Раз облапал груди из пластика,
Не поможет тебе ономастика –
Нет названья трудам Гвиневеры.
– Вон та терка назвала тебя Данни-бой, да? – повернулся он к трясущемуся швейцару. – Тогда тебе тут самое место. Лимерики тоже из Ирландии. – Он загоготал и покачался на пятках. – Хотите послушать еще?
Одна юная терка в Нью-Йорке
Воняла как пол после хлорки.
Как Тереза фригидна,
За обертками кожи не видно,
Ведь «Бутиков» до черта в Нью-Йорке.
– Чего вы хотите? – с холодным превосходством вопросила Гвиневера.
– А как по-вашему, чего я, черт побери, хочу? Вот этих ваших манекенов с витрины? – Он ткнул грязным пальцем в сторону съежившихся красоток. – Нет уж, спасибо, если мне понадобится надувной мастурбатор, я сам его себе сделаю. И вообще за каким хреном, по-вашему, к вам ходят?
– Вы наверное, пьяны или под кайфом, – отрезала Гвиневера. – Думаю, вы даже не знаете, где находитесь. – Она нервно бросила взгляд на стенные часы. Очередной сеанс подходил к концу, и если клиентки увидят в дверях это омерзительное существо… – Придется тебе позвонить в полицию, Данни-бой. Другого выхода я не вижу.
– И за что же? – оскорбленным тоном вопросил незнакомец. – Что я такого сделал? Я всего-то хотел, чтобы меня сделали красивым.
– Чтобы с вами что сделали? – спросила Гвиневера. На последнем слове у нее перехватило дыхание. – Вы, наверное с ума сошли! Мы все равно не обслуживаем мужчин, не говоря уже… не говоря уже об объектах вроде вас!
– Не обслуживаете? – Незваный гость угрожающе придвинулся к ней. – Согласно постановлению кодекса законов штата Нью-Йорк о дискриминации, любое коммерческое заведение, предлагающее публике свои услуги и отказывающееся обслужить возможного клиента по расовым, лингвистическим, религиозным или половым основаниям, лишается лицензии!
Тут Гвиневера запоздало сообразила, что мерзкий тип говорит и ведет себя совсем не так, как можно было бы ожидать по его внешнему виду.
– Уж я-то знаю, что вы тут не слишком разборчивы. Помимо Данни-боя – а вы ведь не станете отрицать, что это вы навели на него марафет! – к вам много лет ходил мой давний петушок, а яйца у него как были, так и есть. Что, по-вашему, мне сделать? Вернуться в килте, виляя бедрами?
Чувствуя, что реальность ускользает от нее, словно кто-то подсунул ей жвачку с «ягинолом», Гвиневера постаралась взять себя в руки.
– По крайней мере я могу потребовать доказательств вашей платежеспособности. Будь вы в состоянии позволить себе мои расценки, вы не ходили бы, воняя, как… – Она позаимствовала сравнение Данни-боя, поскольку оно полностью соответствовало фактам, – целая бочка китового дерьма!
– О, если вас смущает только кредит!.. – Незнакомец скривился. – Вот!
Запустив руку под толстовку, он достал толстую пачку документов. Полистав их, как тасует новую колоду шулер, он выудил и протянул ей карту.
– Эта подойдет?
– Держите ее так, чтобы я могла ее прочесть, – огрызнулась Гвиневера. – Я не желаю ее касаться, да и вас тоже.
Она прищурилась на пластиковую карточку. На авторизованную банковскую карточку на предъявителя. С кредитом в тысячу долларов. Но не это потрясло ее до глубины души. Вдоль нижнего края, под фотографией моложавого мужчины, чьи усы и борода были элегантно подстрижены в стиле Наполеона III, было аккуратно напечатано имя.
– Но он же мертв! – слабо сказала она. – Данни-бой! Ведь Чад С. Муллиган мертв!
– Кто? – С мгновение Данни-бой смотрел на нее пустым взглядом, а потом у него вырвалось: – Тот самый Чад Муллиган?
