У меня все прошло. Вы же медик, должны понимать.
20
- "Букет", я - «Ландыш», - деловито произнес голос из репродуктора, - я - «Ландыш», «Букет», «Букет», я- «Ландыш». Четыре транспорта вышли из фиорда. Четыре больших транспорта. Буду считать эскорт, прием, прием…
Командующий стоял, облокотившись на балюстраду. Начсанупр Мордвинов негромко, как бы рассуждая, рассказывал о болезни Левина. Командующий молчал, иногда сбоку поглядывая на Мордвинова и далеко держа руку с папиросой.
Когда Мордвинов кончил, на вышке было совсем тихо, даже репродуктор молчал. Только ходил из угла в угол Зубов да шелестели листки радиоперехватов в руке у дежурного.
- Что там? - спросил командующий не оборачиваясь.
- Тревога по всему побережью, - быстро ответил дежурный, - большие силы бросили прикрывать караван. Вся группировка в воздухе. И "Великая Германия" тоже.
- Ну и дать им сегодня за все, - вдруг с плохо сдерживаемой яростью сказал командующий, - за все, что было, полностью. Начинайте, Николай Николаевич! Как у вас с расчетом времени?
Зубов ответил, что с расчетом времени порядок. Сейчас пойдут штурмовики.
- Задача такая, чтобы им не позволить эвакуировать своих солдат, - пояснил командующий начсанупру, - они эвакуацию начали, так мы не дадим. Шутки в сторону.
Мордвинов молчал, вглядываясь в розовеющее небо. Грозный, нарастающий волнами грохот мощных моторов, казалось, уже заполнил все вокруг, но это было еще только начало. Новая огромная армада кораблей построилась в боевой порядок и легла на курс. Это шли бомбардировщики. За бомбардировщиками пошли торпедоносцы.
- Вот мы какие, товарищ генерал-доктор, - сказал командующий. - Это вам не сорок первый.
- И Петров с ними? - спросил Мордвинов.
- А разве ж его удержишь? Штурманом пошел, а на своем настоял.
- Большой удар, - сказал Мордвинов. - Еще не было таких, - верно, Василий Мефодиевич?
- "Букет", я - «Ландыш», - заговорил голос в репродукторе, - «Букет», я - «Ландыш». Штурмовка проходит нормально. Нахожусь в районе цели. Противник оказывает сопротивление. Ведущий «Тюльпан» загорелся. «Тюльпан» первый загорелся. Прием, прием!
Зубов повернул к себе микрофон. Командующий велел ему прикрыть Ватрушкина. Вновь заговорил «Ландыш». Теперь он рассказывал подробности штурмовки. И голос у него был такой, будто он говорит из штаба, а не висит над грандиозным воздушным сражением.
- Теперь не надо их дергать, - сказал командующий, - теперь им не до советов. Теперь работа.
Он опять закурил, слушая голоса из репродуктора.
- И сын ваш там? - спросил Мордвинов. Командующий кивнул. Синие глаза его блеснули и потухли. Погодя, он покрутил головой, словно воротник кителя давил ему шею, и сказал:
- Стрелком летает в штурмовой авиации. Помолчал и добавил:
- Хорошо им! А ты… слушай… дожидайся…
"Вот и Левин так же, - почему-то подумал Мордвинов. - Совершенно так же!"
- "Букет", я - «Маргаритка» шестая, я - «Маргаритка» шестая. «Тюльпан» первый перетянул линию фронта и сел благополучно, - быстро и хрипло заговорил репродуктор.- «Букет», «Тюльпан» первый сел нормально.
На мгновение командующий отвернулся, потом сказал негромко:
- Пошлите, Николай Николаевич, туда эмбээр, он на озерцо и сядет. И прикрытие пошлите. Да, вот еще что - пусть Ватрушкину вымпел сбросят, а то он там с ума сходит. В самом начале срезали, - наверное думает Ватрушкин наш - все дело провалилось. Значит, вымпел и записку. Записка такая…
Он нахмурился, крепко придавил окурок в пепельнице пальцами и продиктовал:
"Дорогой товарищ Ватрушкин! Поздравляю вас с образцовым выполнением задания, штурмовка прошла отлично, представляю к награждению орденом Красного Знамени, жду на командном пункте после того как покажешься врачу". Подпись. Все.
Вновь заговорил «Ландыш». Второе немецкое судно взорвалось. На барже возник пожар.
- Ну, а насчет Левина - что же? - сказал командующий. - Я того же мнения, что и вы, Сергей Петрович. Он с нами жил - естественно, ему с нами и оставаться до конца. Я его совершенно понимаю. Морально мы его поддержим, верно, Николай Николаевич?
Зубов кивнул.
- Вот так, - сказал командующий, - а что касается Харламова, то я, конечно, не специалист, но так слышал, что в ученом мире он большой авторитет. Да ведь, с другой стороны, Сергей Петрович, в нынешней войне, насколько мне известно, крупные врачи не только в Москве. Они и в армиях и на флотах. Верно я говорю?
Мордвинов согласился: конечно, верно. Харламов - хирург очень крупный. И в ближайшие дни, как он докладывал, будет оперировать Левина тут, в гарнизонном госпитале.
- Так просто взрежет или в самом деле поможет? - спросил генерал.
Начальник санитарного управления промолчал.
- Да, болезни-болезнишки, черт бы их драл, - опять заговорил командующий, - раки все эти, ангины, скарлатины. Кстати, Сергей Петрович, что это за штука, этот рак? Или канцер, как вы говорите? Ужели ничего с ним невозможно поделать?
Подавляя раздражение, Мордвинов покашлял. Он очень не любил эти дилетантские вопросы и никогда не знал, как отвечать на них.
- Смотря в каком случае, - подбирая слова, сказал он, - ведь рак, Василий Мефодиевич, это что такое? Это такая, понимаете ли, пакость, которая развивается из клеток эпителия различных органов и, прорастая в соединительные ткани, разрушая мышцы, кости, ткани, разъедает кровеносные сосуды. Есть такая теория, что тут главную роль играют сохранившиеся эмбриональные клетки… впрочем, это слишком все сложно, - еще более раздражаясь, сказал Мордвинов, - существенно тут, пожалуй, только то, что прорастающие раковые клетки попадают в лимфатические сосуды, образуя метастазы… Командующий слушал с терпеливым и слегка насмешливым выражением.
- Ну да, ну да, - вдруг перебил он, - я вот слушаю и думаю, кого это мне напоминает? - Он усмехнулся. - Очень, знаете, напоминает, слово вам даю, только вы не обижайтесь, идет? В Испании один дядька был - американский житель, да вы же его знаете, он тоже по санитарной части работал, так вот он, не обижайтесь только, Сергей Петрович, совершенно так же фашизм объяснял. И куда он прорастает и из чего состоит. Помните американца этого? В желтой кожаной жилетке ходил и все фотографировал. А главная его мысль была, что фашизм подобен раку и что бороться с фашизмом так же бессмысленно, как пытаться победить рак. И врал, подлец! Врал, собачий сын! Потому что мы фашизм не только бьем, но и побеждаем и вскорости победим, по крайней мере немецкий фашизм. Вот ведь что мы делаем!
И папиросой командующий несколько раз сердито ткнул в ту сторону, откуда, победно воя моторами, возвращались армады машин.
- Нет, это к черту, - сердито заключил он, - так, Сергей Петрович, нельзя. Метастазы. Так вы далеко на ускачете, коли все руками разводить да делать похоронное лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57