Не сходи с этого места. Случись что с пленником, и мы пойдем на корм червям. – Стражник пробежал по коридору и исчез на лестнице.
У молодого солдата не было шансов. Горсть мелких камешков заскакала по полу галереи, и его фонарь задуло порывом ветра.
– Кто здесь? – спросил он дрожащим голосом. Казалось, он не старше Паоло.
Призрачный смех, еще одна горсть камней, и легкие шаги зазвучали в галерее. Молодой солдат лишь секунду поколебался, прежде чем броситься бежать за ними.
Как только он исчез, я вскочила и распахнула тяжелую дверь. Стены пустой комнаты излучали собственный свет. У дальней стены висел принц, его ноги были разведены в стороны и привязаны серебристой веревкой к недавно вбитым в камень столбам. Руки притянуты к деревянной балке над головой, весь вес ему приходилось держать на пальцах ног. Серебристая веревка, обвитая вокруг шеи, была отдельно привязана к крюку в стене. Принц был совершенно неподвижен, даже едва дышал. Лишь мелкая дрожь в ногах выдавала, что он жив.
«Сейри…»
Могу поклясться, кто-то позвал меня по имени. Но кляп по-прежнему во рту у принца.
– Тише, – зашептала я. – Я пришла за тобой. – Я вынула кляп, сняла с глаз повязку и дотронулась до петли на шее, привязанной к крюку. Пока он моргал и старался отдышаться, я нагнулась, чтобы осмотреть веревки на ногах.
Подавив кашель, он хрипло зашептал:
– Ты еще не устала спасать меня?
– Бросать поздно. Если мы сумеем вызволить тебя, будет время подумать, что здесь нужно сделать. Ты сможешь вернуться, когда будешь готов. – Я не осмеливалась взглянуть ему в лицо. Я твердила себе, что не хочу смутить его, ведь он без одежды, и что только страх быть застигнутой на месте преступления заставляет мои руки так дрожать. Но было что-то еще. Его окутывало заклятие более сильное, чем раньше.
– Я смогу перерезать веревку? – спросила я. Серебристые путы глубоко врезались в плоть, оставив сочащиеся порезы и царапины. Его ноги дрожали от напряжения, он старался не двигаться, чтобы не ухудшить своего положения.
– Если только это будет простой нож, а не заговоренный. Я несколько раз пытался освободиться и магией, и просто так, но лучше бы я этого не делал.
Было почти невозможно подсунуть под путы тяжелый нож Роуэна; перепиливая веревки, я понимала, что боль должна быть ужасна.
– Как мне не хочется причинять тебе страдания.
– Я не жалуюсь. Правда. – Но голос его звучал натянуто, он пробормотал проклятие, когда я перерезала первую веревку и сняла ее вместе с полоской почерневшей кожи. Он со стоном переставил освобожденную ногу, более уверенно опираясь на нее.
Со второй ногой все оказалось еще сложнее. Она почернела и раздулась, я ощущала, как сильно затянута веревка. Ушло много времени, а его руки по-прежнему связаны. «Дура, почему ты не начала с рук?» Где же стражники? «Ура! Ноги свободны!»
Я с трудом дотягивалась до рук. Они намотали пять веревок между его запястьями и балкой. Пять узлов, каждый придется разрезать по отдельности. Я нервно дернулась, едва не срезав кожу, мне показалось, кто-то подходит к двери. Но это стучало мое сердце. Три веревки долой. Четверть часа, сказала Келли. Откуда мне знать, сколько времени прошло? Еще одна веревка. И последняя.
Когда мы сняли серебристую путлю с его шеи, я протянула принцу плащ Роуэна, сняла с себя тяжелую перевязь шерифа, держа ее наготове.
– Может быть, хоть в этот раз одежда на тебе уцелеет.
– Обещаю, что не стану швырять ее к твоим ногам, – ответил он, разворачивая плащ. Он просунул руки в рукава, плотно обернул его на талии и подпоясался перевязью. Я отдала его кинжал, клинок Д'Арната.
Когда мы вышли в темную галерею, я решила, что нам везет, а когда мы без помех добрались до лестницы, я подумала, что еще есть надежда. Но когда я шагнула на первую ступень, принц поймал мою руку и удержал меня.
– Я не могу идти с тобой, – сказал он. Тьма скрывала его лицо. – Хотя все мое существо мечтает последовать за тобой, я должен идти наверх.
– Нет. Конечно же нет…
Он приложил палец к моим губам.
– Нет слов, чтобы отблагодарить тебя за все. Ты кормила меня, нянчилась со мной, исцеляла, оберегала от всего на свете, показала мне этот мир, научила жить в нем и отдала часть себя, которая навечно останется со мной. Но для меня настало время идти одному. Я смог поразмыслить этой ночью. Когда я понял, что лучше не двигаться, если мне дороги собственные конечности, я не знаю, как это объяснить, мой разум покинул тело…
По мне пробежали мурашки.
