Поеживаясь от неприятных предчувствий, я опять погрузился в болотную жижу и, подгоняемый воспоминаниями о прелестно проведенной ночи, поспешил по направлению к выходу из Гнилого Болота. К счастью, единственными существами, немного досаждавшими мне в этом переходе, были комары, к которым я относился с нескрываемым равнодушием, помня, что всем жить надо.
Однако, в результате подобного наплевательского отношения к своему лицу, я вылез из трясины не просто мокрый и до смерти усталый, но и с физиономией, больше напоминавшей подушечку для иголок.
Только сумасшедший может показаться в таком виде в нормальном человеческом обществе, поэтому я счел нелишним остановиться на берегу небольшого острова, дабы привести в порядок не только себя и тело, но и свой дух, который к тому времени заметно упал.
А вокруг шумело лето. Еще не скоро польют дожди и наступит короткая, неправдоподобно теплая, зима.
Я валялся на траве и ждал, пока приготовленное из трав снадобье излечит мое лицо от комариных укусов. Дело близилось к победному концу, и я с удовлетворением хорошо поработавшего человека проводил свой маленький дневной отпуск.
Мои раздумья о прелестях бутылочки пепси-колы в жаркий летний день прервал тихий шепот за моей спиной. Я повернул голову и к великому своему удивлению увидел две прелестные женские головки. Они выглядывали из-за кустов и с интересом бессовестных распутниц рассматривали меня во все глаза.
Увидев, что я, наконец, заметил их присутствие, одна из них что-то прошептала на ухо подруге, и обе весело защебетали.
– Что служит причиной вашего смеха?
Хорош варркан, который не может почувствовать присутствия двух симпатичных женщин. Тем более, что…
В этот момент я, наконец, вспомнил, что представлял в эту минуту мой костюм. Кроме знаменитых семейных трусов, которые потрепало не только время, но и твари из тумана, на мне ничего не было.
Быстро натянув штаны и сгоняя со своего лица краску, я решил уточнить место жительства прелестных незнакомок.
– Вы чьи будете, подруги?
Та, что казалась постарше, улыбнулась улыбкой Мэрилин Монро и голосом, таким сладким словно звучал он из медового улья, отзвенела:
– Разве уважаемый странник не знает, что разговаривать с незнакомками в лесу недопустимо.
– Ну, мы уже разговариваем, так что не имеет смысла прекращать. Насколько я понимаю, вы из деревни?
– Мы с сестрой вышли немного погулять, – ответила девушка, та что постарше.
Решив, что требуемые условия соблюдены, и предвкушая, ну неважно что, я решил, что пора пригласить девушек подойти поближе.
– Ну, что вы там стоите? – интересно, почему мой голос подрагивает? – Давайте ко мне.
Я знал, что деревенские девчонки не очень отягощены предрассудками, но чтобы такое!
Обе подруги, посовещавшись, стали выходить из кустов. Вероятно, мое лицо, когда я не на работе, слишком ярко выражает все мои эмоции: сестры остановились, тревожно глядя на меня. Да нет! Я не ханжа, и меня трудно удивить чем-то, но когда женщины выходят без одежды? Да еще с такими… В общем, они оказались в костюме Евы, если, конечно, именно эта дамочка оказалась прародительницей и здешних прелестниц.
Так мы и стояли друг перед другом, растерянные и не знающие, что делать. И как всегда в подобных случаях, первым дар речи прорезался у меня. А что еще ожидать от человека, который не спал с женщиной черт знает сколько времени.
– Послушайте, крошки, – слова с трудом пробирались через высохший колодец горла, -мне кажется, что вы э-э… не одеты. Но, вы не подумайте, мне нравятся ваши э-э…
На этом мое красноречие испарилось.
– Нам кажется, что мужчинам нравятся обнаженные груди? – томно потянулась одна из них, видимо принимая меня именно за того, за кого им хотелось меня принимать.
Если девицы и были чуть-чуть раскованы, то это им шло.
– Ну и чем мы будем с вами заниматься? Я нарывался на грубость и понимал, что нарываюсь на грубость, но мое мужское начало не давало мне остановиться.
– Ты этого хочешь?
Хочу ли я этого? И они меня еще спрашивают! Я ничего не ответил и только кивнул головой, проглотив слюну.
И они пришли!
Словно легкое перо, выпавшее из хвостика какой-нибудь пичуги, я падал на землю, осмысливая происшедшее, ибо не было в эту минуту мужчины в этом мире, который прокололся сильнее, чем я.
Есть глупые варрканы, есть тупые варрканы, а есть просто бездарные. Я относился и к тем, и к другим, и к третьим. Я ведь с самого начала чувствовал, что мне что-то мешает, а что именно – понял только сейчас. Тела девушек были скрыты кустами и находились слишком низко к земле. Но как только они вышли на открытое место, моим глазам явилось такое! Увидев, как изменилось выражение моего лица, девушки вскрикнули и отпрянули назад, под прикрытие кустов.
– Тьфу ты, матерь божья!
Я думал, что это порядочные женщины. А у этих «порядочных» женщин вместо стройных ножек были хвосты селедок.
Позор на мою седую голову. Я даже скривился от досады. Это же надо, попался! Кремень, варркан, попался на крючок русалок!
Подружки долго смеялись мне вслед, глядя, как я судорожно собираю свои вещички и с красными ушами улепетываю от озера" в котором водятся русалки.
Опозоренный, но сохранивший достоинство, я сделал для себя вывод:
– Не вся та курица, что кудахчет… Успокоенный этой, не требующей доказательств истиной, я забыл позорные минуты и зашагал прямиком к деревне, клянясь, что больше никогда не заговорю с женщиной, пока не увижу ее ноги.
Первым, кого я встретил на краю селения была женщина. На сей раз вполне нормальная, с ногами и со всем прочим. Присмотревшись, я раскинул руки:
– Маро! Детка! Ты ли это?
Передо мной стояла та самая девочка, которая ухаживала за мной, когда я был беспомощен, избавившись от смерти в первое мое пришествие в этот мир.
Девчонку потрясло мое неожиданное появление и восторженное приветствие, которое я себе позволил. Ее платье развевалось на ветру, оголяя загорелые стройные ноги, а сама она уже в следующую секунду радостно завопила:
– Файон вернулся! Файон вернулся! И так мне стало хорошо в эту минуту, что я чуть не прослезился.
«Стрекоза» сделала свое дело. Из всех домов выходили люди, которые радостно приветствовали меня. Я думал, я боялся, что слава Черного Варркана долетела и до этой забытой Богом деревушки, но страх мой оказался напрасен. Видимо, глушь, она и останется глушью.
Я бегло отвечал на многочисленные вопросы, которые сыпались на меня со все нарастающей скоростью, жал руки тем, кто хотел прикоснуться ко мне. По всей вероятности, мое имя пользовалось популярностью.
Пропихиваясь сквозь толпу встречающих, я искал знакомые мне лица: Лиис, Лэд. Когда я уже перестал надеяться увидеть их, на мое плечо легла ладонь, которую я мог узнать из тысячи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77