Странно, как меняются люди, не так ли?
* * *
В этих толках была доля истины. Кэл знал, что он изменился. И, может быть, вправду немного спятил. Когда он глядел по утрам в зеркало, он видел в своих глазах нечто, что отпугивало кассира в супермаркете или ту женщину, что пыталась заговорить с ним в очереди к окошку банка.
– Вы живете один?
– Да.
– Вам, должно быть, нелегко одному в таком большом доме?
– Нет, не очень.
Потом он не смог удержаться и добавил: «Я люблю пыль». Ответом был удивленный и слегка испуганный взгляд. Да конечно, он превратился в Чокнутого Муни.
2
На этот раз он ничего не забывал. Слишком многое в его душе осталось в этой потерянной Стране чудес. Забыть ее – означало забыть себя.
Радости эти воспоминания не вызывали. Сильнее всего он чувствовал боль и горечь потери, настолько сильно, что не мог вспомнить толком случившееся в Круговерти. Битва на Узком Мосту, а потом – какие-то бессвязные образы, бурно расцветающая и гибнущая жизнь, пуля, ударяющая ему в плечо, и красный туман в глазах.
Остальное было для него загадкой.
3
Он знал, что нужно как-то отвлечься от своей печали, иначе она поглотит его, как Брендана. Поэтому он начал искать работу и в начале июля устроился в пекарню. Платили там не очень хорошо, но работа ему нравилась – она была противоположностью его прежней работе в страховой компании. Здесь не было никаких подсиживании и продвижений по служебной лестнице, только мерный труд у печей. Он нарастил мускулы и питался в основном горячим хлебом.
Но это не могло надолго отвлечь его от недавних событии. Вернувшись с работы в свой одинокий дом, он снова и снова вспоминал Фугу и мучился от этого.
В середине июля появилась Джеральдина. Вошла в дом, как будто ничего не случилось. Он был рад ее приходу. Теперь, правда, она не осталась у него, но приходила почти ежедневно, помогая по хозяйству.
Недель пять она не задавала ему никаких вопросов, но потом начала с совсем неожиданного:
– Мне говорили, что у тебя были неприятности с полицией.
Он сидел в старом кресле Брендана у окна, а она расположилась на диване с кипой журналов.
– Я им сказала: мой Кэл не мог сделать ничего такого. Ты просто попал в беду, ведь так? – она взглянула на него, явно ожидая ответа. Не дождавшись, она продолжала:
– Я не понимаю, что тогда случилось, Кэл, и, быть может, лучше мне и не знать. Но, – она подняла на него глаза, – раньше ты никогда не разговаривал во сне.
– А теперь?
– Все время. Говоришь с какими-то людьми. Иногда смеешься, иногда кричишь. Ты ведь был где-то, правда? Видел что-то, чего никто не видел?
– Я об этом говорил во сне?
– И говорил тоже. Но, прежде всего, ты так выглядишь. Понимаешь?
Сказав это, она снова уткнулась в журнал, перелистывая страницы.
Кэл вздохнул. Она так добра с ним; нужно попытаться ей объяснить, как это ни тяжело.
– Хочешь, чтобы я рассказал?
– Хочу.
– Ты не поверишь.
– Все равно расскажи.
Он кивнул и начал рассказ с самого начала:
– Я видел Страну чудес...
4
У него ушло больше часа на то, чтобы изложить ей в общих чертах то, что случилось с тех пор, как голубь вылетел из голубятни. Она слушала внимательно, иногда поглядывая на него, но в основном глядя в окно.
Когда он закончил, она долгое время молчала.
Наконец он сказал:
– Я же предупреждал, что ты не поверишь.
– Разве это важно?
– Да. Для меня важно.
– Но почему?
– Потому что я не хочу оставаться один.
Она улыбнулась и подошла к нему.
– Ты не один, – сказала она, и больше слов не требовалось.
* * *
Позже, когда они уже засыпали, она спросила:
– Ты любишь ее? Сюзанну?
Он ждал этого вопроса.
– Да. Не знаю, как это объяснить, но это так.
– Я рада, – прошептала она. Кэл не знал, правда ли это, но тоже был рад.
* * *
Потом они об этом больше не говорили. Ее отношение к нему не изменилось; она как будто выкинула из головы все, что он ей рассказал. Она так же приходила каждый день. Иногда они занимались любовью, с переменным успехом.
Лето прошло незаметно, и, не успели на щеках Джеральдины появиться веснушки, как уже наступил сентябрь.
5
Осень – лучшее время года в Англии, и эта осень, пришедшая в шлейфе теплых дождей, не была исключением. Город словно вернул былую таинственность под синими тучами, среди которых белыми штрихами метались прилетевшие с моря чайки.
Видя Королевство во всем его блеске, Кэл приободрился. Все чаще ему виделись среди туч знакомые лица, а в шорохе дождя за окном слышался неведомый код.
