Им понадобилось всего два часа, чтобы сесть мне на хвост.
Она пару минут пристально смотрела ни на что в особенности, а потом снова сделала глоток из кружки.
— Я прилетела сюда, потому что тут один человек должен мне деньги, и есть одна подруга, которая… кое-что для меня хранит. Мне лучше бы все забрать. Не уверена, что снова смогу попасть в этот сектор…
Мужчина рядом с ней сидел молча. Она заставила себя успокоиться, отпить кофету, чтобы чем-то себя занять. Мысленно она стала перебирать знакомых, раздумывая, где можно провести ночь, раз уж у нее эта ночь появилась.
Скамья заскрипела — и она вышла из задумчивости, встретившись с решительными зелеными глазами.
— Ты пойдешь со мной, — объявил он тоном человека, который все взвесил и принял решение.
— Я — что?
Он копался у себя в кошеле.
— Ты пойдешь со мной. Тебе понадобятся новые документы, новое имя, новое лицо. Все это будет обеспечено.
Он поднял руку, оборвав ее протесты.
— Лиадийцы считают очки, не забыла? Долг работает в обе стороны.
Он бросил на стол горсть земных монет, расплачиваясь за ужин, а потом встал и двинулся к выходу, не проверяя, идет ли она следом.
Спустя секунду она пошла.
Такси высадило их у скромно освещенного белокаменного здания в зажиточной части города. Дверь в вестибюль бесшумно распахнулась, и Вал Кон двинулся по огромному перканскому ковру. Его отражение в зеркальных стенах не отставало от него.
Мири приостановилась у двери, не доверяя яркому свету. Мысленно называя себя последней дурой, она зашагала по ковру и оказалась за спиной своего спутника в тот момент, когда он извлек палец из прорези замка и сказал в микрофон швейцара: «Коннор Филлипс».
Пульт загудел, щель открылась и оттуда выехал большой, украшенный завитушками ключ. Вал Кон просунул указательный палец левой руки в кольцо и с полуулыбкой повернулся к Мири.
— Поднимаемся на два этажа, — тихо произнес он, направляясь к раздвижным дверям.
Мири шла следом, отстав на полшага. Она позволила ему вызвать лифт, войти в него первым и выйти, когда кабинка остановилась.
Коридор оказался немного темнее, чем вестибюль внизу, и Вал Кон приостановился, а потом двинулся дальше. Мири решила, что он прислушивался. Он повернул голову из стороны в сторону, и в развороте его плеч немного убавилось напряженности. Нелепый ключ он вставил в скважину второй двери слева.
Дверь отъехала в сторону, и в квартире загорелся свет. Они перешагнули через порог. Мири остановилась в проеме, опуская руку к пистолету.
Дверь за спиной со вздохом закрылась.
Пройдя в комнату, Вал Кон обернулся, приподняв одну бровь и демонстрируя развернутые ладони.
— Я ничего плохого тебе не сделаю. — Он опустил руки. — Я слишком устал.
Она осталась на месте, осматривая комнату.
Перед ней из большого окна открывался вид на ночной город. Рядом стоял просторный диван с подушками, напротив него — два мягких кресла и стол. Справа оказалась омнихора с закрытой от пыли клавиатурой. Еще правее закрытая дверь, окруженная высокими, до потолка, стеллажами, уставленными коробками с записями и коммуникатором: островок повседневности.
Влево тоже уходили полки, полные кассет, перемежаемых изредка статуэтками и безделушками. Дальше был бар с двумя мягкими табуретами — и еще одна закрытая дверь. Еще дальше, позади округлой арки, поблескивал кухонный кафель.
— Довольно шикарно для суперкарго.
Он пожал плечами.
— Торговец был удачливым.
— Гм. — Она небрежно указала за спину. — Там — единственный выход?
Он наклонил голову в сторону окон, прошел направо, открыл дверь и поманил ее к себе.
Спальня — с кроватью, которая сгодилась бы и для небольшой оргии, — соединялась с ванной, предназначенной как для влажного, так и для сухого мытья и снабженной автокамердинером для ухода за одеждой. Окон здесь не было.
Она вышла обратно, и Вал Кон провел ее через центральную комнату ко второй двери — за ней оказалось зеркальное отражение первой спальни с такой же ванной.
В кухне имелось довольно высоко расположенное оконце и еще одна дверь.
— За ней — технический коридор, который выходит в другой, а тот заканчивается у лестницы, которая…
— Приведет меня в подвал? — предположила она.
Он улыбнулся и вернулся в центральную комнату.
— Хочешь чего-нибудь выпить?
— Еще как! Но сначала приму душ. А потом буду спать — часов двенадцать. Или, может, сначала выпью, а потом приму душ. Кинак, — добавила она в ответ на его вопросительный взгляд, назвав напиток наемников.
