Мозолей никто не замечал.
Габриель чувствовала уверенность в том, что сама может управлять своей судьбой. Эта уверенность без ведома девушки сквозила в легкой таинственной улыбке, появлявшейся у нее на губах каждый раз, когда Габи удостаивала Кэма взглядом. Скоро он будет не властен над ней, думала француженка. Ее ничто не остановит.
Но потом он застал их с Лэнсингом, и все изменилось.
Лорд Лэнсинг не был влюблен в Габриель, что бы там ни думал Кэм. Однако девушка ему нравилась и он сочувствовал ее печальной участи. Саймон никогда не был сторонником идеи использовать ни в чем не повинную девушку в опасной игре, которую затеял Кэм. А познакомившись с Габриель и узнав некоторые обстоятельства ее жизни, лорд еще больше пожалел, что недостаточно решительно отговаривал друга от его плана.
Саймон не собирался оставаться в Данрадене. Он был молод и к тому же не женат. Увеселительные заведения Лондона привлекали его соблазнами, которым поддался бы любой на его месте. Но при мысли о том, что Габриель будет предоставлена сама себе и компанию ей сможет составить только Кэм, Саймон понимал, что не в силах покинуть замок.
Лэнсинг знал, что Кэм замкнутый человек, но с Габриель герцог вел себя так черство, что Саймон стал не на шутку беспокоиться. Несколько раз в разговоре с другом лорд пытался затронуть эту тему, но в ответ получал только ледяные взгляды, односложные ответы и, наконец, предупреждение не лезть не в свое дело. Саймону дали понять, что герцогиня Дайсон – это тема, которую ее супруг отказывается обсуждать.
Герцогиня! Лэнсинг никогда не думал о Габриель как о герцогине. Она оставалась Габриель де Бриенн, невинной заложницей, которую безжалостно оторвали от всего, что было дорого ее сердцу. И с течением времени Саймон стал понимать, что вернуть Габриель к ее прежней жизни, будто ничего не произошло, уже невозможно. Во Франции все считали, что она утонула. Как же тогда отправить ее к Маскарону, не давая повода для подозрений? Девушка, как минимум, будет скомпрометирована.
Да, Кэм женился на ней исключительно ради собственных целей. Но этот брак будет аннулирован, как только Габриель перестанет быть полезной герцогу. Хотя Кэм наотрез отказывался обсуждать будущее Габриель, Лэнсингу постепенно стало ясно, что его друг не питал tendre по отношению к этой девушке. Любовная связь герцога с Луизой Пельтье беспрепятственно продолжалась, хотя следует признать, что Кэм с опозданием начал проявлять некую осмотрительность теперь, когда решил всячески поддерживать миф о своей женитьбе. Лэнсинг считал, что в этой ситуации есть только одно решение. Поскольку Кэм явно собирался расторгнуть брак с Габриель, нужно, чтобы какой-нибудь другой подходящий джентльмен принял удар на себя. И поскольку сам Лэнсинг принимал участие в похищении девушки, совесть заставляла его принести в жертву собственную свободу.
Такие мысли роились в голове у Саймона, когда он бродил по комнатам замка в поисках Габриель. В тех местах, где девушка обычно бывала, найти ее не удалось. Кто-то из лакеев направил Лэнсинга в комнату на вершине башни, которую когда-то занимала Габриель. Лорд застал девушку одиноко сидящей у окна. Взгляд француженки был устремлен на Ла-Манш. В белом платье из муслина с зелеными атласными лентами девушка казалась хрупкой, словно первый весенний подснежник. Погруженная в собственные мысли, она заметила Лэнсинга, только когда тот произнес ее имя. Не успев придать лицу радушное выражение, Габриель обернулась на голос, и Лэнсинг подумал, что она безумно красива и невероятно печальна.
– Думаете о доме? – спросил Саймон, опускаясь рядом с ней на стул у окна, на который она указала.
Дом. В последнее время Габи не думала почти ни о чем, кроме Нормандии. Ее голова постоянно была забита несвязными мыслями. Девушка размышляла о том, откуда старый Роланд, главарь местных контрабандистов, получал свой кальвадос. Габриель постоянно вспоминала о Голиафе, гадая, как он теперь проводит те часы, которые раньше посвящал повышению ее мастерства в фехтовании. О Маскароне невозможно было думать спокойно. А когда Габи представляла Ролло таким, каким видела его в последний раз, – красивым и обходительным, в военной форме – к ее горлу подкатывал комок. Габриель стала понимать, что о доме лучше вообще не думать.
– Одна из наших коровниц должна была обвенчаться как раз на той неделе, когда меня привезли сюда, – произнесла наконец Габриель.
– И поэтому вы опечалены?
– Нет. Отчего же? Я очень за нее рада. Минетта поймала в сети одного из наших садовников, по которому сходили с ума все девушки.
