собственно, так и было задумано, когда собаки создавались. Ахоуфрив заставило мускулы одеревенеть, заморозило все мысли в мозгу пса, приостановило все команды к действию, передававшиеся по нервам. Хоуфф рухнул на асфальт и остался лежать, вывалив язык, с остекленевшими глазами. Урруах тоже оказался на мостовой; через секунду он поднялся на ноги и с растерянным видом огляделся.
– Не знаю, как насчет тебя, – тихо сказала Рхиоу, и Урруах рывком поднял голову, услышав ее голос, – но нас сегодня утром вызвали по делу. Тебе, наверное, предложили что-то другое? Уж не Вечные ли Силы посоветовали тебе посвятить утро избиению беззащитного пса?
Урруах прищурился, чтобы лучше ее видеть.
– Ох, удачи тебе, Рхиоу.
– Удача не светит никому из нас, если ты не возьмешься за ум, – сказала Рхиоу. – Пошли. Нам нужно пройти еще десять кварталов, а поезд в шесть тридцать четыре ждать не будет.
– Давайте сделаем прыжок, – предложил Урруах, поворачиваясь спиной к поверженному псу.
– Нет, – возразила Рхиоу, – нельзя так бездумно тратить энергию, когда через несколько минут нам, возможно, предстоит ответственная работа. Делай «шаг вбок», и вперед.
Кошки пересекли улицу и снова двинулись по Лексингтон-авеню: первым сделавший «шаг вбок» Урруах, затем Сааш. Рхиоу секунду помедлила, чтобы через плечо взглянуть на хоуффа. Пес, шатаясь, поднимался на ноги; он, хоть и не понял, что случилось, явно испытывал облегчение.
Все в порядке, – подумала Рхиоу и поспешила догнать остальных. Поравнявшись с Сааш, она сказала:
– Ловко ты опрокинула ведро.
– Оно и так стояло неустойчиво, так что всего и нужно-то было – потянуть за струну и немного изменить момент инерции. – Сааш небрежно пожала плечами, но не сдержала довольной улыбки.
Рхиоу тоже улыбнулась и побежала рядом с Урруахом.
– А теперь, – более миролюбиво обратилась она к коту, – расскажи мне, из-за чего все началось.
Урруах не спешил отвечать. Рхиоу очень хотелось стукнуть его, но она решила не тратить напрасно силы, да к тому же долго сердиться на такого симпатичного молодого кота – по крайней мере, когда он вел себя прилично, – было трудно. Урруаху недавно сравнялось два года, он прошел испытания и уже год активно участвовал в работе команды Рхиоу. Он хорошо справлялся с делом и не скрывал, что доволен собой и в профессиональном, и в физическом отношении: он был большой и сильный, полосатый – черный с серебристым – жизнерадостный кот с серебристо-серыми глазами, бархатным голосом и самыми большими, острыми и белыми зубами, какие только Рхиоу видела за несколько жизней. Иногда, правда, ей казалось (когда Урруах выкидывал такие идиотские номера, как сегодня), что зубы у него растут и вверх и занимают большую часть черепа, оставляя мало места для мозгов.
– Хоуфф, – сказал наконец Урруах, когда они пересекали Пятьдесят вторую улицу, – отнял у меня мышь.
– Погоди-ка, – вмешалась Сааш, – ты что, хочешь сказать, будто стал ловить мышь, когда в контейнере полно прекрасной еды из «Макдоналдса»?
Урруах бросил на Сааш уничтожающий взгляд, но та только моргнула, отказываясь признать за ним право на вызов, и продолжала бежать вперед.
– Это была замечательная мышь, – сказал Урруах, – из таких, знаете, забияк: она все пыталась прыгнуть на меня и укусить в нос. Я даже собирался через некоторое время ее отпустить: такая храбрость заслуживает уважения. И тут у этого неуклюжего эххифа кончается смена, он спускает с цепи, на которой тот сидел всю ночь, хоуффа, и этот паршивец выскакивает на улицу и – только представьте! – проглатывает мою мышь! Должно быть, тут без волчьей крови не обошлось. Ну и что мне оставалось делать?
– Уж во всяком случае не виснуть на овчарке и не рисковать, что тебя пристрелят, – сухо ответила Рхиоу. – Кстати, пристрелить могли и несчастного хоуффа. Вполне хватило бы набить ему морду. Не можешь же ты ожидать, чтобы хоуфф стал вести себя так же, как и представитель Народа. Ему на это ума не хватило бы. А вот его хозяин повел себя очень безответственно. Теперь придется подумать, что делать с твоим пожирателем мышей.
– Это не наша проблема, – проворчал Урруах.