– Можешь не объяснять.
– Жиано много раз повторил, что моя смерть на Мосту уничтожит его, но, кажется, это произойдет, если я позволю связать себя и заколоть, словно овцу. Разгадка так проста, я не понимаю, почему она казалась сложной. Кто-то придет сражаться со мной, бросит мне вызов. Если я не смогу ответить на вызов на Мосту, клятва Д'Арната будет нарушена, поэтому-то зиды и хотели, чтобы я был связан… или бежал. Не моя смерть погубит Мост, а мое поражение. Никто не думает, что я способен, что я захочу, окажусь достаточно сообразительным и разгадаю их уловку. Я должен там быть, и я должен сражаться. Этого будет достаточно. Это все, что я умею делать.
– Значит, ты пойдешь к Воротам и будешь ждать их.
– Ты дала мне шанс.
Что тут сказать. Это его Мост, его битва, его выбор. Если я начну говорить, будто необходимо нечто большее, чем смутные подозрения, чтобы подвергать себя смертельной опасности, сюда сбегутся все. Я сделала все, что в моих силах, привела его сюда, а то, что мне невыносимо больно расставаться с ним, никак не относится к делу.
– Будь осторожен, Д'Натель. – Я с трудом выговаривала слова.
– И ты, моя госпожа. – Он поцеловал мне руку здесь, в ночи, посреди Виттор Эйрита. – В этой тьме нет демонов, – сказал он. – Не стоит бояться. В тебе столько красоты, столько света. Ты прогнала тени и вернула мне жизнь.
Я не слышала, как он ушел. Но моя рука пылала огнем, его слова повисли в воздухе, словно хвост кометы, – «…в этой тьме нет демонов…» Где он нашел эти слова? Слова, примечательные не только своим звучанием, но и тем, что они были произнесены в другое время, другим голосом, успокаивающим мои страхи. Откуда он узнал, что я боюсь темноты? Я никогда не рассказывала ему об этом, однако в туннелях под горой Кассариан, в темноте долины…
Мои ноги опустились на следующую ступень винтовой лестницы. Казалось, жар в руке и отзвук его слов разрушили барьеры здравого смысла, высвободив поток вопросов, от которых я отмахивалась, находя их слишком нелепыми, слишком сложными, слишком невнятными, чтобы задумываться.
Что имела в виду Селина, говоря, что этого человека привело ко мне чудо? Почему старая Целительница радостно смеялась, умирая? Почему Тенни цеплялся за Д'Нателя в бреду лихорадки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
У молодого солдата не было шансов. Горсть мелких камешков заскакала по полу галереи, и его фонарь задуло порывом ветра.
– Кто здесь? – спросил он дрожащим голосом. Казалось, он не старше Паоло.
Призрачный смех, еще одна горсть камней, и легкие шаги зазвучали в галерее. Молодой солдат лишь секунду поколебался, прежде чем броситься бежать за ними.
Как только он исчез, я вскочила и распахнула тяжелую дверь. Стены пустой комнаты излучали собственный свет. У дальней стены висел принц, его ноги были разведены в стороны и привязаны серебристой веревкой к недавно вбитым в камень столбам. Руки притянуты к деревянной балке над головой, весь вес ему приходилось держать на пальцах ног. Серебристая веревка, обвитая вокруг шеи, была отдельно привязана к крюку в стене. Принц был совершенно неподвижен, даже едва дышал. Лишь мелкая дрожь в ногах выдавала, что он жив.
«Сейри…»
Могу поклясться, кто-то позвал меня по имени. Но кляп по-прежнему во рту у принца.
– Тише, – зашептала я. – Я пришла за тобой. – Я вынула кляп, сняла с глаз повязку и дотронулась до петли на шее, привязанной к крюку. Пока он моргал и старался отдышаться, я нагнулась, чтобы осмотреть веревки на ногах.
Подавив кашель, он хрипло зашептал:
– Ты еще не устала спасать меня?
– Бросать поздно. Если мы сумеем вызволить тебя, будет время подумать, что здесь нужно сделать. Ты сможешь вернуться, когда будешь готов. – Я не осмеливалась взглянуть ему в лицо. Я твердила себе, что не хочу смутить его, ведь он без одежды, и что только страх быть застигнутой на месте преступления заставляет мои руки так дрожать. Но было что-то еще. Его окутывало заклятие более сильное, чем раньше.
– Я смогу перерезать веревку? – спросила я. Серебристые путы глубоко врезались в плоть, оставив сочащиеся порезы и царапины. Его ноги дрожали от напряжения, он старался не двигаться, чтобы не ухудшить своего положения.
– Если только это будет простой нож, а не заговоренный. Я несколько раз пытался освободиться и магией, и просто так, но лучше бы я этого не делал.
Было почти невозможно подсунуть под путы тяжелый нож Роуэна; перепиливая веревки, я понимала, что боль должна быть ужасна.
