он дарил людям надежду. И еще Картер понял, как прав был Даскин, когда решил остаться.
Девочка лет восьми — синеглазая, темноволосая — подошла к Картеру, устремила на него пытливый и печальный взгляд и спросила:
— А ты вправду Хозяин?
Ребенок не понял бы разницу между Хозяином и Служителем, поэтому Картер ответил:
— Да.
— А вы разыщете моего потерявшегося братца, господин Хозяин?
Картер посмотрел на Мелузину. Та покачала головой:
— Ее брат, Николас, находился неподалеку от того места, где вспыхнул пожар.
Картер опустился перед девочкой на колени. Под взглядом ее невинных глаз он не в силах был произнести ни слова. К девочке бросился парнишка лет двенадцати, схватил ее за руку и вскричал:
— Пенелопа, он нашелся! Николас нашелся! Он прятался под обломками, он жив и здоров! Пошли скорее!
Пенелопа просияла от радости, посмотрела на Картера с искренней детской благодарностью и, поклонившись ему, сказала:
— Спасибо вам, господин, я знала, что вы его разыщете.
Она убежала, а Картер, совершенно обескураженный, остался стоять на коленях.
Мелузина весело рассмеялась.
— Чудесная новость! О, какая удача! Теперь она всю жизнь будет благодарить Хозяина, который вернул ей братца!
— Да, — кивнул Картер и поднялся с колен. Он сильно побледнел. — Но что было бы, если бы он не нашелся?
Поздним вечером братьев провели в Малые Палаты, где ярко горели китайские фонарики, отбрасывавшие по углам причудливые тени. Повсюду были расставлены прекрасные вазы, блюда, а в окнах переливались витражи с изображениями подсолнухов. Супруг Мелузины скончался пятнадцать лет назад, и свои покои герцогиня украшала так, как могла одинокая женщина, дабы обстановка радовала глаз. Некоторое время эти покои находились в руках мятежников, но, как ни удивительно, остались почти нетронутыми. Видимо, повстанцы почитали свою властительницу сильнее, нежели сами о том догадывались. Содержимое кладовых было роздано погорельцам, посему поздний ужин не отличался изысканностью, но был сытен. После трапезы братьев проводили в отведенную для них комнату. И они, и герцогиня очень устали после немыслимо трудного и долгого дня забот. Андерсоны улеглись на пуховые перины и почти мгновенно уснули крепким сном.
На следующий день Мелузина разбудила их рано утром, и они вместе позавтракали. Где-то разыскали яйца и черствые бисквиты, но, на счастье, этих продуктов было вполне достаточно, и Картер с Даскином наелись досыта. Они поговорили с герцогиней о возможности заключения мира и союза, и она пообещала сделать все, что в ее силах, дабы помочь Белому Кругу, как только в Вете будут закончены восстановительные работы. Во время завтрака в зал вошли двое стройных юношей в синих кольчугах со знаками отличия армии Вета. То были проводники, которым Мелузина поручила сопровождать Картера и Андерсона. У Фарфоровой Герцогини забот хватало, поэтому братья без лишних слов попрощались с ней, поклонились и последовали за воинами.
Похоже, проводники испытывали к ним нечто вроде благоговейного почитания — говорили мало, вели себя подчеркнуто учтиво. Шагая рядом с братом следом за воинами по пепелищу, Даскин поинтересовался:
— Раньше не удалось спросить, но скажи… то слово, что ты произнес на мосту, из-за которого мятежники побросали оружие и не перестреляли всех нас… что это было за слово?
Картер хмыкнул и ответил полушепотом, чтобы не услышали проводники:
— То было Слово Тайных Путей. Я понятия не имел, перестреляют нас или нет, но точно знаю, какое бы Слово Власти я ни произносил, весь дом при этом сотрясается. Это была чистой воды показуха, защиты никакой. Нас запросто могли пристрелить. Я прикинул и решил, что, по всей вероятности, сам пожар здорово напугал приспешников Руко, и что они остаются с ним только из гордыни. Они ни за что бы не поверили, что герцогиня могла сама подпалить свои владения, — ведь достаточно только взглянуть на нее, чтобы понять: она на такое не способна. Им нужен был только повод для того, чтобы покинуть этого мерзавца.
Даскин помолчал, подумал и наконец произнес:
— Ты говоришь, что ты — всего лишь Служитель, но вчера я поверил в то, что ты — Хозяин, хочешь ты сам того или нет.
— Это тебя разозлило?
Юноша слегка смутился.
— Нет, — покачав головой, ответил он. — Нет, хотя раньше бы точно разозлило. Я не трус, но я бы не отважился повести за собой войско через мост.
Картер сжал руку брата.
