Надо связаться с архитектором и подрядчиком... Дела! Я понимаю,
хороший хозяин не должен бросать гостей на произвол судьбы, но - увы! Так
что развлекайтесь пока самостоятельно. До скорого!
Эбба с Моникой отправились после завтрака погулять, а мы с Танкредом
уселись перед домом на солнышке покурить. Он снова раскрыл американскую
газету.
- Что ты там раскопал? - поинтересовался я:
- Очень любопытная газетенка. Датирована двадцать девятым марта. Видимо,
Арне прихватил ее с собой из Осло еще тогда. Очень и очень занятная
газета... На, посмотри.
Сперва я не понял, что уж там такого любопытного. На первой полосе
громоздились крикливые американские заголовки про убийцу из Оклахомы, про
нацистских бандитов в Германии, про последние заявления генерала Франко и
про то, что президент Карденас заморозил иностранные нефтяные инвестиции в
своей стране.
- Ну, и что? - спросил я. - Все как обычно. Не понимаю, что тебя
заинтересовало?
- Посмотри четвертую страницу, внизу. Я открыл четвертую страницу и
обнаружил большую заметку под следующим заголовком:
"КРУПНЕЙШИЙ НОРВЕЖСКИЙ БИЗНЕСМЕН КУПИЛ ДОМ С ПРИВИДЕНИЯМИ!"
Давалась весьма лестная характеристика Арне и его положения в деловых
кругах, далее шла краткая версия легенды о старом пирате и, наконец,
описание планов Краг-Андерсена о переустройстве "пиратского гнезда" с целью
его превращения в фешенебельный морской курорт для избранных.
- Фантастика! - вырвалось у меня. - Черт побери! Но каким образом
маленькая деревенская новость вдруг попадает в крупную американскую газету?
- Чудачок! Такими вот "сенсациями" питаются газеты всего мира. И не надо
забывать, что наш Арне и впрямь "крупнейший норвежский бизнесмен". У него
есть хорошие связи во всех больших странах, и, разумеется, у него есть свои
связи и в прессе.
- Но к чему такая спешка? Ведь еще ничего не готово...
- Ах, мой милый! Видно, ты недооцениваешь страсть нашего друга к славе.
Положение обязывает... Да и по сути это, наверное, прелюдия к будущей
крупной рекламной кампании. Но сейчас меня особенно интересует одна вещь...
А вот и наши дамы! Мне нужно на почтамт. Эбба, пойдешь со мной?
- Постой; ты же хотел что-то сказать! Они уходили, а я оставался в
недоумении.
- После, Пауль, чуть позже! Мне нужно позвонить в Осло.
Моника подошла ко мне. На ней было белоснежное платье. Впервые после
приезда на Хайландет мы с ней оказались вдвоем.
- Ну, что мы будем делать? - спросила она, улыбаясь, - Давай покатаемся
на лодке.
- Погода, по-моему, портится, - возразил я. - Взгляни-ка вон туда...
На горизонте над морем появились темные мохнатые тучи.
- Ну и что? Боишься промокнуть? - в ее словах мне послышался вызов,
который чуть вспыхнул и снова погас, потому что она попросила: - Ну,
пожалуйста, Пауль, поедем! Мне очень хочется!
Мы спустились вниз к сходням, взяли старую моторку и отчалили. Я сидел у
руля, а Моника, свесившись через борт лодки, опустила руку в зеленую воду. В
этом белом наряде, с опущенной рукой, она походила на большого, прекрасного
лебедя из сказки Андерсена. Ветер играл ее мягкими светло-каштановыми
волосами, мне было видно ее маленькое розовое ухо. Если бы я был художником
или скульптором, я изобразил бы ее вот такой, в лодке. Хотя все фантазии
мастеров блекнут пред этой роскошнейшей картиной природы - живой,
ослепительно прекрасной женщиной в белом платье.
- О чем задумалась? - спросил я, чтобы она пошевелилась.
Моника взглянула на меня и улыбнулась.
- Хорошо, правда? Я кивнул.
- Я вспомнила одну историю, которую якобы рассказывал Оскар Уайльд. В
одном маленьком городе жил молодой человек. Он был поэтом. Каждый день он
ходил гулять в одиночестве, а когда возвращался, усаживался в кабачке, и
знакомые спрашивали, что он сегодня видел в
пути. И он говорил, что когда шел через мост, видел в речке наяд и
тритонов, а в лесной чаще танцевали фавны и крошечные эльфы. И каждый день
он рассказывал людям свои сказки. Но вот однажды, когда он шел по мосту, он
взглянул в реку и вдруг увидел, что там - тритоны и наяды. Он пошел в лес -
а там танцевали фавны и эльфы. Когда он вернулся в город и зашел в кабачок,
его, как обычно, окружили друзья и спросили, что же сегодня он видел? Но он
промолчал. Тогда они начали приставать к нему с расспросами. И тут он
ответил: ничего.