Он нахмурил брови, просматривая меню.
— Похоже, бар очень неполон, — извиняющимся тоном сказал он. — Могу я предложить земного виски?
— Виски? — переспросила она изумленно.
Он кивнул, и она осторожно устроилась на одном из табуретов.
— Виски вполне годится, — сказала она. — Льда не клади. Ощущение блаженства разбавлять не следует.
Он нажал кнопку — и передал ей тяжелую стеклянную стопку, наполовину заполненную янтарной жидкостью.
Прикрыв глаза, она сделала маленький глоток и неподвижно застыла на несколько мгновений, после чего испустила вздох глубочайшего удовлетворения.
Вал Кон ухмыльнулся и ввел в бар свой выбор.
— Что это?
Она уже снова открыла глаза.
Он покачал бокал с тонкой ножкой, где заколыхалась бледно-голубая жидкость.
— Алтанийское вино, мисравот.
— Так здесь выбор ограниченный, да?
— Не такой уж плохой для квартиры, которую сдают внаем.
— Ну, что ж, — согласилась она, разыгрывая сцену со всей серьезностью. — Когда соберешься покупать квартиру, не забудь о том, какие уцененные бары постоянно пытаются всучить. Пусть на нем золотыми буквами напишут «люкс» и заправят пшеничным спиртом.
— Буду помнить, — серьезно пообещал он, обходя бар по дороге к окну.
Однако он остановился, не дойдя до него, и вместе этого устроился на угловом диване, чуть было не вздохнув, когда мягкие подушки приняли в себя его тело. Отпив вина, он все-таки вздохнул. Голова у него болела ужасно.
Позади двигалась Мири. Он опустил голову на подушку. Держа стопку в руках, она прошла мимо дивана на почтительном расстоянии, обошла кресла и приблизилась к окну сбоку. Стоя чуть в стороне, она стала смотреть на улицу, время от времени умело отхлебывая виски.
Он вдруг понял, что Мири очень устала. Неизвестно, сколько времени она провела в бегах. А он слишком устал, чтобы задавать ей новые вопросы. Он полуприкрыл глаза. Попытку довериться другому человеку трудно делать на фоне головной боли и усталости.
Она отвернулась от окна, и на ее лице промелькнуло изумление, когда она увидела, как он сонно растянулся на подушках, закрыв глаза длинными ресницами, открыв шею.
«Она видит мою уязвимость», — подумал он, и эта фраза нашла какой-то отклик в его гудящем от боли черепе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Она пару минут пристально смотрела ни на что в особенности, а потом снова сделала глоток из кружки.
— Я прилетела сюда, потому что тут один человек должен мне деньги, и есть одна подруга, которая… кое-что для меня хранит. Мне лучше бы все забрать. Не уверена, что снова смогу попасть в этот сектор…
Мужчина рядом с ней сидел молча. Она заставила себя успокоиться, отпить кофету, чтобы чем-то себя занять. Мысленно она стала перебирать знакомых, раздумывая, где можно провести ночь, раз уж у нее эта ночь появилась.
Скамья заскрипела — и она вышла из задумчивости, встретившись с решительными зелеными глазами.
— Ты пойдешь со мной, — объявил он тоном человека, который все взвесил и принял решение.
— Я — что?
Он копался у себя в кошеле.
— Ты пойдешь со мной. Тебе понадобятся новые документы, новое имя, новое лицо. Все это будет обеспечено.
Он поднял руку, оборвав ее протесты.
— Лиадийцы считают очки, не забыла? Долг работает в обе стороны.
Он бросил на стол горсть земных монет, расплачиваясь за ужин, а потом встал и двинулся к выходу, не проверяя, идет ли она следом.
Спустя секунду она пошла.
Такси высадило их у скромно освещенного белокаменного здания в зажиточной части города. Дверь в вестибюль бесшумно распахнулась, и Вал Кон двинулся по огромному перканскому ковру. Его отражение в зеркальных стенах не отставало от него.
Мири приостановилась у двери, не доверяя яркому свету. Мысленно называя себя последней дурой, она зашагала по ковру и оказалась за спиной своего спутника в тот момент, когда он извлек палец из прорези замка и сказал в микрофон швейцара: «Коннор Филлипс».
Пульт загудел, щель открылась и оттуда выехал большой, украшенный завитушками ключ. Вал Кон просунул указательный палец левой руки в кольцо и с полуулыбкой повернулся к Мири.
— Поднимаемся на два этажа, — тихо произнес он, направляясь к раздвижным дверям.
Мири шла следом, отстав на полшага. Она позволила ему вызвать лифт, войти в него первым и выйти, когда кабинка остановилась.
Коридор оказался немного темнее, чем вестибюль внизу, и Вал Кон приостановился, а потом двинулся дальше. Мири решила, что он прислушивался. Он повернул голову из стороны в сторону, и в развороте его плеч немного убавилось напряженности. Нелепый ключ он вставил в скважину второй двери слева.