— И все же ты пошел за мной. Это настоящая храбрость, и я этого не забуду. Я повел себя как Хозяин, но я по-прежнему всего лишь Служитель. Мы разыщем отца и вернем его домой.
Воины Вета проводили братьев на нижние этажи. Здесь более заметно было запустение. Дорога вела к окраине — можно сказать, к черному ходу, и ею давно не пользовались. В этих краях никто не жил. Дверь, ведущая в Аркален, пользовалась дурной славой — поговаривали, будто бы жители этой страны погибли в результате какой-то таинственной катастрофы. С каждым шагом воины беспокоились все больше.
Лестницы и коридоры перестали вилять, вытянулись в ровную линию. Стены, казалось, готовы сжать людей, решивших идти этим путем.
Наконец они подошли к двери из черного дерева — такой узкой, что протиснуться в нее можно было лишь с трудом. На двери были вырезаны морды ухмыляющихся демонов. Один из проводников вынул из кармана ржавый ключ-отмычку, и повозившись с замком, не без труда отпер его, но дверь подалась только тогда, когда оба воина с силой потянули за ручку.
— Вот ваша дорога, — объявил один из проводников. — Что там дальше — мы не знаем. В старых сказаниях говорится, что сюда порой наведывались разбойники и грабители, так что, вы уж извините, но придется запереть за вами дверь — вдруг они снова заявятся. Из этих заколдованных краев ничего хорошего ждать нечего.
— Честно и откровенно, — усмехнулся Картер. — Благодарю, что проводили.
— Не благодарите, пока не минуете границу Аркалена. Только тогда поймете, стоило ли говорить нам «спасибо». Да поможет вам Бог.
Братья ступили за порог и оказались в угрюмом камерном туннеле, куда свет проникал через узкие прорези в правой стене. Дверь со стоном затворилась, проскрежетал ржавый замок, послышались удаляющиеся шаги.
— Спешно удалились, — отметил Даскин. — Откуда у них этот вековой страх?
— Может быть, страх и беспричинный, а может быть, просто боязнь неизведанного. Глис говорил мне, что Аркален будто бы проклят, а его обитатели уничтожены за какой-то жуткий грех, но какой — не помнит никто.
Даскин вгляделся вдаль:
— Да, местечко мрачноватое.
На стенах и в дверных проемах темной охрой были намалеваны изображения стервятников и волков, жуков и пауков, отпечатки ладоней и фигуры охотников, а также какие-то письмена на древних, мертвых языках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Девочка лет восьми — синеглазая, темноволосая — подошла к Картеру, устремила на него пытливый и печальный взгляд и спросила:
— А ты вправду Хозяин?
Ребенок не понял бы разницу между Хозяином и Служителем, поэтому Картер ответил:
— Да.
— А вы разыщете моего потерявшегося братца, господин Хозяин?
Картер посмотрел на Мелузину. Та покачала головой:
— Ее брат, Николас, находился неподалеку от того места, где вспыхнул пожар.
Картер опустился перед девочкой на колени. Под взглядом ее невинных глаз он не в силах был произнести ни слова. К девочке бросился парнишка лет двенадцати, схватил ее за руку и вскричал:
— Пенелопа, он нашелся! Николас нашелся! Он прятался под обломками, он жив и здоров! Пошли скорее!
Пенелопа просияла от радости, посмотрела на Картера с искренней детской благодарностью и, поклонившись ему, сказала:
— Спасибо вам, господин, я знала, что вы его разыщете.
Она убежала, а Картер, совершенно обескураженный, остался стоять на коленях.
Мелузина весело рассмеялась.
— Чудесная новость! О, какая удача! Теперь она всю жизнь будет благодарить Хозяина, который вернул ей братца!
— Да, — кивнул Картер и поднялся с колен. Он сильно побледнел. — Но что было бы, если бы он не нашелся?
Поздним вечером братьев провели в Малые Палаты, где ярко горели китайские фонарики, отбрасывавшие по углам причудливые тени. Повсюду были расставлены прекрасные вазы, блюда, а в окнах переливались витражи с изображениями подсолнухов. Супруг Мелузины скончался пятнадцать лет назад, и свои покои герцогиня украшала так, как могла одинокая женщина, дабы обстановка радовала глаз. Некоторое время эти покои находились в руках мятежников, но, как ни удивительно, остались почти нетронутыми. Видимо, повстанцы почитали свою властительницу сильнее, нежели сами о том догадывались. Содержимое кладовых было роздано погорельцам, посему поздний ужин не отличался изысканностью, но был сытен. После трапезы братьев проводили в отведенную для них комнату. И они, и герцогиня очень устали после немыслимо трудного и долгого дня забот. Андерсоны улеглись на пуховые перины и почти мгновенно уснули крепким сном.
