«Мне надо вернуться домой», — подумал он.
Но нет — это не вело никуда. Вспышки перед его мысленным взором дали новые показания ВЛВ: цифру, которую ему не хотелось регистрировать в сознании.
Вероятность его личного выживания в течение тридцати дней понизилась до 0,09.
«Чтобы должным образом пользоваться Контуром Выживания, необходимо, чтобы мысли были спокойными», — вспомнил он.
Если бы только ему удалось успокоиться! Он был уверен, что цифры стали бы выше.
Одна из стен вспыхнула ярко-золотым светом, потом ее прорезали желтые полосы и оранжевые пятна, потом она стала красной, а пол расцветился зеленым. А его рука стала еще менее четкой.
«Хорошо, что Мири здесь нет», — подумал он.
Он был бы не в состоянии терпеливо принимать ее вопросы, уделять ей внимание… И все же он был рад, что вытащил ее с территории Хунтавас, что после прилета на Волмер у нее появится возможность жить дальше. Рад, что вернулся за ней.
А почему он это сделал? Что она такое, как не смертельная опасность, которая постоянно становится все более опасной? Опасна тем, что ей известно — тем, что он сам ей рассказал! Тем, что она видела — а он не сомневался в том, что она видела многое. Она несет в себе угрозу и опасность, для него и его задания…
— Какого, к черту, задания?
Он вскочил, гневно глядя на хаотические стены, а потом медленно выдохнул воздух и провел пальцами по волосам.
«Успокойся, — мягко сказал он себе. — Перестань лихорадочно соображать. Это — корабль Точильщика, в случае неприятности сюда пробьется только военная машина». У него есть безопасность, надежность: по крайней мере пока. На следующие пару недель. Он в безопасности. Он может расслабиться.
Стараясь не смотреть на текучий пол, он осторожно прошел к противоположной стене и уселся на широкий, обтянутый тканью карниз. Спустя несколько секунд он лег и начал обдумывать свои планы относительно того, как помочь Мири. Возможно, именно это и подсчитывал Контур?
«Нет, — напомнил он себе. — У тебя силы кончились. Опыт подсказывает тебе, что долговременным планированием следует заниматься в хорошем состоянии. Расслабься».
Закрыв глаза, он стал проделывать простой прием релаксации, которому научился еще давным-давно, кадетом училища: вспомнить по очереди все цвета радуги, приписав каждому особое свойство. Немного расслабить тело, затем — сознание. Еще немного расслабить тело, и спокойное сознание поможет расслабиться еще больше. Начав с этого приема, можно уйти глубоко, задать себе цели или войти в специальные состояния для обучения, воспоминания или управления рефлекторными реакциями.
Расслабиться. Он начал ритуал, лежа совершенно спокойно, опустив руки. «Представь себе красный цвет. Красный — цвет расслабленных мышц…»
Это потребовало сосредоточенности: в сознании вспыхивали другие цвета. Красный. Он поставил его перед своим мысленным взором, заставив себя расслабить напряженные мышцы грудной клетки. Ощутил теплое течение крови в жилах. Расслабил мышцы шеи, потом — мышцы ног и продолжил выполнение приемов. Он смотрел сквозь мелькающие в его сознании цвета, видя только тот цвет, который был ему нужен, двигаясь через уровни, расслабляясь физически — мысленно — физически — мысленно!
Вал Кону казалось, что он парит, едва ощущая успокаивающее давление ткани и кожи на тело. Мысленно он приблизился к области переключения, к глубинам сознания, где он мог задать своему сознанию какую-нибудь задачу или просто заснуть, если ему того захочется.
Его мысли сосредоточились на фиолетовом цвете — конце радуги. За цветом начало формироваться запрещенное, непрошеное. Вал Кон попытался его подавить, но лишь усилил. Последовательность образов была ему знакома: это была одна из программ переподготовки из Лекционного курса — серии пыток и уроков, которые превратили его из разведчика в шпиона. Он запоздало попытался разрушить чары радуги, но оказался заперт в них и вынужден был смотреть. Там. Перед ним. Гибнущие люди. Его объекты. Его жертвы.
Эта программа оценивала эффективность убийств. После окончания подготовки ей не положено было работать.
Однако она оценивала его последний бой.
Мужчина, которому он попал в глаз: это сочтено весьма эффективным. Плечи ползущего человека защищают его сердце и легкие, а попасть в позвоночник трудно.
Полупригнувшаяся женщина. Это просто эффективно: небольшой сдвиг от центра к левой стороне грудной клетки. Даже если рана не смертельная, она будет выведена из строя до конца боя.
Теперь он был уже целиком захвачен анализом: пять, шесть, семь, десять, двенадцать… Каждый выстрел, который он сделал, чтобы спасти Мири, спасти себя. Все эти люди — погибшие и так ярко запомнившиеся. Совсем немного плохих попаданий. Почти нет промахов. Погибшие. Кровь на полу, на стенах. Нож, брошенный в спрятавшегося убийцу, оценен как превосходный удар в данных обстоятельствах. Следовало убить и того мужчину, и ту женщину….
Нет! Это Мири!
Обучающий обзор продолжался, уводя Вал Кона все дальше и дальше в мертвое прошлое.
Переход до мостика убедил Мири сразу в нескольких вещах. Во-первых, ткань ее рубашки давала просто непристойное наслаждение: она была одновременно мягкой, уютной и эротичной.
Во-вторых, только теперь она по-настоящему оценила размеры корабля Точильщика. Она уже успела пройти через комнату, наполовину занятую плавательным бассейном, а наполовину — газоном, и через второе помещение — гигантскую спальню.
В-третьих, она пришла к убеждению, что странные эффекты — цветовые вспышки и меняющаяся расплывчатость окружения — были реальностью. Они ничем не напоминали те галлюциногены, которые она принимала много лет назад, не походили они и на те странные искажения сознания, вызванные попавшим в ногу отравленным копьем.
Успокоенная этой мыслью, она вошла на мостик — и замерла на месте.
У пульта Вал Кона не оказалось.
Она постаралась не обращать внимания на странные цвета пола и стен и радуги, которые то и дело вспыхивали в кристалле, расположенном в центре… Трудно увидеть что-то определенное, когда все вокруг все время меняется. Она еще раз обвела взглядом помещение мостика.
Вон там! Вал Кон лежал на одном из длинных массивных сидений, но вид у него был отнюдь не спокойный. По правде говоря, больше всего он походил на жертву яда: застывший, с четко обрисованными узлами мышц, искривленными губами, крепко зажмуренными глазами.
Мири медленно приблизилась к нему и остановилась рядом, хмуря брови. Она заметила, что у него сжаты кулаки. И он дышал.
— Эй, Крепкий Парень!
Никакой реакции.
— Я к тебе обращаюсь! — сделала она новую попытку, повысив голос.
Ничего.
Она положила руку ему на плечо.
— Ну же, Крепкий Парень, это важно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77