– Понятно, – сказал Лэнсинг, задумчиво глядя на нее. Габриель усердно разглаживала зеленые атласные ленточки, которыми была украшена ее юбка.
– Интересно, как все прошло?
– Прошу прощения?
– Минетта, – огромные глаза Габриель смотрели прямо на лорда.
«Зеленые, словно трава», – не к месту подумал Лэнсинг и заставил себя сосредоточиться на том, что говорила девушка.
– Даже Ролло был к ней неравнодушен. – Габриель на мгновение задержала дыхание и, немного подождав, продолжила: – Он говорил, что Минетта – настоящая женщина. Интересно, что… что он имел в виду?
Лэнсингу стоило огромного труда не расхохотаться. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы ответить с серьезным видом:
– Думаю, что девушка просто любила немного пофлиртовать, вот и все.
– Флиртовать! – пренебрежительно воскликнула Габриель. – Мне не нравится флиртовать!
Она подумала о поцелуе Кэма в замке Шато-Ригон. От одного только воспоминания все ее тело запылало.
– Не нравится флиртовать! – Лэнсинг не знал, смеяться ему или удивляться. – Милая моя, в нашем обществе флирт de rigueur . Все хорошо воспитанные джентльмены и леди должны обладать хотя бы элементарными познаниями в этой сфере.
Габриель задумалась над словами лорда.
– Вы хотите сказать, что это что-то вроде стрельбы из пистолета, фехтования и тому подобного?
Хотя губы Лэнсинга так и норовили расплыться в улыбке, он сумел произнести спокойным тоном:
– В какой-то степени, да.
– И… и можно ли повысить свое мастерство с помощью тренировок?
– Конечно.
Улыбка Габриель была неуверенной, робкой и наконец стала ослепительной.
– Ах, Саймон, – выдохнула девушка, – сможете ли, согласитесь ли вы быть моим учителем?
Лэнсинг подавил в себе мимолетное ощущение неловкости. В этом нет ничего дурного. Он был убежден, что Кэм слишком умен, слишком рассудителен, слишком вежлив, чтобы обижаться на подобную невинную игру во флирт. Кроме того, Кэма здесь не было.
– С удовольствием, – улыбаясь, произнес лорд.
Габриель вздохнула, подняла голову и надула губки.
Глаза ее были закрыты.
Улыбка Лэнсинга стала шире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Габриель чувствовала уверенность в том, что сама может управлять своей судьбой. Эта уверенность без ведома девушки сквозила в легкой таинственной улыбке, появлявшейся у нее на губах каждый раз, когда Габи удостаивала Кэма взглядом. Скоро он будет не властен над ней, думала француженка. Ее ничто не остановит.
Но потом он застал их с Лэнсингом, и все изменилось.
Лорд Лэнсинг не был влюблен в Габриель, что бы там ни думал Кэм. Однако девушка ему нравилась и он сочувствовал ее печальной участи. Саймон никогда не был сторонником идеи использовать ни в чем не повинную девушку в опасной игре, которую затеял Кэм. А познакомившись с Габриель и узнав некоторые обстоятельства ее жизни, лорд еще больше пожалел, что недостаточно решительно отговаривал друга от его плана.
Саймон не собирался оставаться в Данрадене. Он был молод и к тому же не женат. Увеселительные заведения Лондона привлекали его соблазнами, которым поддался бы любой на его месте. Но при мысли о том, что Габриель будет предоставлена сама себе и компанию ей сможет составить только Кэм, Саймон понимал, что не в силах покинуть замок.
Лэнсинг знал, что Кэм замкнутый человек, но с Габриель герцог вел себя так черство, что Саймон стал не на шутку беспокоиться. Несколько раз в разговоре с другом лорд пытался затронуть эту тему, но в ответ получал только ледяные взгляды, односложные ответы и, наконец, предупреждение не лезть не в свое дело. Саймону дали понять, что герцогиня Дайсон – это тема, которую ее супруг отказывается обсуждать.
Герцогиня! Лэнсинг никогда не думал о Габриель как о герцогине. Она оставалась Габриель де Бриенн, невинной заложницей, которую безжалостно оторвали от всего, что было дорого ее сердцу. И с течением времени Саймон стал понимать, что вернуть Габриель к ее прежней жизни, будто ничего не произошло, уже невозможно. Во Франции все считали, что она утонула. Как же тогда отправить ее к Маскарону, не давая повода для подозрений? Девушка, как минимум, будет скомпрометирована.
