Воин мстительно взметнул меч.
— Их тут — превеликое множество, — пояснил Енох. — Не все, правда, такие громадины. В дальнем конце есть окна, но сейчас глубокая ночь. Однако, думаю, проберемся.
Следующие несколько часов запомнились Картеру наиболее ярко. Шагать, разглядывая статуи, было необыкновенно забавно. Лица одних были благородные, у других — глуповатые, у третьих — хитрые, у четвертых — неподражаемо красивые. Большей частью, в отличие от изваяния воина, так напутавшего Картера, статуи были вырезаны из светлого камня, и все, как и обещал Енох, были пониже ростом. Картер сам не заметил, как начал присваивать статуям имена: Волшебник, Фокусник, Принцесса, Трубадур, Магистрат, Советник, Нищий, Вор. Фигура Фонарщика чем-то напоминала Чанта, а Единорог был вырезан из какого-то редкого минерала с голубоватыми искорками. Часовщик пользовался статуями как ориентирами. Миновав фигуру Купца, он повернул налево, а рядом с Привратником — направо.
Уже много часов они не ели, не отдыхали и устали жутко, однако чувство необходимости толкало их вперед, к Башням, невзирая на то, что впереди могла ожидать засада. Они ненадолго остановились, перекусили сушеными фруктами, запили их тепловатой водой из фляжек.
Наконец на их пути встретилась дверь, а за ней — узкий коридор с потускневшими цветастыми обоями и дощатым полом. Взойдя по тонким, предательски хрупким лесенкам, друзья, подобно муравьям, выбравшимся из муравейника, наконец вышли под открытое небо. Мощеный внутренний двор лежал на уровне самых высоких крыш. Луна выглядывала из-за грозовых туч, озаряя двор бледным светом. Белел легкий туман, и фонари тут же подернулись радужными ореолами. Картер вдохнул прохладный воздух, и его усталость и дремоту как рукой сняло. Двор имел несколько уровней, спутники стояли на нижнем. Отсюда было совсем недалеко до подножия четырех башен, похожих на небоскребы и покоившихся на единственной колонне-опоре. К крайним башням вели пандусы, остальные связывали с ними навесные переходы. Значит, подобраться к башням можно было по-разному.
Енох немного прикрутил фитили обоих фонарей.
— С этой стороны нас вряд ли поджидают. Скорее всего враги рассчитывают, что мы решили подобраться к главной Башне снизу, по длинной лестнице. Но засада может ждать где угодно.
Друзья крадучись пошли в спасительной тени по краю двора, то и дело останавливаясь, прислушиваясь и оглядываясь — нет ли поблизости анархистов. Они уже успели обогнуть двор наполовину, когда рядом с ними от кирпичного парапета рикошетом отскочила пуля. Картер пробежался взглядом по кругу и увидел озаренную луной фигуру на площадке второго уровня. Он прицелился и выстрелил. Взметнулась кирпичная пыль. Злоумышленник пригнулся и исчез за парапетом.
Грянули выстрелы с двух сторон. Енох и Картер, полуприсев, бросились вперед, лавируя между колоннами и стараясь при этом держаться в тени. Луна ярко освещала подножия Башен, к которым вела широкая открытая дорожка. На мгновение они замерли в растерянности, боясь выйти на свет из тени. Но оба понимали, что медлить нельзя. Враги, засевшие уровнем выше, могли пойти в обход и обогнать их. Енох подтолкнул Картера, и они без лишних слов устремились к двери у подножия башен, непрерывно отстреливаясь на бегу.
Невзирая на страх, Картер ощущал странную эйфорию. Кругом свистели и врезались в камень пули, а им владело радостное волнение, будто он угодил на страницы американского вестерна. Все казалось нереальным, словно происходило не с ним. И Картер вдруг понял: они добегут до Башен целыми и невредимыми, неуязвимыми посреди града свинца. С его губ сорвался громкий, торжествующий клич. До двери было рукой подать!
Но тут прямо перед дверью возникла фигура, поначалу показавшаяся грудой лохмотьев. Враг выстрелил, полыхнуло оранжевое пламя. Картер невольно вскрикнул: жаркая боль охватила его левую ногу. Они с Енохом одновременно ответили выстрелами, и враг упал распростертый на мостовой.
На гладкой металлической двери не было ручки, петли едва виднелись, но Енох произнес какое-то слово, и дверь распахнулась настежь. Мимо головы Картера просвистела пуля, и спутники нырнули в темноту. Енох дернул дверь на себя, и та с громким лязгом захлопнулась.
— Вы ранены? — тяжело дыша, спросил часовщик.
— Нога… — простонал Картер. Послышался стук кремня, вспыхнул фонарь. — Мне худо, старина.
Енох открутил фитиль целиком, и Картер увидел, как у него по ноге стекает струйка крови. Что-то липкое струилось по щеке. Картер поднял руку, прикоснулся к виску, отвел, глянул на пальцы — они были в крови. Перед глазами все поплыло, ноги подкосились, и он провалился во тьму.