На следующий день Мелузина разбудила их рано утром, и они вместе позавтракали. Где-то разыскали яйца и черствые бисквиты, но, на счастье, этих продуктов было вполне достаточно, и Картер с Даскином наелись досыта. Они поговорили с герцогиней о возможности заключения мира и союза, и она пообещала сделать все, что в ее силах, дабы помочь Белому Кругу, как только в Вете будут закончены восстановительные работы. Во время завтрака в зал вошли двое стройных юношей в синих кольчугах со знаками отличия армии Вета. То были проводники, которым Мелузина поручила сопровождать Картера и Андерсона. У Фарфоровой Герцогини забот хватало, поэтому братья без лишних слов попрощались с ней, поклонились и последовали за воинами.
Похоже, проводники испытывали к ним нечто вроде благоговейного почитания — говорили мало, вели себя подчеркнуто учтиво. Шагая рядом с братом следом за воинами по пепелищу, Даскин поинтересовался:
— Раньше не удалось спросить, но скажи… то слово, что ты произнес на мосту, из-за которого мятежники побросали оружие и не перестреляли всех нас… что это было за слово?
Картер хмыкнул и ответил полушепотом, чтобы не услышали проводники:
— То было Слово Тайных Путей. Я понятия не имел, перестреляют нас или нет, но точно знаю, какое бы Слово Власти я ни произносил, весь дом при этом сотрясается. Это была чистой воды показуха, защиты никакой. Нас запросто могли пристрелить. Я прикинул и решил, что, по всей вероятности, сам пожар здорово напугал приспешников Руко, и что они остаются с ним только из гордыни. Они ни за что бы не поверили, что герцогиня могла сама подпалить свои владения, — ведь достаточно только взглянуть на нее, чтобы понять: она на такое не способна. Им нужен был только повод для того, чтобы покинуть этого мерзавца.
Даскин помолчал, подумал и наконец произнес:
— Ты говоришь, что ты — всего лишь Служитель, но вчера я поверил в то, что ты — Хозяин, хочешь ты сам того или нет.
— Это тебя разозлило?
Юноша слегка смутился.
— Нет, — покачав головой, ответил он. — Нет, хотя раньше бы точно разозлило. Я не трус, но я бы не отважился повести за собой войско через мост.
Картер сжал руку брата.
— И все же ты пошел за мной. Это настоящая храбрость, и я этого не забуду. Я повел себя как Хозяин, но я по-прежнему всего лишь Служитель. Мы разыщем отца и вернем его домой.
Воины Вета проводили братьев на нижние этажи. Здесь более заметно было запустение. Дорога вела к окраине — можно сказать, к черному ходу, и ею давно не пользовались. В этих краях никто не жил. Дверь, ведущая в Аркален, пользовалась дурной славой — поговаривали, будто бы жители этой страны погибли в результате какой-то таинственной катастрофы. С каждым шагом воины беспокоились все больше.
Лестницы и коридоры перестали вилять, вытянулись в ровную линию. Стены, казалось, готовы сжать людей, решивших идти этим путем.
Наконец они подошли к двери из черного дерева — такой узкой, что протиснуться в нее можно было лишь с трудом. На двери были вырезаны морды ухмыляющихся демонов. Один из проводников вынул из кармана ржавый ключ-отмычку, и повозившись с замком, не без труда отпер его, но дверь подалась только тогда, когда оба воина с силой потянули за ручку.
— Вот ваша дорога, — объявил один из проводников. — Что там дальше — мы не знаем. В старых сказаниях говорится, что сюда порой наведывались разбойники и грабители, так что, вы уж извините, но придется запереть за вами дверь — вдруг они снова заявятся. Из этих заколдованных краев ничего хорошего ждать нечего.
— Честно и откровенно, — усмехнулся Картер. — Благодарю, что проводили.
— Не благодарите, пока не минуете границу Аркалена. Только тогда поймете, стоило ли говорить нам «спасибо». Да поможет вам Бог.
Братья ступили за порог и оказались в угрюмом камерном туннеле, куда свет проникал через узкие прорези в правой стене. Дверь со стоном затворилась, проскрежетал ржавый замок, послышались удаляющиеся шаги.
— Спешно удалились, — отметил Даскин. — Откуда у них этот вековой страх?
— Может быть, страх и беспричинный, а может быть, просто боязнь неизведанного. Глис говорил мне, что Аркален будто бы проклят, а его обитатели уничтожены за какой-то жуткий грех, но какой — не помнит никто.
Даскин вгляделся вдаль:
— Да, местечко мрачноватое.
На стенах и в дверных проемах темной охрой были намалеваны изображения стервятников и волков, жуков и пауков, отпечатки ладоней и фигуры охотников, а также какие-то письмена на древних, мертвых языках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94