— Скорее всего, меня убьют, — выдавил он из себя, завороженно наблюдая, как цифры вспыхивают, бегут обратно и снова вспыхивают, подсчитывая падающие шансы на то, что он проживет месяц, неделю… — Хотя мой Клан действительно силен, что несколько снижает… — Ему было трудно дышать. Казалось, он слышит себя откуда-то со стороны, а в нем самом, там, где была истина, где был ОН, он ощущал жар и потребность спрятаться. — …Вероятность того, что меня убьют открыто.
У него пересохло во рту. Шум в ушах усиливал удары сердца, колотившегося о почти опустевшие легкие.
Он крепче сжал гитару и встретился взглядом с Мири.
— Они не захотят конфликта… конфликта с Кланом Корвал. Так что… вероятно… меня просто…
Он обильно потел, но руки у него были ледяными.
— Просто?… — переспросила она едва слышным шепотом.
— Просто сотрут… а телу дадут вернуться домой.
Воздух был слишком горячим и слишком разреженным, но только для него, а не для Мири. Ему необходимо было убежать от нее… уйти… УЙТИ! ПОСМОТРИ НА ЦИФРЫ!
Трр-рах! Гриф гитары раскололся у него в руке, и он отскочил назад, роняя гитару и ловя ртом воздух. Он искал выход. Рубашка душила его, а перед ним злобно горели цифры: он мертв, мертв, нулевой шанс на выживание. Он изо всех сил ухватился за стену, чтобы не упасть.
— Нет! Нет! Не здесь! Черт подери, не здесь!
«Я не умру здесь. Я выберусь…»
— Вал Кон!
Отчаянный крик пробился сквозь его панику, на секунду разорвав путы ужаса. Это имя показалось ему таким надежным: Вал Кон. На самом деле — Вал Кон йос-Фелиум Разведчик, Художник Преходящего, Убийца Старейшего Дракона, Весеннего Помета Фермера Зеленодрева из Логова Копьеделов Клана Средней Реки… и откуда-то ее голос добавил: «Крепкий Парень!»
Он рыдал и держался. А потом вдруг обнаружил, что задыхается, прижавшись к прочной каменной стене. В нескольких шагах от него с протянутыми руками и страхом в глазах стояла Мири. Он постепенно выровнял дыхание и заставил себя успокоиться, чувствуя, как воздух охлаждает его, а руки начинают согреваться.
Цифры были четкими: ноль и ноль. Никакой надежды на выживание по выполнении задания. Само задание провалено. И, следовательно, он мертв.
Он сделал еще один вдох, привалился к стене и принял медленное сползание на пол как вполне естественное и даже приятное. Вырвавшийся у него звук был почти смехом.
— Вал Кон! Ты здесь?
Он кивнул.
— Здесь, — ломким голосом сказал он.
Она осторожно приблизилась и опустилась рядом с ним на колени, пристально глядя ему в лицо своими серыми глазищами.
— Мири?
— Угу.
Его дыхание все еще замедлялось, легкие болели от чрезмерно интенсивного дыхания, но он был спокоен. Он знал свое имя и знал при этом, что он в безопасности.
— Мири, кажется, я только что умер.
Ее брови взлетели вверх, и она протянула руку, прижав прохладные пальцы к пульсу у основания шеи. Качая головой, она убрала руку.
— Сержант Робертсон вынуждена доложить о сбое в системе, сэр.
Он рассмеялся: рваный, колючий звук. А потом поднял обе руки и провел пальцами по промокшим от пота волосам.
— Умер, — повторил он. — Контур показал, что я мертв, в ту секунду, когда я сказал тебе, что меня сотрут. — Его дыхание уже почти вошло в норму, и он чувствовал себя совершенно спокойным, хотя и измотанным, как никогда прежде. — Кажется, я ему поверил… запаниковал или… еще что-то. Я им верил!..
— А Контур, — с надеждой спросила Мири, — он исчез? Сломался?
— Нет… Здесь, по-прежнему. Думаю, не сломался. Но, возможно, его запрограммировали так, чтобы он мне лгал… Ты это понимаешь? — неожиданно спросил он у нее. — У меня отняли так много! Сказали — чтобы я выжил. Ведь выжить же важно, правда? Мою музыку, мои сны… так много… и все для того, чтобы давать жизнь штуке, которая лжет… — Он потер лицо ладонями. — Не понимаю…
Мири осторожно прикоснулась к его руке. Он мгновенно перевел взгляд на нее, заметив ее неуверенность и напряженность.
— Да?
Она прикусила губу.
— Извини… что значит — стереть?..
Ее голос был тихим и робким, почти не ее.
Он чуть поменял позу, ударившись ногой об упавшую гитару. Неловко двигаясь, он поднял инструмент, нежно обхватив расколовшийся гриф.
— Ах ты, бедняжка…
Подняв глаза, он слабо улыбнулся.
— Стереть — это… — Он покачал головой, с тревогой ожидая появления призрачных уравнений. — Был создан аппарат, в соответствии с идеей о том, что было бы… удобно… если бы шпион не изображал кого-то, а становился им. Считалось, что этого можно добиться… сгладив собственную личность шпиона и наложив поверх нее другую. — Он ничего не видел. Экран перед его внутренним взором оставался пустым. — Когда задание будет выполнено, вторую личность устранят, а личности агента позволят вернуться.
Он замолчал, чтобы перевести дыхание. Мири пристально наблюдала за его глазами. На лбу у нее залегла тонкая морщинка.
— Аппарат работал плохо. Единственное, что он делал, — это полностью устранял первую личность. На остатки привить новую личность не удавалось. И обычным обучением уже нельзя было воспользоваться. Личность исчезала безвозвратно, хотя тело могло дожить до весьма почтенных лет.
Ее сотрясла дрожь, и она опустила голову, судорожно сглотнув и зажмурившись. Ее затошнило.
— Мири!
Теплые пальцы скользнули по ее щеке, потом легли под подбородок, мягко настаивая на том, чтобы она подняла голову. Она послушалась, не открывая глаз, и спустя секунду почувствовала, как он утирает ей слезы.
— Мири, посмотри на меня, пожалуйста.
В следующий момент она открыла глаза, но улыбнуться не смогла.
Его собственная улыбка получилась более убедительной, чем при прошлой попытке. Он покачал головой.
— Было бы разумнее не оплакивать меня, пока тебе не покажут мое тело.
— Если мне покажут зомби, я его пристрелю!
— Я буду тебе очень благодарен, — серьезно ответил он.
Мири выдавила кривую улыбку, внимательно посмотрела в его усталые глаза. Ей хотелось надеяться, что недавняя сценка — это последняя драма, поставленная его безымянными боссами. Достаточно отвратительная — и потенциально достаточно смертоносная. А что, если бы в ту секунду, когда включилась эта проклятая… паника, он вел перестрелку или находился в какой-нибудь еще сложной ситуации, к которым он так склонен?
Убийство с помощью экстраполяции? Она отбросила эту мысль.
— Как ты сейчас? — решилась она спросить, когда Вал Кон опустил руку, нашел ее ладонь и осторожно переплел с ней пальцы.
Он улыбнулся.
— Устал. Не каждый день удается умереть и остаться в живых, чтобы рассказать об этом.
Она ухмыльнулась и сжала ему руку.
— Хочешь встать? Или принести тебе одеяло?
— Встать, наверное.
Но это было легче сказать, чем сделать. Каким-то образом им двоим удалось подняться на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77