Я помолчал, но все же спросил:
- И почему же тебе вспомнилась эта история? Ты полагаешь, что Арне - тоже
поэт?
- Нет! - Она рассмеялась. - Я просто думаю, когда сам сочиняешь, легко
рассказывать... А вот если представить, что твоя выдумка вдруг обернулась
реальностью - тут-то и онемеешь!
- Значит, ты веришь, что здесь происходит нечто противоестественное?
Сверхъестественное?
- Не знаю, чему тут верить или не верить... Но я чувствую, что
надвигается какая-то беда. Когда сегодня я увидела Арне, его лицо, мне
захотелось поскорее уехать домой. Да... Но что-то меня держит. Может быть,
любопытство... Ах, Пауль, давай просто немножко отдохнем... Господи ты Боже
мой, как же хорошо!..
Прошло не более четверти часа, как начал накрапывать дождь. Мои прогнозы
сбывались: на море установился полный штиль, а небо продолжало темнеть.
Поскольку мы все же находились в Атлантике, которая, как известно, шутить не
любит, я предложил переждать грозу на ближайшем острове. Это был довольно
большой островок.
В маленькой бухте за шхерами я заметил хижину. Моторка шла полным ходом,
стараясь обогнать усиливающийся дождь. Через несколько минут мы вытащили
лодку на берег и, привязав ее к боковому валуну, помчались вверх по склону к
хижине.
В ней было пусто, на полу валялись рваные рыбацкие сети, пахло рыбьей
чешуей. Конечно, домик был далеко не идеальным убежищем: с ветхой крыши в
двух местах низвергались веселенькие водопады, стены прогнили и кое-где
виднелась плесень. Но за полуразбитым крошечным оконцем уже плотной стеной
хлестал дождь. Мир таял на глазах и норовил схлынуть в море...
Я сложил сети в кучу на сухом месте. Мы уселись. Я обнял Монику за плечи
и бодро сказал:
- Мы тут, как Иона во чреве кита! Только он был один, а мы - наоборот...
Удачно, правда?
Мокрые волосы падали ей на лицо, чудесное белое платье прилипло к телу и
стало прозрачным. Она съежилась рядом со мной как дикарка, как женщина
каменного века, застигнутая непогодой и ищущая приюта в укромной пещере. Я
покрепче прижал ее к себе, а она шепнула:
- Пауль, мне страшно! Так страшно...
- Почему?
- Все очень странно и так... нехорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
хороший хозяин не должен бросать гостей на произвол судьбы, но - увы! Так
что развлекайтесь пока самостоятельно. До скорого!
Эбба с Моникой отправились после завтрака погулять, а мы с Танкредом
уселись перед домом на солнышке покурить. Он снова раскрыл американскую
газету.
- Что ты там раскопал? - поинтересовался я:
- Очень любопытная газетенка. Датирована двадцать девятым марта. Видимо,
Арне прихватил ее с собой из Осло еще тогда. Очень и очень занятная
газета... На, посмотри.
Сперва я не понял, что уж там такого любопытного. На первой полосе
громоздились крикливые американские заголовки про убийцу из Оклахомы, про
нацистских бандитов в Германии, про последние заявления генерала Франко и
про то, что президент Карденас заморозил иностранные нефтяные инвестиции в
своей стране.
- Ну, и что? - спросил я. - Все как обычно. Не понимаю, что тебя
заинтересовало?
- Посмотри четвертую страницу, внизу. Я открыл четвертую страницу и
обнаружил большую заметку под следующим заголовком:
"КРУПНЕЙШИЙ НОРВЕЖСКИЙ БИЗНЕСМЕН КУПИЛ ДОМ С ПРИВИДЕНИЯМИ!"
Давалась весьма лестная характеристика Арне и его положения в деловых
кругах, далее шла краткая версия легенды о старом пирате и, наконец,
описание планов Краг-Андерсена о переустройстве "пиратского гнезда" с целью
его превращения в фешенебельный морской курорт для избранных.
- Фантастика! - вырвалось у меня. - Черт побери! Но каким образом
маленькая деревенская новость вдруг попадает в крупную американскую газету?
- Чудачок! Такими вот "сенсациями" питаются газеты всего мира. И не надо
забывать, что наш Арне и впрямь "крупнейший норвежский бизнесмен". У него
есть хорошие связи во всех больших странах, и, разумеется, у него есть свои
связи и в прессе.
- Но к чему такая спешка? Ведь еще ничего не готово...
- Ах, мой милый! Видно, ты недооцениваешь страсть нашего друга к славе.
Положение обязывает... Да и по сути это, наверное, прелюдия к будущей
крупной рекламной кампании. Но сейчас меня особенно интересует одна вещь...
А вот и наши дамы! Мне нужно на почтамт. Эбба, пойдешь со мной?