Он вспомнил про Энтони Вирджила Глюка, охотника за аномальными явлениями, и даже думал связаться с ним. Но время шло, а он лишь смотрел на небо, днем и ночью. Он даже приобрел маленький телескоп и наблюдал созвездия и галактики. Это был иной мир, не такой яркий, как Фуга, но не менее чудесный.
А в середине октября (точнее, 18-го, или, еще точнее, утром 19-го) ему снова начали сниться кошмары.
II
Встречи
1
Через восемь дней после гибели Фуги остатки Четырех Семейств – не более сотни Чародеев, – собрались вместе, чтобы обсудить ситуацию. Хотя они выжили, радоваться было нечему. С исчезновением Сотканного мира они лишились своих домов, имущества, а многие – своих любимых. У них остались только чары, да и те сильно ослабли и никого не утешали. Чары не могли ни воскресить мертвых, ни скрыть их с глаз Королевства.
Так что же им делать? Одна из партий, возглавляемая де Боно, предлагала открыться людям. В самом деле, безопаснее всего в человеческом мире было находиться на виду у всех. Но многие возражали, говоря, что скорее умрут, чем станут просить милости у Кукушат.
Сюзанна не знала, кто из них прав. Конечно, многие люди отнеслись бы к Чародеям с интересом и сочувствием, но сколько это сочувствие продлится? Месяц, год? А потом про них забудут, и они вновь станут мишенью.
Споры разгорались все жарче. Один из собравшихся, мужчина с серым усталым лицом, предлагал в первую очередь отомстить Шэдвеллу.
– Нам все равно конец, – говорил он. – Так посмотрим напоследок, как подохнет эта сволочь.
Раздались голоса, протестующие против такой обреченности, но мужчина, повысив голос, продолжал:
– Мы все умрем. Так не лучше ли успеть отомстить тем, кто это с нами сделал?
– Мне кажется, сейчас не время для вендетты, – сказал Нимрод. – Нужно подумать о будущем.
Некоторые иронически засмеялись, но всех заглушил голос мстителя.
– Какое будущее?! Погляди на нас! – все потупились; они знали, что представляют собой жалкое зрелище. – Мы последние из Чародеев. У нас не будет потомков, и вы это знаете. Так что хватит болтать о будущем.
– Но это не так, – попробовала возразить Сюзанна.
– Тебе легко говорить.
– Заткнись, Хэмел! – крикнул Нимрод.
– И не подумаю!
– Она здесь, чтобы помочь нам.
– Хватит с нас ее помощи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
* * *
В этих толках была доля истины. Кэл знал, что он изменился. И, может быть, вправду немного спятил. Когда он глядел по утрам в зеркало, он видел в своих глазах нечто, что отпугивало кассира в супермаркете или ту женщину, что пыталась заговорить с ним в очереди к окошку банка.
– Вы живете один?
– Да.
– Вам, должно быть, нелегко одному в таком большом доме?
– Нет, не очень.
Потом он не смог удержаться и добавил: «Я люблю пыль». Ответом был удивленный и слегка испуганный взгляд. Да конечно, он превратился в Чокнутого Муни.
2
На этот раз он ничего не забывал. Слишком многое в его душе осталось в этой потерянной Стране чудес. Забыть ее – означало забыть себя.
Радости эти воспоминания не вызывали. Сильнее всего он чувствовал боль и горечь потери, настолько сильно, что не мог вспомнить толком случившееся в Круговерти. Битва на Узком Мосту, а потом – какие-то бессвязные образы, бурно расцветающая и гибнущая жизнь, пуля, ударяющая ему в плечо, и красный туман в глазах.
Остальное было для него загадкой.
3
Он знал, что нужно как-то отвлечься от своей печали, иначе она поглотит его, как Брендана. Поэтому он начал искать работу и в начале июля устроился в пекарню. Платили там не очень хорошо, но работа ему нравилась – она была противоположностью его прежней работе в страховой компании. Здесь не было никаких подсиживании и продвижений по служебной лестнице, только мерный труд у печей. Он нарастил мускулы и питался в основном горячим хлебом.
Но это не могло надолго отвлечь его от недавних событии. Вернувшись с работы в свой одинокий дом, он снова и снова вспоминал Фугу и мучился от этого.
В середине июля появилась Джеральдина. Вошла в дом, как будто ничего не случилось. Он был рад ее приходу. Теперь, правда, она не осталась у него, но приходила почти ежедневно, помогая по хозяйству.
Недель пять она не задавала ему никаких вопросов, но потом начала с совсем неожиданного:
– Мне говорили, что у тебя были неприятности с полицией.
Он сидел в старом кресле Брендана у окна, а она расположилась на диване с кипой журналов.
– Я им сказала: мой Кэл не мог сделать ничего такого. Ты просто попал в беду, ведь так? – она взглянула на него, явно ожидая ответа. Не дождавшись, она продолжала:
– Я не понимаю, что тогда случилось, Кэл, и, быть может, лучше мне и не знать. Но, – она подняла на него глаза, – раньше ты никогда не разговаривал во сне.