Дверь отъехала в сторону, и в квартире загорелся свет. Они перешагнули через порог. Мири остановилась в проеме, опуская руку к пистолету.
Дверь за спиной со вздохом закрылась.
Пройдя в комнату, Вал Кон обернулся, приподняв одну бровь и демонстрируя развернутые ладони.
— Я ничего плохого тебе не сделаю. — Он опустил руки. — Я слишком устал.
Она осталась на месте, осматривая комнату.
Перед ней из большого окна открывался вид на ночной город. Рядом стоял просторный диван с подушками, напротив него — два мягких кресла и стол. Справа оказалась омнихора с закрытой от пыли клавиатурой. Еще правее закрытая дверь, окруженная высокими, до потолка, стеллажами, уставленными коробками с записями и коммуникатором: островок повседневности.
Влево тоже уходили полки, полные кассет, перемежаемых изредка статуэтками и безделушками. Дальше был бар с двумя мягкими табуретами — и еще одна закрытая дверь. Еще дальше, позади округлой арки, поблескивал кухонный кафель.
— Довольно шикарно для суперкарго.
Он пожал плечами.
— Торговец был удачливым.
— Гм. — Она небрежно указала за спину. — Там — единственный выход?
Он наклонил голову в сторону окон, прошел направо, открыл дверь и поманил ее к себе.
Спальня — с кроватью, которая сгодилась бы и для небольшой оргии, — соединялась с ванной, предназначенной как для влажного, так и для сухого мытья и снабженной автокамердинером для ухода за одеждой. Окон здесь не было.
Она вышла обратно, и Вал Кон провел ее через центральную комнату ко второй двери — за ней оказалось зеркальное отражение первой спальни с такой же ванной.
В кухне имелось довольно высоко расположенное оконце и еще одна дверь.
— За ней — технический коридор, который выходит в другой, а тот заканчивается у лестницы, которая…
— Приведет меня в подвал? — предположила она.
Он улыбнулся и вернулся в центральную комнату.
— Хочешь чего-нибудь выпить?
— Еще как! Но сначала приму душ. А потом буду спать — часов двенадцать. Или, может, сначала выпью, а потом приму душ. Кинак, — добавила она в ответ на его вопросительный взгляд, назвав напиток наемников.
Он нахмурил брови, просматривая меню.
— Похоже, бар очень неполон, — извиняющимся тоном сказал он. — Могу я предложить земного виски?
— Виски? — переспросила она изумленно.
Он кивнул, и она осторожно устроилась на одном из табуретов.
— Виски вполне годится, — сказала она. — Льда не клади. Ощущение блаженства разбавлять не следует.
Он нажал кнопку — и передал ей тяжелую стеклянную стопку, наполовину заполненную янтарной жидкостью.
Прикрыв глаза, она сделала маленький глоток и неподвижно застыла на несколько мгновений, после чего испустила вздох глубочайшего удовлетворения.
Вал Кон ухмыльнулся и ввел в бар свой выбор.
— Что это?
Она уже снова открыла глаза.
Он покачал бокал с тонкой ножкой, где заколыхалась бледно-голубая жидкость.
— Алтанийское вино, мисравот.
— Так здесь выбор ограниченный, да?
— Не такой уж плохой для квартиры, которую сдают внаем.
— Ну, что ж, — согласилась она, разыгрывая сцену со всей серьезностью. — Когда соберешься покупать квартиру, не забудь о том, какие уцененные бары постоянно пытаются всучить. Пусть на нем золотыми буквами напишут «люкс» и заправят пшеничным спиртом.
— Буду помнить, — серьезно пообещал он, обходя бар по дороге к окну.
Однако он остановился, не дойдя до него, и вместе этого устроился на угловом диване, чуть было не вздохнув, когда мягкие подушки приняли в себя его тело. Отпив вина, он все-таки вздохнул. Голова у него болела ужасно.
Позади двигалась Мири. Он опустил голову на подушку. Держа стопку в руках, она прошла мимо дивана на почтительном расстоянии, обошла кресла и приблизилась к окну сбоку. Стоя чуть в стороне, она стала смотреть на улицу, время от времени умело отхлебывая виски.
Он вдруг понял, что Мири очень устала. Неизвестно, сколько времени она провела в бегах. А он слишком устал, чтобы задавать ей новые вопросы. Он полуприкрыл глаза. Попытку довериться другому человеку трудно делать на фоне головной боли и усталости.
Она отвернулась от окна, и на ее лице промелькнуло изумление, когда она увидела, как он сонно растянулся на подушках, закрыв глаза длинными ресницами, открыв шею.
«Она видит мою уязвимость», — подумал он, и эта фраза нашла какой-то отклик в его гудящем от боли черепе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77