- Постой; ты же хотел что-то сказать! Они уходили, а я оставался в
недоумении.
- После, Пауль, чуть позже! Мне нужно позвонить в Осло.
Моника подошла ко мне. На ней было белоснежное платье. Впервые после
приезда на Хайландет мы с ней оказались вдвоем.
- Ну, что мы будем делать? - спросила она, улыбаясь, - Давай покатаемся
на лодке.
- Погода, по-моему, портится, - возразил я. - Взгляни-ка вон туда...
На горизонте над морем появились темные мохнатые тучи.
- Ну и что? Боишься промокнуть? - в ее словах мне послышался вызов,
который чуть вспыхнул и снова погас, потому что она попросила: - Ну,
пожалуйста, Пауль, поедем! Мне очень хочется!
Мы спустились вниз к сходням, взяли старую моторку и отчалили. Я сидел у
руля, а Моника, свесившись через борт лодки, опустила руку в зеленую воду. В
этом белом наряде, с опущенной рукой, она походила на большого, прекрасного
лебедя из сказки Андерсена. Ветер играл ее мягкими светло-каштановыми
волосами, мне было видно ее маленькое розовое ухо. Если бы я был художником
или скульптором, я изобразил бы ее вот такой, в лодке. Хотя все фантазии
мастеров блекнут пред этой роскошнейшей картиной природы - живой,
ослепительно прекрасной женщиной в белом платье.
- О чем задумалась? - спросил я, чтобы она пошевелилась.
Моника взглянула на меня и улыбнулась.
- Хорошо, правда? Я кивнул.
- Я вспомнила одну историю, которую якобы рассказывал Оскар Уайльд. В
одном маленьком городе жил молодой человек. Он был поэтом. Каждый день он
ходил гулять в одиночестве, а когда возвращался, усаживался в кабачке, и
знакомые спрашивали, что он сегодня видел в
пути. И он говорил, что когда шел через мост, видел в речке наяд и
тритонов, а в лесной чаще танцевали фавны и крошечные эльфы. И каждый день
он рассказывал людям свои сказки. Но вот однажды, когда он шел по мосту, он
взглянул в реку и вдруг увидел, что там - тритоны и наяды. Он пошел в лес -
а там танцевали фавны и эльфы. Когда он вернулся в город и зашел в кабачок,
его, как обычно, окружили друзья и спросили, что же сегодня он видел? Но он
промолчал. Тогда они начали приставать к нему с расспросами. И тут он
ответил: ничего.
Я помолчал, но все же спросил:
- И почему же тебе вспомнилась эта история? Ты полагаешь, что Арне - тоже
поэт?
- Нет! - Она рассмеялась. - Я просто думаю, когда сам сочиняешь, легко
рассказывать... А вот если представить, что твоя выдумка вдруг обернулась
реальностью - тут-то и онемеешь!
- Значит, ты веришь, что здесь происходит нечто противоестественное?
Сверхъестественное?
- Не знаю, чему тут верить или не верить... Но я чувствую, что
надвигается какая-то беда. Когда сегодня я увидела Арне, его лицо, мне
захотелось поскорее уехать домой. Да... Но что-то меня держит. Может быть,
любопытство... Ах, Пауль, давай просто немножко отдохнем... Господи ты Боже
мой, как же хорошо!..
Прошло не более четверти часа, как начал накрапывать дождь. Мои прогнозы
сбывались: на море установился полный штиль, а небо продолжало темнеть.
Поскольку мы все же находились в Атлантике, которая, как известно, шутить не
любит, я предложил переждать грозу на ближайшем острове. Это был довольно
большой островок.
В маленькой бухте за шхерами я заметил хижину. Моторка шла полным ходом,
стараясь обогнать усиливающийся дождь. Через несколько минут мы вытащили
лодку на берег и, привязав ее к боковому валуну, помчались вверх по склону к
хижине.
В ней было пусто, на полу валялись рваные рыбацкие сети, пахло рыбьей
чешуей. Конечно, домик был далеко не идеальным убежищем: с ветхой крыши в
двух местах низвергались веселенькие водопады, стены прогнили и кое-где
виднелась плесень. Но за полуразбитым крошечным оконцем уже плотной стеной
хлестал дождь. Мир таял на глазах и норовил схлынуть в море...
Я сложил сети в кучу на сухом месте. Мы уселись. Я обнял Монику за плечи
и бодро сказал:
- Мы тут, как Иона во чреве кита! Только он был один, а мы - наоборот...
Удачно, правда?
Мокрые волосы падали ей на лицо, чудесное белое платье прилипло к телу и
стало прозрачным. Она съежилась рядом со мной как дикарка, как женщина
каменного века, застигнутая непогодой и ищущая приюта в укромной пещере. Я
покрепче прижал ее к себе, а она шепнула:
- Пауль, мне страшно! Так страшно...
- Почему?
- Все очень странно и так... нехорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58