– Мертв? – переспросил грязный незнакомец. – Ну уж дудки. А если вы еще заставите меня тут торчать, я раз и навсегда вам это докажу. Давайте шевелитесь!
Стрелка неуклонно ползла к последним пяти минутам текущего сеанса. В любую секунду первая клиентка выйдет из-за портьеры. Гвиневера с трудом сглотнула. Какую из косметичек удастся уговорить взяться за эту работу, пусть и со ста долларами премиальных?
– Данни-бой, – прошептала она, – позаботься о мистере Муллигане и сделай все, что он пожелает.
– Но, Гвинни…
– Делай как сказано! – Она топнула ножкой. «В конце концов, он большая знаменитость… » Усилием воли подавив тошноту, она сказала:
– Прошу прощения, мистер Муллиган, но… ну… я бы сказала, это не совсем подходящий для вас маскарад, правда?
– Неподходящий маскарад, мать твою? – проворчал Чад Муллиган. – Да я последние пару лет так хожу. Неподходящим будет то, во что я превращусь после того, как твои механики меня починят. Но я сдаюсь. Баста. Полнейшая – Богу ее в задницу – инертность этого ослиного отродья меня доконала. Я аргументирую, реву, перемазываюсь в дерьме – все не в коня корм. Меня все равно не слушают. Поэтому я решил сделать себе косметический ремонт, а потом присоединиться к вам, свиньям гардаринским, и удебоширить себя до смерти. Ладно, куда вы меня хотите заткнуть, чтобы остальные ваши клиентки не видели, в каком я состоянии?
И добавил через плечо, когда Данни-бой уже уводил его по проходу:
– Пошлите кого-нибудь за квартой спиртного, ладно? Надо же мне как-то набраться мужества перед чисткой.
В ГУЩЕ СОБЫТИИ (8)
БУДЬТЕ ДОБРЕЕ К ПРОШТРАФИВШИМСЯ ДРУЗЬЯМ
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: поскольку постановление нью-йоркского муниципалитета воспрещало одному человеку занимать площадь, стократно превышающую установленные нормы, Гвиневера выложила крупные отступные своему мужу, с которым развелась главным образом потому, что его фамилия была Двиггинс, и заставила его купить на эти деньги пустующую квартиру под ее пентхаусом, а затем сдать ей на неопределенный период за бросовую сумму, что не противоречило закону и являлось главной лазейкой, позволяющей нуворишам современных перенаселенных городов обзаводиться столь безусловным символом богатства, как жилище во много раз большее, чем разумно требуется одному человеку: а именно, две комнаты одна над другой сорок восемь на тридцать два фута каждая, две (дитто) тридцать на восемнадцать, две (дитто) двадцать один на восемнадцать, четыре ванные en suite и два, нет, четыре дополнительных туалета, две кухни-столовых и открытый сад на крыше, который по требованию Гвиневеры хитроумный архитектор вывернул наизнанку, превратив в зимний: пальмы, лианы, диваны и дорожки располагались на уровне нижней квартиры, а на уровне пентхауса разместились установки автоматического полива и удобрения, а также лампы искусственного солнечного света, необходимые для здорового роста цветов и растений.
СОДЕРЖИМОЕ (ПОСТОЯННОЕ): самый большой по числу трансформаций комплект полиформной мебели, когда-либо изготовленный для частного лица, включающий большие обеденные столы, превращаемые в рабочие столы или экраны, и столики, превращаемые в книжные стеллажи или тележки, и стулья с прямой спинкой, превращаемые в стулья с откидной спинкой, превращаемые в шезлонги, и шезлонги, превращаемые в диваны, и диваны, превращаемые в кровати, и кровати, превращаемые в ложа, пригодные для одного, двух, трех и более человек, и так далее, – теоретически способный адаптировать квартиру для любых целей, от многолюдного политического собрания, где приглашенные сидят за длинным столом, пристально рассматриваемая предложенный на обсуждение предмет, до вечеринки вроде сегодняшней, где все приглашенные размышляют, когда же – как они надеются – рассматриваемый предмет будет предложен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170