Да, Кэм женился на ней исключительно ради собственных целей. Но этот брак будет аннулирован, как только Габриель перестанет быть полезной герцогу. Хотя Кэм наотрез отказывался обсуждать будущее Габриель, Лэнсингу постепенно стало ясно, что его друг не питал tendre по отношению к этой девушке. Любовная связь герцога с Луизой Пельтье беспрепятственно продолжалась, хотя следует признать, что Кэм с опозданием начал проявлять некую осмотрительность теперь, когда решил всячески поддерживать миф о своей женитьбе. Лэнсинг считал, что в этой ситуации есть только одно решение. Поскольку Кэм явно собирался расторгнуть брак с Габриель, нужно, чтобы какой-нибудь другой подходящий джентльмен принял удар на себя. И поскольку сам Лэнсинг принимал участие в похищении девушки, совесть заставляла его принести в жертву собственную свободу.
Такие мысли роились в голове у Саймона, когда он бродил по комнатам замка в поисках Габриель. В тех местах, где девушка обычно бывала, найти ее не удалось. Кто-то из лакеев направил Лэнсинга в комнату на вершине башни, которую когда-то занимала Габриель. Лорд застал девушку одиноко сидящей у окна. Взгляд француженки был устремлен на Ла-Манш. В белом платье из муслина с зелеными атласными лентами девушка казалась хрупкой, словно первый весенний подснежник. Погруженная в собственные мысли, она заметила Лэнсинга, только когда тот произнес ее имя. Не успев придать лицу радушное выражение, Габриель обернулась на голос, и Лэнсинг подумал, что она безумно красива и невероятно печальна.
– Думаете о доме? – спросил Саймон, опускаясь рядом с ней на стул у окна, на который она указала.
Дом. В последнее время Габи не думала почти ни о чем, кроме Нормандии. Ее голова постоянно была забита несвязными мыслями. Девушка размышляла о том, откуда старый Роланд, главарь местных контрабандистов, получал свой кальвадос. Габриель постоянно вспоминала о Голиафе, гадая, как он теперь проводит те часы, которые раньше посвящал повышению ее мастерства в фехтовании. О Маскароне невозможно было думать спокойно. А когда Габи представляла Ролло таким, каким видела его в последний раз, – красивым и обходительным, в военной форме – к ее горлу подкатывал комок. Габриель стала понимать, что о доме лучше вообще не думать.
– Одна из наших коровниц должна была обвенчаться как раз на той неделе, когда меня привезли сюда, – произнесла наконец Габриель.
– И поэтому вы опечалены?
– Нет. Отчего же? Я очень за нее рада. Минетта поймала в сети одного из наших садовников, по которому сходили с ума все девушки.
– Понятно, – сказал Лэнсинг, задумчиво глядя на нее. Габриель усердно разглаживала зеленые атласные ленточки, которыми была украшена ее юбка.
– Интересно, как все прошло?
– Прошу прощения?
– Минетта, – огромные глаза Габриель смотрели прямо на лорда.
«Зеленые, словно трава», – не к месту подумал Лэнсинг и заставил себя сосредоточиться на том, что говорила девушка.
– Даже Ролло был к ней неравнодушен. – Габриель на мгновение задержала дыхание и, немного подождав, продолжила: – Он говорил, что Минетта – настоящая женщина. Интересно, что… что он имел в виду?
Лэнсингу стоило огромного труда не расхохотаться. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы ответить с серьезным видом:
– Думаю, что девушка просто любила немного пофлиртовать, вот и все.
– Флиртовать! – пренебрежительно воскликнула Габриель. – Мне не нравится флиртовать!
Она подумала о поцелуе Кэма в замке Шато-Ригон. От одного только воспоминания все ее тело запылало.
– Не нравится флиртовать! – Лэнсинг не знал, смеяться ему или удивляться. – Милая моя, в нашем обществе флирт de rigueur . Все хорошо воспитанные джентльмены и леди должны обладать хотя бы элементарными познаниями в этой сфере.
Габриель задумалась над словами лорда.
– Вы хотите сказать, что это что-то вроде стрельбы из пистолета, фехтования и тому подобного?
Хотя губы Лэнсинга так и норовили расплыться в улыбке, он сумел произнести спокойным тоном:
– В какой-то степени, да.
– И… и можно ли повысить свое мастерство с помощью тренировок?
– Конечно.
Улыбка Габриель была неуверенной, робкой и наконец стала ослепительной.
– Ах, Саймон, – выдохнула девушка, – сможете ли, согласитесь ли вы быть моим учителем?
Лэнсинг подавил в себе мимолетное ощущение неловкости. В этом нет ничего дурного. Он был убежден, что Кэм слишком умен, слишком рассудителен, слишком вежлив, чтобы обижаться на подобную невинную игру во флирт. Кроме того, Кэма здесь не было.
– С удовольствием, – улыбаясь, произнес лорд.
Габриель вздохнула, подняла голову и надула губки.
Глаза ее были закрыты.
Улыбка Лэнсинга стала шире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107