– Все, что происходит в городе, – наша проблема, – возразила Рхиоу, – как тебе прекрасно известно. По-моему, ты в долгу перед этим псом: ты слишком сурово наказал его. Тебе следует посоветоваться с кем-то, кто ведает собаками, и придумать, что можно сделать для бедняги. Доклад о результатах я хочу получить завтра.
Урруах глухо зарычал, но Рхиоу, прижав уши, осадила его:
– Сначала дело, Урруах. Нас ждет работа. Забудь о своих оскорбленных чувствах и приготовься выполнить свой долг.
Урруах вздохнул, и через некоторое время его усы приняли нормальное положение.
– Только не говори мне, что северные ворота снова неисправны.
– К сожалению, так и есть, – поморщилась Рхиоу.
– Кто-то прошел через них в нерабочие часы, так что нарушилась регулировка, – уточнила Сааш.
– Субстрат в порядке?
– По тому, что нам сказали, судить трудно, но я надеюсь, что так. Если предположить, что нам предстоит заново восстанавливать всю сеть…
Они углубились в обсуждение функционирования ворот и проговорили на эту тему до самой Пятидесятой улицы. Рхиоу вздохнула. Сааш и Урруах могли не очень ладить, но оба были увлечены своей работой, и пока перед ними стояла какая-нибудь сложная техническая проблема, они забывали о разногласиях. Только до и после работы возникали сложности; к счастью, задачи их команды имели строго производственный характер, и никакое правило не требовало, чтобы они были еще и друзьями. Рхиоу, со своей стороны, старалась только сделать так, чтобы отношения между Сааш и Урруахом позволяли им успешно сотрудничать и не кончались увечьем или смертоубийством в нерабочей обстановке.
На юго-западном углу Пятидесятой и Лексингтон-авеню располагался вход в Гранд-Сентрал, которым обычно пользовались кошки. Рядом с магазинчиком деликатесов имелась решетка вентиляционной шахты, ведущей к нижним уровням вокзала; в ней был пролом, сквозь который можно было протиснуться, не выдирая клочья меха из шкурки. Первым в отверстие проскользнул Урруах, затем Сааш и последней – Рхиоу. Наклонная бетонная труба уходила в темноту, и через несколько ярдов кошки остановились, чтобы дать глазам привыкнуть к новому освещению. Возможность уйти с яркого солнечного света была настоящим наслаждением. Пространство вокруг было пронизано мягко светящимися струнами, и теперь кошки наконец могли отчетливо различать их оттенки: при дневном свете в состоянии «шага вбок» они видели их ослепительно яркими и сливающимися.
– Как здесь сегодня воняет, – сморщила нос Сааш.
– Это просто твоя повышенная чувствительность, – ухмыльнулся Урруах, – обостренная, наверное, порошком от блох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
– Не знаю, как насчет тебя, – тихо сказала Рхиоу, и Урруах рывком поднял голову, услышав ее голос, – но нас сегодня утром вызвали по делу. Тебе, наверное, предложили что-то другое? Уж не Вечные ли Силы посоветовали тебе посвятить утро избиению беззащитного пса?
Урруах прищурился, чтобы лучше ее видеть.
– Ох, удачи тебе, Рхиоу.
– Удача не светит никому из нас, если ты не возьмешься за ум, – сказала Рхиоу. – Пошли. Нам нужно пройти еще десять кварталов, а поезд в шесть тридцать четыре ждать не будет.
– Давайте сделаем прыжок, – предложил Урруах, поворачиваясь спиной к поверженному псу.
– Нет, – возразила Рхиоу, – нельзя так бездумно тратить энергию, когда через несколько минут нам, возможно, предстоит ответственная работа. Делай «шаг вбок», и вперед.
Кошки пересекли улицу и снова двинулись по Лексингтон-авеню: первым сделавший «шаг вбок» Урруах, затем Сааш. Рхиоу секунду помедлила, чтобы через плечо взглянуть на хоуффа. Пес, шатаясь, поднимался на ноги; он, хоть и не понял, что случилось, явно испытывал облегчение.
Все в порядке, – подумала Рхиоу и поспешила догнать остальных. Поравнявшись с Сааш, она сказала:
– Ловко ты опрокинула ведро.
– Оно и так стояло неустойчиво, так что всего и нужно-то было – потянуть за струну и немного изменить момент инерции. – Сааш небрежно пожала плечами, но не сдержала довольной улыбки.
Рхиоу тоже улыбнулась и побежала рядом с Урруахом.
– А теперь, – более миролюбиво обратилась она к коту, – расскажи мне, из-за чего все началось.
