— Конечно, в жизни есть кое-что, кроме «Глади Блушари», — сказал Пейтор, сделав еще один глоточек. — Так что мы должны сказать тебе вот что: есть вещи, которые тебе следует знать.
Ощущая на языке тяжесть последнего глотка «Глади Блушари», Джетри всмотрелся в лицо Пейтора, заметив, что оно снова изменилось, с печально-серьезного на по-купечески невыразительное, и сел прямее.
— У всех семей есть свои тайны, — медленно начал Пейтор. — Наш корабль и наша семья от других не отличаются. Загвоздка в том, что иногда не всеми тайнами делятся как надо, а некоторые вещи, которые надо бы хранить в таком секрете, чтобы они забывались, обсуждают слишком много. — Он чуть пригубил напиток. — Одна из вещей, которая должна была бы остаться тайной, но не осталась, — это то, как тебя не ждали.
Джетри уставился в свою стопку, кусая губы и подумывая о том, что сейчас подходящий момент сделать новый глоток.
— Наоборот, — продолжил Пейтор, говоря медленно и раздумчиво, — что скорее всего осталось тайной — это то, каким образом Эрин и Иза вообще оказались вместе, поскольку можно было бы сказать — и это говорилось, — что они плохая пара от включения двигателей и до посадки.
А это еще что? Сейли, источник всех его сведений о его родителях, никогда даже не намекала на то, что у Изы и Эрина были проблемы. Все проблемы появились позже, вместе с Джетри.
— Видишь ли, Джетри, дело в том, — говорил тем временем его дядя, — что у Гобелинов долгая история в Синдикате. Гобелины были основателями Синдиката — и членами торговых объединений до него. И даже до появления торговых объединений Гобелины были космолетчиками.
Джетри нахмурился.
— Это не тайна, дядя. Записи…
Григ фыркнул и сделал глоток «Глади». Его лицо было замкнутым, скрытным, словно он пытался отвлечь внимание покупателя от какого-то дефекта. Пейтор посмотрел на него.
— Теперь твоя очередь? — спросил он очень тихо.
Григ покачал головой.
— Нет, сэр. И будь я проклят, если это не еще одна тайна. Но — нет. Говорите вы.
Выждав минуту, Пейтор кивнул, выпил еще глоток и подался вперед, чтобы осторожно встряхнуть бутылку.
— Тогда хорошо, — пробормотал он. — Рюмка на разговор и рюмка на запивку.
— Мы это сделаем, — отозвался Григ, тоже кивая. Его лицо по-прежнему оставалось мрачной маской. — Точно.
— Правильно. Сделаем. — Пейтор резко вздохнул. — Вот, Джетри, как оно было. Эрин появился примерно тогда, когда Гобелины должны были председательствовать на собрании судовладельцев. Можно сказать, что время было неудачное: примерно тогда власть стала переходить от кораблей к планетам. Синдикат так разросся, что ему принадлежали куски планет, больших и маленьких, не говоря уже о контрольных пакетах акций во множестве планетных корпораций, и его интересы сместились от обеспечения торговых путей к защите своих инвестиций. А это означало, что корабли и судовладельцы, которые основали Синдикат и сделали его сильным, больше им не управляли.
Короче, они созвали собрание всех судовладельцев там, на Каратунке — и Гобелины имели нужную поддержку. И тут явился Эрин с известием, что собрание владельцев понижено с законодательного до совещательного голосованием уполномоченных — двадцатью семью голосами против трех. Учти вот что: сам Эрин происходил из торговцев, но он очень рано начал получать классическое образование. Провел много лет на планетах: ходил в планетный колледж, учился в университете, изучал историю, судовождение, торговлю и экономику. И когда прошло голосование, он был одним из трех уполномоченных проигравшей стороны.
Джетри заморгал, не донеся стопку до губ. «Гладь Блушари» была забыта в глубочайшем изумлении.
— Мой отец был уполномоченным?
Григ рассмеялся — резко и отрывисто.
— Когда он прилетел на Каратунк — уже не был, — ответил Пейтор, адресовав быстрый негодующий взгляд долговязому мужчине на койке. — Оставил свою карточку для голосования прямо там, на столе, схватил свои деньги, коллекции и второго пилота и заявил об уходе прямо там. Решил, что лучший способ помочь судовладельцам и сохранить маршруты — это быть с нами. Так он и сделал.
— Допивай стопку, малыш, — распорядился Григ и сам последовал своему указанию.
Джетри последовал его примеру. Он один раз видел уполномоченного, когда был маленьким…
— Точно, — сказал Пейтор. — Ты мог бы помнить, что раньше этот корабль был всегда в делах. Много людей заходили, когда мы были в порту, много разговоров, подарки младшим… Хотя Эрин больше не был уполномоченным, он знал, как работают системы — и Синдиката, и планет. Судовладельцы приходили к нему за советом, планировали, как сделать так, чтобы меньше зависеть от связей и контрактов Синдиката.
— Но это прекратилось. После… несчастного случая.
Джетри смутно помнил тот день, когда они были в порту, и Эрииа вызвали — как это было часто, — а потом корабль заперли, и его мать кричала, и…
— Это было плохое время. Боялись, что потеряем и твою мать тоже. Винила себя за то, что его отпустила, словно могла как-то его задержать. Но, понимаешь, твой отец — он тоже был из старого рода. Люди из того рода не были космолетчиками — в те времена. Они были вроде как путешественниками, археологами, философами, библиотекарями… Имели странные идеи — кое-кто из них. Думали, что мы, земляне, существуем дольше, чем говорит наша история, что Земля — та планета, которую называют родной — была, возможно, третьей или четвертой Землей, которую мы называли родиной. Некоторые другие…
— Пейтор!
Голос Грига был негромким и предостерегающим.
Джетри застыл на своем табурете: он никогда не слышал, чтобы длинный, спокойный Григ говорил просто резко, а не то что угрожающе.
— Тогда твоя очередь, — сказал Пейтор после паузы и поднял свою стопку.
— Моя очередь, — согласился Григ и вздохнул.
Он подался вперед на койке, пристально глядя Джетри в лицо.
— Ты знаешь, что я был у твоего отца вторым пилотом. Мы были двоюродными, но по духу — родными братьями, потому что у нас в юности был один и тот же наставник и мы оба ввязались в то, что Пейтор называет бессмысленным политиканством — но мы так не считали. Нам оно казалось отнюдь не бессмысленным. Но дело в том, что твоя матушка и кузены с ее стороны, типа Златов — они петляки. Знаешь, что это такое?
Джетри кивнул.
— Я знаю, что это. Но мне не нравится, когда капитана называют…
Григ поднял руку и пошевелил пальцами, делая знак, равносильный приказу «Уймись».
— Скажи мне, что это значит, прежде чем возмущаться.
«Мой последний вечер на корабле — и мне устраивают экзамен по истории!» — раздраженно подумал Джетри.
Он сделал глоток «Глади», чтобы пригасить недовольство, и снова посмотрел на Грига.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121