ЧАСОВАЯ БАШНЯ
Картер очнулся, укрытый теплым одеялом. Сквозь прозрачное слуховое окно лился рассеянный свет, ложившийся квадратом на постель. Он просыпался медленно, будто слой за слоем снимал с себя полупрозрачные покровы. Большой палец ноги торчал из-под одеяла, но Картер не стал втягивать ногу. Он гадал, где находится, потом решил, что это не важно, главное, что он жив, и снова погрузился в сон.
Окончательно он проснулся позже, от звука шагов Еноха. Тот ходил по комнате, хлопотал, кипятил чай на небольшой печурке. Картер приподнялся, подпер голову рукой.
— Привет. Сейчас утро?
Енох улыбнулся. По его лицу было видно, что он глаз не сомкнул.
— Ближе к вечеру. Сколько пальцев видите? — И он поднял руку.
— Четыре. Зачем ты меня проверяешь?
— Вам пуля висок оцарапала. По кости прошла. Надеюсь, мозги на месте?
— Они слишком глубоко спрятаны, — пробормотал Картер и ощупал голову. Поверх левого уха лежала повязка, на затылке набухла шишка.
— В ногу мне тоже попали вроде бы?
— Я перевязал рану. Какое-то время на ногу ступать не сможете, но потом заживет. Не чудо ли, что вы уцелели? Больше, чем чудо. Но нужно мне было быть предусмотрительнее.
— Нельзя же все предусмотреть. Мы понимали, что возле Башен засада. Но мы добрались, верно?
— Мы в самой высокой башне — Башне Часов Вечности.
Картер повертел головой и разглядел на стене позади постели циферблат.
— А они идут? Что-то тиканья не слышно.
— Они идут. Они даже тикают, но так медленно, что можно просидеть тут сто дней и ничего не услышать. Они называются Часами Вечности — то ли потому, что улавливают биение Вечности, то ли потому, что по ним можно узнать, сколько осталось до полуночи, когда и самому времени настанет конец. Точно не знаю.
— Надеюсь, справедливо первое, — улыбнулся Картер: часы показывали 11.50. — И долго ли здесь длится минута?
— За все те годы, что я служу в Высоком Доме, прошло всего три секунды. Я перенес вас сюда, потому что здесь вам ничто не грозит. А под часами раны затягиваются быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Их тут — превеликое множество, — пояснил Енох. — Не все, правда, такие громадины. В дальнем конце есть окна, но сейчас глубокая ночь. Однако, думаю, проберемся.
Следующие несколько часов запомнились Картеру наиболее ярко. Шагать, разглядывая статуи, было необыкновенно забавно. Лица одних были благородные, у других — глуповатые, у третьих — хитрые, у четвертых — неподражаемо красивые. Большей частью, в отличие от изваяния воина, так напутавшего Картера, статуи были вырезаны из светлого камня, и все, как и обещал Енох, были пониже ростом. Картер сам не заметил, как начал присваивать статуям имена: Волшебник, Фокусник, Принцесса, Трубадур, Магистрат, Советник, Нищий, Вор. Фигура Фонарщика чем-то напоминала Чанта, а Единорог был вырезан из какого-то редкого минерала с голубоватыми искорками. Часовщик пользовался статуями как ориентирами. Миновав фигуру Купца, он повернул налево, а рядом с Привратником — направо.
Уже много часов они не ели, не отдыхали и устали жутко, однако чувство необходимости толкало их вперед, к Башням, невзирая на то, что впереди могла ожидать засада. Они ненадолго остановились, перекусили сушеными фруктами, запили их тепловатой водой из фляжек.
Наконец на их пути встретилась дверь, а за ней — узкий коридор с потускневшими цветастыми обоями и дощатым полом. Взойдя по тонким, предательски хрупким лесенкам, друзья, подобно муравьям, выбравшимся из муравейника, наконец вышли под открытое небо. Мощеный внутренний двор лежал на уровне самых высоких крыш. Луна выглядывала из-за грозовых туч, озаряя двор бледным светом. Белел легкий туман, и фонари тут же подернулись радужными ореолами. Картер вдохнул прохладный воздух, и его усталость и дремоту как рукой сняло. Двор имел несколько уровней, спутники стояли на нижнем. Отсюда было совсем недалеко до подножия четырех башен, похожих на небоскребы и покоившихся на единственной колонне-опоре. К крайним башням вели пандусы, остальные связывали с ними навесные переходы. Значит, подобраться к башням можно было по-разному.
Енох немного прикрутил фитили обоих фонарей.
— С этой стороны нас вряд ли поджидают. Скорее всего враги рассчитывают, что мы решили подобраться к главной Башне снизу, по длинной лестнице. Но засада может ждать где угодно.