Урруах не спешил отвечать. Рхиоу очень хотелось стукнуть его, но она решила не тратить напрасно силы, да к тому же долго сердиться на такого симпатичного молодого кота – по крайней мере, когда он вел себя прилично, – было трудно. Урруаху недавно сравнялось два года, он прошел испытания и уже год активно участвовал в работе команды Рхиоу. Он хорошо справлялся с делом и не скрывал, что доволен собой и в профессиональном, и в физическом отношении: он был большой и сильный, полосатый – черный с серебристым – жизнерадостный кот с серебристо-серыми глазами, бархатным голосом и самыми большими, острыми и белыми зубами, какие только Рхиоу видела за несколько жизней. Иногда, правда, ей казалось (когда Урруах выкидывал такие идиотские номера, как сегодня), что зубы у него растут и вверх и занимают большую часть черепа, оставляя мало места для мозгов.
– Хоуфф, – сказал наконец Урруах, когда они пересекали Пятьдесят вторую улицу, – отнял у меня мышь.
– Погоди-ка, – вмешалась Сааш, – ты что, хочешь сказать, будто стал ловить мышь, когда в контейнере полно прекрасной еды из «Макдоналдса»?
Урруах бросил на Сааш уничтожающий взгляд, но та только моргнула, отказываясь признать за ним право на вызов, и продолжала бежать вперед.
– Это была замечательная мышь, – сказал Урруах, – из таких, знаете, забияк: она все пыталась прыгнуть на меня и укусить в нос. Я даже собирался через некоторое время ее отпустить: такая храбрость заслуживает уважения. И тут у этого неуклюжего эххифа кончается смена, он спускает с цепи, на которой тот сидел всю ночь, хоуффа, и этот паршивец выскакивает на улицу и – только представьте! – проглатывает мою мышь! Должно быть, тут без волчьей крови не обошлось. Ну и что мне оставалось делать?
– Уж во всяком случае не виснуть на овчарке и не рисковать, что тебя пристрелят, – сухо ответила Рхиоу. – Кстати, пристрелить могли и несчастного хоуффа. Вполне хватило бы набить ему морду. Не можешь же ты ожидать, чтобы хоуфф стал вести себя так же, как и представитель Народа. Ему на это ума не хватило бы. А вот его хозяин повел себя очень безответственно. Теперь придется подумать, что делать с твоим пожирателем мышей.
– Это не наша проблема, – проворчал Урруах.
– Все, что происходит в городе, – наша проблема, – возразила Рхиоу, – как тебе прекрасно известно. По-моему, ты в долгу перед этим псом: ты слишком сурово наказал его. Тебе следует посоветоваться с кем-то, кто ведает собаками, и придумать, что можно сделать для бедняги. Доклад о результатах я хочу получить завтра.
Урруах глухо зарычал, но Рхиоу, прижав уши, осадила его:
– Сначала дело, Урруах. Нас ждет работа. Забудь о своих оскорбленных чувствах и приготовься выполнить свой долг.
Урруах вздохнул, и через некоторое время его усы приняли нормальное положение.
– Только не говори мне, что северные ворота снова неисправны.
– К сожалению, так и есть, – поморщилась Рхиоу.
– Кто-то прошел через них в нерабочие часы, так что нарушилась регулировка, – уточнила Сааш.
– Субстрат в порядке?
– По тому, что нам сказали, судить трудно, но я надеюсь, что так. Если предположить, что нам предстоит заново восстанавливать всю сеть…
Они углубились в обсуждение функционирования ворот и проговорили на эту тему до самой Пятидесятой улицы. Рхиоу вздохнула. Сааш и Урруах могли не очень ладить, но оба были увлечены своей работой, и пока перед ними стояла какая-нибудь сложная техническая проблема, они забывали о разногласиях. Только до и после работы возникали сложности; к счастью, задачи их команды имели строго производственный характер, и никакое правило не требовало, чтобы они были еще и друзьями. Рхиоу, со своей стороны, старалась только сделать так, чтобы отношения между Сааш и Урруахом позволяли им успешно сотрудничать и не кончались увечьем или смертоубийством в нерабочей обстановке.
На юго-западном углу Пятидесятой и Лексингтон-авеню располагался вход в Гранд-Сентрал, которым обычно пользовались кошки. Рядом с магазинчиком деликатесов имелась решетка вентиляционной шахты, ведущей к нижним уровням вокзала; в ней был пролом, сквозь который можно было протиснуться, не выдирая клочья меха из шкурки. Первым в отверстие проскользнул Урруах, затем Сааш и последней – Рхиоу. Наклонная бетонная труба уходила в темноту, и через несколько ярдов кошки остановились, чтобы дать глазам привыкнуть к новому освещению. Возможность уйти с яркого солнечного света была настоящим наслаждением. Пространство вокруг было пронизано мягко светящимися струнами, и теперь кошки наконец могли отчетливо различать их оттенки: при дневном свете в состоянии «шага вбок» они видели их ослепительно яркими и сливающимися.
– Как здесь сегодня воняет, – сморщила нос Сааш.
– Это просто твоя повышенная чувствительность, – ухмыльнулся Урруах, – обостренная, наверное, порошком от блох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122