– А теперь?
– Все время. Говоришь с какими-то людьми. Иногда смеешься, иногда кричишь. Ты ведь был где-то, правда? Видел что-то, чего никто не видел?
– Я об этом говорил во сне?
– И говорил тоже. Но, прежде всего, ты так выглядишь. Понимаешь?
Сказав это, она снова уткнулась в журнал, перелистывая страницы.
Кэл вздохнул. Она так добра с ним; нужно попытаться ей объяснить, как это ни тяжело.
– Хочешь, чтобы я рассказал?
– Хочу.
– Ты не поверишь.
– Все равно расскажи.
Он кивнул и начал рассказ с самого начала:
– Я видел Страну чудес...
4
У него ушло больше часа на то, чтобы изложить ей в общих чертах то, что случилось с тех пор, как голубь вылетел из голубятни. Она слушала внимательно, иногда поглядывая на него, но в основном глядя в окно.
Когда он закончил, она долгое время молчала.
Наконец он сказал:
– Я же предупреждал, что ты не поверишь.
– Разве это важно?
– Да. Для меня важно.
– Но почему?
– Потому что я не хочу оставаться один.
Она улыбнулась и подошла к нему.
– Ты не один, – сказала она, и больше слов не требовалось.
* * *
Позже, когда они уже засыпали, она спросила:
– Ты любишь ее? Сюзанну?
Он ждал этого вопроса.
– Да. Не знаю, как это объяснить, но это так.
– Я рада, – прошептала она. Кэл не знал, правда ли это, но тоже был рад.
* * *
Потом они об этом больше не говорили. Ее отношение к нему не изменилось; она как будто выкинула из головы все, что он ей рассказал. Она так же приходила каждый день. Иногда они занимались любовью, с переменным успехом.
Лето прошло незаметно, и, не успели на щеках Джеральдины появиться веснушки, как уже наступил сентябрь.
5
Осень – лучшее время года в Англии, и эта осень, пришедшая в шлейфе теплых дождей, не была исключением. Город словно вернул былую таинственность под синими тучами, среди которых белыми штрихами метались прилетевшие с моря чайки.
Видя Королевство во всем его блеске, Кэл приободрился. Все чаще ему виделись среди туч знакомые лица, а в шорохе дождя за окном слышался неведомый код.
Он вспомнил про Энтони Вирджила Глюка, охотника за аномальными явлениями, и даже думал связаться с ним. Но время шло, а он лишь смотрел на небо, днем и ночью. Он даже приобрел маленький телескоп и наблюдал созвездия и галактики. Это был иной мир, не такой яркий, как Фуга, но не менее чудесный.
А в середине октября (точнее, 18-го, или, еще точнее, утром 19-го) ему снова начали сниться кошмары.
II
Встречи
1
Через восемь дней после гибели Фуги остатки Четырех Семейств – не более сотни Чародеев, – собрались вместе, чтобы обсудить ситуацию. Хотя они выжили, радоваться было нечему. С исчезновением Сотканного мира они лишились своих домов, имущества, а многие – своих любимых. У них остались только чары, да и те сильно ослабли и никого не утешали. Чары не могли ни воскресить мертвых, ни скрыть их с глаз Королевства.
Так что же им делать? Одна из партий, возглавляемая де Боно, предлагала открыться людям. В самом деле, безопаснее всего в человеческом мире было находиться на виду у всех. Но многие возражали, говоря, что скорее умрут, чем станут просить милости у Кукушат.
Сюзанна не знала, кто из них прав. Конечно, многие люди отнеслись бы к Чародеям с интересом и сочувствием, но сколько это сочувствие продлится? Месяц, год? А потом про них забудут, и они вновь станут мишенью.
Споры разгорались все жарче. Один из собравшихся, мужчина с серым усталым лицом, предлагал в первую очередь отомстить Шэдвеллу.
– Нам все равно конец, – говорил он. – Так посмотрим напоследок, как подохнет эта сволочь.
Раздались голоса, протестующие против такой обреченности, но мужчина, повысив голос, продолжал:
– Мы все умрем. Так не лучше ли успеть отомстить тем, кто это с нами сделал?
– Мне кажется, сейчас не время для вендетты, – сказал Нимрод. – Нужно подумать о будущем.
Некоторые иронически засмеялись, но всех заглушил голос мстителя.
– Какое будущее?! Погляди на нас! – все потупились; они знали, что представляют собой жалкое зрелище. – Мы последние из Чародеев. У нас не будет потомков, и вы это знаете. Так что хватит болтать о будущем.
– Но это не так, – попробовала возразить Сюзанна.
– Тебе легко говорить.
– Заткнись, Хэмел! – крикнул Нимрод.
– И не подумаю!
– Она здесь, чтобы помочь нам.
– Хватит с нас ее помощи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104