– Стоять! – приказал плотный низкий человек. Его голова была обвязана лоскутом желтой ткани, в руке он сжимал длинный нож. Четверо его товарищей были вооружены как попало: дубина, копье, кинжал и заряженный арбалет.
– Спешиться!
Жрецы молча повиновались. Двое разбойников схватили лошадей под уздцы, а их товарищи присматривали за жрецами.
Плотный предводитель внимательно осмотрел лошадей, похлопав по холке красивого гнедого коня.
– Такие прекрасные кони нечасто встречаются у обычных странствующих священников. А упряжь… – Он потряс украшенной золотом уздечкой, потом переключил внимание на своих жертв, оглядывая с головы до ног застывшие фигуры. – Не слишком ли это роскошно для Жреца? – Быстрым движением ножа он приподнял золотую цепь на шее жреца и, намотав ее на длинный клинок, приставил острие к горлу жертвы. Три священника по-прежнему были удивительно спокойны и удивительно молчаливы.
– Очень вы тихие. Ни разу не встречал святого отца, который бы удержался и не начал говорить, как дурно я поступаю и как Близнецам нужна моя кровь и мои деньги. Тоска. Может, вы рождены не для этого. – Он еще раз крутанул цепь. – Но вы тем не менее преуспеваете. Наверное, настало время поделиться с бедными.
Я приготовилась увидеть смертоубийство – разбойникам нечего терять, приговор им уже вынесен, но только не то, что произошло. Внезапно от неожиданности захватило дух. Три лошади заржали и поднялись на дыбы, опрокинув одного разбойника и заставив попятиться другого. Два жреца в серых балахонах вдруг очнулись от своего оцепенения, развернулись и стали быстро и точно наступать на своих противников. Жрец в черном заставил предводителя опуститься на землю, угрожая его же собственным длинным ножом. Легко и нисколько не колеблясь, святой отец вонзил нож в грудь бандиту, затем вскочил и ввязался в общую свалку.
Через миг все было кончено. Три разбойника неподвижно лежали на дороге. Два жреца в серых одеждах держали двух уцелевших разбойников, скручивая им руки за спиной с такой жестокостью, что я, казалось, могла услышать в неожиданно наступившей тишине скрежет костей. Черный жрец приблизился к пленникам. Его капюшон упал, под ним оказались светлые волосы и треугольное лицо с выпуклым лбом и длинным носом.
– Нужно осторожнее выбирать жертвы, волчата мои, – произнес он веско, в его голосе слышалось полное отсутствие эмоций. Не успели разбойники опомниться, как он полоснул ножом по их шеям. Два окровавленных тела упали на землю.
Жрец в черном огляделся и вперил взгляд под деревья, прямо в наше укрытие. Я не осмеливалась даже вдохнуть, пока он снова не надел капюшон, а затем развернулся и вскочил в седло. Упавший разбойник застонал. Черный жрец щелкнул пальцами. Один из его товарищей поднял копье и метнул в раненого, пригвоздив его к дороге. Древко копья еще дрожало, когда три жреца исчезли за поворотом впереди.
– Что, ради всех богов, это такое? – Я дрожала, хотя воздух казался раскаленным. Во рту остался привкус золы.
– Дерьмо, гады. – Паоло никогда не отличался многословностью.
Мы выбрались на дорогу. Я велела Паоло подождать, а сама подошла к пятерым, лежащим в иссохшей грязи.
– Ты с ума сошла? Уходим!
– Нужно убедиться, что они мертвы.
– Это же грабители.
– Но они люди.
То есть были людьми. Теперь они умерли. Разбойники, да, они сами, несомненно, много раз убивали. Но я поймала себя на том, что сочувствую им. Если бы у меня была возможность выбрать победителей в битве и вручить им свою судьбу, я бы рискнула поставить на грабителей.
В детстве я обожала зиму в Монтевиале. Множество народа, городская толчея, музыка, факелы и экипажи, даже леденящее кровь зрелище преступников, подвешенных в клетках или насаженных на кол, – все будоражило душу после деревенской скуки. Но теперь вонь и суета даже такого маленького городишки, как Гренатта, довели меня до головокружения. Повозки с сеном и дровами грохотали по булыжным мостовым, из кузниц доносился оглушительный звон. Перед дверью лавки стоял торговец в кожаном фартуке, громко переругиваясь с возницей телеги со шкурами, девчонка с разинутым ртом гнала через площадь стадо блеющих овец, выкрикивая ругательства в адрес человека, привязанного к позорному столбу и издающего душераздирающие стоны. Судя по всему, это был лжесвидетель – мухи кружились над кровавой дырой, оставшейся на месте его носа.
Я устало опустилась на ступеньки, у общественного колодца в центре городской площади. Паоло отправился обходить все гостиницы; он будет говорить, что ему заплатили, чтобы он передал сообщение человеку, разыскивающему украденную белую лошадь. Он скажет, что поручение ему дал темнобородый человек в красной одежде, который будет ждать на закате в общей зале «Зеленого льва». Я не собиралась сразу знакомиться, хотела лишь взглянуть на этого господина. Под конец утомительного дня мотивы собственных поступков не были мне так ясны, как утром.
Толпа нищих, исковерканные жертвы войны с Керотеей, приставали к прохожим в дальнем конце площади. Керотеанская кампания обернулась кошмаром. Жители Керотеи были независимы и набожны, эти отличные воины верили, что их горы – цитадели их бога. Только численным перевесом Эвард смог завоевать хорошо укрепленные города этой страны. Ходили слухи, что было положено двадцать пять тысяч лейран, чтобы взять Калламат, город златоглавых храмов, в которых вечно горели масляные лампы, зажженные в честь керотеанского бога. Город находился так высоко в горах, что людям там было трудно дышать. Эвард сказал своим воинам, что в каждом доме Калламата имеются набитые золотом сундуки, но простые солдаты не получили ни монетки из этих денег. Лейране видели только эти безрукие, безногие, безглазые обрубки – единственный результат двенадцати кровавых лет.
Меньше чем через полчаса Паоло пробился через вечернюю толпу, едва не упав в колодец.
– Нашел.
– Как он выглядит?
– Темный. Маленький. Хорошо одет. – Паоло задумчиво потер лицо. – Он какой-то неправильный.
Я не совсем поняла, что он имеет в виду, но лучшего описания не добилась.
– Что он сказал?
– Попытался схватить меня, но я удрал, как ты велела.
– Тебе некоторое время стоит посидеть в укромном месте. Ты ел что-нибудь?
– Сухарь. – Паоло тронул холщовый мешок, висящий у него на поясе. Я была уверена, что он никогда не ест досыта.
Я покопалась в своем мешке и вынула небольшой сверток.
– Здесь сыр. Я сниму комнату, и мы посмотрим, что будет дальше. Якопо помог мне больше, чем я думала, отправив тебя со мной.
– Я могу сам позаботиться о себе. Хозяин гостиницы сказал, что я могу спать в конюшне, если вычищу стойла. – Он не трогал предложенный мной сверток, хотя и не сводил с него глаз с тех пор, как узнал о его содержимом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137