– Как мне не хочется причинять тебе страдания.
– Я не жалуюсь. Правда. – Но голос его звучал натянуто, он пробормотал проклятие, когда я перерезала первую веревку и сняла ее вместе с полоской почерневшей кожи. Он со стоном переставил освобожденную ногу, более уверенно опираясь на нее.
Со второй ногой все оказалось еще сложнее. Она почернела и раздулась, я ощущала, как сильно затянута веревка. Ушло много времени, а его руки по-прежнему связаны. «Дура, почему ты не начала с рук?» Где же стражники? «Ура! Ноги свободны!»
Я с трудом дотягивалась до рук. Они намотали пять веревок между его запястьями и балкой. Пять узлов, каждый придется разрезать по отдельности. Я нервно дернулась, едва не срезав кожу, мне показалось, кто-то подходит к двери. Но это стучало мое сердце. Три веревки долой. Четверть часа, сказала Келли. Откуда мне знать, сколько времени прошло? Еще одна веревка. И последняя.
Когда мы сняли серебристую путлю с его шеи, я протянула принцу плащ Роуэна, сняла с себя тяжелую перевязь шерифа, держа ее наготове.
– Может быть, хоть в этот раз одежда на тебе уцелеет.
– Обещаю, что не стану швырять ее к твоим ногам, – ответил он, разворачивая плащ. Он просунул руки в рукава, плотно обернул его на талии и подпоясался перевязью. Я отдала его кинжал, клинок Д'Арната.
Когда мы вышли в темную галерею, я решила, что нам везет, а когда мы без помех добрались до лестницы, я подумала, что еще есть надежда. Но когда я шагнула на первую ступень, принц поймал мою руку и удержал меня.
– Я не могу идти с тобой, – сказал он. Тьма скрывала его лицо. – Хотя все мое существо мечтает последовать за тобой, я должен идти наверх.
– Нет. Конечно же нет…
Он приложил палец к моим губам.
– Нет слов, чтобы отблагодарить тебя за все. Ты кормила меня, нянчилась со мной, исцеляла, оберегала от всего на свете, показала мне этот мир, научила жить в нем и отдала часть себя, которая навечно останется со мной. Но для меня настало время идти одному. Я смог поразмыслить этой ночью. Когда я понял, что лучше не двигаться, если мне дороги собственные конечности, я не знаю, как это объяснить, мой разум покинул тело…
По мне пробежали мурашки.
– Можешь не объяснять.
– Жиано много раз повторил, что моя смерть на Мосту уничтожит его, но, кажется, это произойдет, если я позволю связать себя и заколоть, словно овцу. Разгадка так проста, я не понимаю, почему она казалась сложной. Кто-то придет сражаться со мной, бросит мне вызов. Если я не смогу ответить на вызов на Мосту, клятва Д'Арната будет нарушена, поэтому-то зиды и хотели, чтобы я был связан… или бежал. Не моя смерть погубит Мост, а мое поражение. Никто не думает, что я способен, что я захочу, окажусь достаточно сообразительным и разгадаю их уловку. Я должен там быть, и я должен сражаться. Этого будет достаточно. Это все, что я умею делать.
– Значит, ты пойдешь к Воротам и будешь ждать их.
– Ты дала мне шанс.
Что тут сказать. Это его Мост, его битва, его выбор. Если я начну говорить, будто необходимо нечто большее, чем смутные подозрения, чтобы подвергать себя смертельной опасности, сюда сбегутся все. Я сделала все, что в моих силах, привела его сюда, а то, что мне невыносимо больно расставаться с ним, никак не относится к делу.
– Будь осторожен, Д'Натель. – Я с трудом выговаривала слова.
– И ты, моя госпожа. – Он поцеловал мне руку здесь, в ночи, посреди Виттор Эйрита. – В этой тьме нет демонов, – сказал он. – Не стоит бояться. В тебе столько красоты, столько света. Ты прогнала тени и вернула мне жизнь.
Я не слышала, как он ушел. Но моя рука пылала огнем, его слова повисли в воздухе, словно хвост кометы, – «…в этой тьме нет демонов…» Где он нашел эти слова? Слова, примечательные не только своим звучанием, но и тем, что они были произнесены в другое время, другим голосом, успокаивающим мои страхи. Откуда он узнал, что я боюсь темноты? Я никогда не рассказывала ему об этом, однако в туннелях под горой Кассариан, в темноте долины…
Мои ноги опустились на следующую ступень винтовой лестницы. Казалось, жар в руке и отзвук его слов разрушили барьеры здравого смысла, высвободив поток вопросов, от которых я отмахивалась, находя их слишком нелепыми, слишком сложными, слишком невнятными, чтобы задумываться.
Что имела в виду Селина, говоря, что этого человека привело ко мне чудо? Почему старая Целительница радостно смеялась, умирая? Почему Тенни цеплялся за Д'Нателя в бреду лихорадки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137