Друзья крадучись пошли в спасительной тени по краю двора, то и дело останавливаясь, прислушиваясь и оглядываясь — нет ли поблизости анархистов. Они уже успели обогнуть двор наполовину, когда рядом с ними от кирпичного парапета рикошетом отскочила пуля. Картер пробежался взглядом по кругу и увидел озаренную луной фигуру на площадке второго уровня. Он прицелился и выстрелил. Взметнулась кирпичная пыль. Злоумышленник пригнулся и исчез за парапетом.
Грянули выстрелы с двух сторон. Енох и Картер, полуприсев, бросились вперед, лавируя между колоннами и стараясь при этом держаться в тени. Луна ярко освещала подножия Башен, к которым вела широкая открытая дорожка. На мгновение они замерли в растерянности, боясь выйти на свет из тени. Но оба понимали, что медлить нельзя. Враги, засевшие уровнем выше, могли пойти в обход и обогнать их. Енох подтолкнул Картера, и они без лишних слов устремились к двери у подножия башен, непрерывно отстреливаясь на бегу.
Невзирая на страх, Картер ощущал странную эйфорию. Кругом свистели и врезались в камень пули, а им владело радостное волнение, будто он угодил на страницы американского вестерна. Все казалось нереальным, словно происходило не с ним. И Картер вдруг понял: они добегут до Башен целыми и невредимыми, неуязвимыми посреди града свинца. С его губ сорвался громкий, торжествующий клич. До двери было рукой подать!
Но тут прямо перед дверью возникла фигура, поначалу показавшаяся грудой лохмотьев. Враг выстрелил, полыхнуло оранжевое пламя. Картер невольно вскрикнул: жаркая боль охватила его левую ногу. Они с Енохом одновременно ответили выстрелами, и враг упал распростертый на мостовой.
На гладкой металлической двери не было ручки, петли едва виднелись, но Енох произнес какое-то слово, и дверь распахнулась настежь. Мимо головы Картера просвистела пуля, и спутники нырнули в темноту. Енох дернул дверь на себя, и та с громким лязгом захлопнулась.
— Вы ранены? — тяжело дыша, спросил часовщик.
— Нога… — простонал Картер. Послышался стук кремня, вспыхнул фонарь. — Мне худо, старина.
Енох открутил фитиль целиком, и Картер увидел, как у него по ноге стекает струйка крови. Что-то липкое струилось по щеке. Картер поднял руку, прикоснулся к виску, отвел, глянул на пальцы — они были в крови. Перед глазами все поплыло, ноги подкосились, и он провалился во тьму.
ЧАСОВАЯ БАШНЯ
Картер очнулся, укрытый теплым одеялом. Сквозь прозрачное слуховое окно лился рассеянный свет, ложившийся квадратом на постель. Он просыпался медленно, будто слой за слоем снимал с себя полупрозрачные покровы. Большой палец ноги торчал из-под одеяла, но Картер не стал втягивать ногу. Он гадал, где находится, потом решил, что это не важно, главное, что он жив, и снова погрузился в сон.
Окончательно он проснулся позже, от звука шагов Еноха. Тот ходил по комнате, хлопотал, кипятил чай на небольшой печурке. Картер приподнялся, подпер голову рукой.
— Привет. Сейчас утро?
Енох улыбнулся. По его лицу было видно, что он глаз не сомкнул.
— Ближе к вечеру. Сколько пальцев видите? — И он поднял руку.
— Четыре. Зачем ты меня проверяешь?
— Вам пуля висок оцарапала. По кости прошла. Надеюсь, мозги на месте?
— Они слишком глубоко спрятаны, — пробормотал Картер и ощупал голову. Поверх левого уха лежала повязка, на затылке набухла шишка.
— В ногу мне тоже попали вроде бы?
— Я перевязал рану. Какое-то время на ногу ступать не сможете, но потом заживет. Не чудо ли, что вы уцелели? Больше, чем чудо. Но нужно мне было быть предусмотрительнее.
— Нельзя же все предусмотреть. Мы понимали, что возле Башен засада. Но мы добрались, верно?
— Мы в самой высокой башне — Башне Часов Вечности.
Картер повертел головой и разглядел на стене позади постели циферблат.
— А они идут? Что-то тиканья не слышно.
— Они идут. Они даже тикают, но так медленно, что можно просидеть тут сто дней и ничего не услышать. Они называются Часами Вечности — то ли потому, что улавливают биение Вечности, то ли потому, что по ним можно узнать, сколько осталось до полуночи, когда и самому времени настанет конец. Точно не знаю.
— Надеюсь, справедливо первое, — улыбнулся Картер: часы показывали 11.50. — И долго ли здесь длится минута?
— За все те годы, что я служу в Высоком Доме, прошло всего три секунды. Я перенес вас сюда, потому что здесь вам ничто не грозит. А под часами раны затягиваются быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94