безрассудство, все европейское сообщество Леопольдвиля набросится на меня с обвинениями. И правильно сделает. Европейцу нечего делать среди африканцев. В этой жизни каждый должен знать свое место.
Сейчас трудно поверить, что наш этикет был когда-то таким строгим, но в далеком 1912 году ничто не могло вынудить братьев Краверов провести ночь в одной комнате с таким человеком, как Гарвей. Одно дело – разделить с конюшим сигареты и коньяк, и совсем другое – ночевать в одном помещении. Поскольку другие слуги в доме были неграми, Маркуса не могли разместить на их стороне. Возникло некоторое замешательство. В конце концов трое слуг проводили его в небольшой пансион, довольно бедный, но чистый и приличный, где обычно останавливались моряки и прочие европейцы невысокого звания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115