Они могут влиять на решения конклава, но… Кардинал Филиппинский… Пока он ведет себя прилично… Долгий опыт и знание людей подсказывают Дженкинсу, что будут у него с кардиналом проблемы. Выключив Нового Папу, Дженкинс стал читать с экрана донесения агентов на месте, в Ватикане. Донесения для удобства Дженкинса были сведены в общую «историю»-резюме — в свое время Дженкинс учил искусству составления резюме своих студентов. «Кэмпбэлл овладел искусством очень хорошо, — улыбнулся Дженкинс. — Нужно будет спросить у Петрова его мнение о Новом Папе». Будет жаль, если желтолицый поведет себя как сумасброд. Столько сил было затрачено на то, чтобы заставить Церковь опровергнуть с Верховной Римской Кафедры свою Доктрину священности человеческой жизни, и особенно это нелепое на перенаселенной земле «Плодитесь, размножайтесь!» Можно было бы, конечно, обойтись без Церкви, но от влияния, которым располагает двухтысячелетняя церковная организация на умы и, главное, постельное поведение миллионов кретинов во всем мире, было бы расточительно-глупо отказываться.
Ничего замечательного в резюме Кардинала Филиппинского Дженкинс не нашел. Однако это вовсе не значило, что три дня назад избранный Папа ничего собой не представляет. Святые отцы, как и любые другие бюрократы, умеют искусно притворяться и не показывать зубы до тех пор, пока не достигнут желаемого высокого офиса.
— Поглядим, поглядим, — пробормотал Дженкинс и выключил видеокомпьютер.
Было 3.58.
Сенатор Ворнер, седеющий красавец 49 лет с лицом актера, первый раз был в «усадьбе», как называли свою штаб-квартиру в Департменте Демографии. Сенатор от штата Аляска чувствовал себя беспокойно. Причиной тому являлась личная просьба, с которой он намерен был обратиться к Дженкинсу после того, как деловая часть визита будет закончена. Предупредительный Кэмпбэлл открыл перед Ворнером дверь в кабинет босса, хотя вовсе не обязан был этого делать, и влияния секретаря самого Дженкинса в правительстве было бы достаточно, чтобы лишить Ворнера офиса, если бы Кэмпбэлл этого захотел. Ворнер вошел и увидел далеко впереди серую фигурку Дженкинса за столом, четверти которого хватило бы, чтобы разместить Христа и двенадцать апостолов для последнего супа. За Дженкинсом помещались два огромных, до самого потолка, окна, рамы коих были выкрашены простой белой краской, а в узком простенке между окнами висела черно-белая, в узкой белой раме, фотография Владимира Ленина, избранного профессором Дженкинсом в качестве наиболее почитаемого политического деятеля.
Ворнер приблизился, Дженкинс, выросший в размерах, встал. Однако не вышел из-за стола.
— Хэлло, сенатор. Прошу садиться.
«Что он знает обо мне?» — лихорадочно спросил себя Ворнер, хотя правильно было бы спросить: «Все ли он знает обо мне?»
— До прихода шефа Муди мы с вами поработаем, сенатор. Сейчас подадут кофе. Если у вас нет никаких специальных новых соображений или поправок по поводу проекта, который вы и Муди собираетесь представить Совету Планирования Консула Безопасности, давайте вкратце пройдемся по проекту, чтобы и мне, и вам было удобнее его защищать перед Советом…
У Ворнера не было поправок. У него была личная просьба, но, глядя на чуждое каким-либо эмоциям лицо Дженкинса, Ворнер смалодушничал и побоялся изложить свою просьбу. «Откажет, — подумал Ворнер, нахмурив красивые черты крупного лица. — Потом, — решил он. — После кофе и до прихода Муди».
— Итак. — Дженкинс включил комбинированную консоль на стене справа от стола, и на экране появилась гигантская первая страница меморандума Ворнера и Муди. — Вы предлагаете ввести региональное, поштатное подразделение демографических организмов в государстве взамен существующего сейчас деления на Ист-Коаст, Вест-Коаст, Юг, Мидл-Ист, Мидл-Вест и Hopс-бюро. Я, как вы знаете, идею поддерживаю, так как считаю, что осуществление ее значительно усилит влияние нашего Департмента в стране. — Дженкинс быстро «залистал» на стене листы меморандума и остановился на странице, густо заполненной цифрами.
— Однако… — Дженкинс повернулся к Ворнеру и посмотрел на Ворнера очень внимательно, даже приблизившись к нему через стол.
Ворнер ясно увидел глаза Дженкинса, в которые вдруг, к своему удивлению, решился взглянуть и взглянул. Глаза Дженкинса были цвета хаки, как форма ребят, охраняющих вход в здание Департмента Демографии. «Или, — подумал Ворнер, — глаза у Дженкинса цвета зеленых олив, помешенных в слишком сильный раствор маринада».
— Однако я предвижу возражения, — продолжал Дженкинс, — со стороны Шефа нашего финансового бюро, не говоря уже о Секретаре Федерального Казначейства. Расходы на администрирование нового аппарата возрастут. Что будем отвечать?..
Ворнер сглотнул слюну и понял, что он не попросит у Дженкинса статус «A» для брата отца жены мистера Джорджа Финкельстайна и мистеру Финкельстайну придется выпутываться самому из проблем, связанных с возрастом мистера Финкельстайна. Заглянув в хаки-глаза Дженкинса, Ворнер понял, что эти хаки-глаза откажут родной матери на основании того, что закон одинаков для всех, и никто еще не уличил неподкупного Дженкинса в коррупции. Раздался резкий стук в дверь, и ловкий, моложавый агент в «бабочке», смокинге и слишком широких брюках вкатил тележку с кофе.
Ночь с 3 на 4 июля 2015 года
В 00.30 Дженкинс коротко покинул здание, чтобы проводить своего русского коллегу до автомобиля. «Бульдоги», не спрашивая его разрешения, привычно поместились вокруг него и Петрова. Петрова ожидали в вестибюле Департмента свои «бульдоги», так что целый ком людей выкатился из здания на высокие ступени и стал спускаться на уровень Пятой авеню, где русского ожидал автомобиль, напоминающий помесь механического крота с бугристым катком для укладки асфальта, новая модель, гордость Петрова.
— Какая ночь! — с удовольствием вдохнул чуть посвежевший воздух Петров. — What a beautiful night! — с комичным русским акцентом повторил он и на мгновение остановился, чтобы поглядеть вверх, где установленные вокруг здания сильнейшие прожектора деловито обшаривали черное небо.
— Значительно посвежело, — поддержал восторг Петрова педантичным замечанием Дженкинс. Иной раз русские казались Дженкинсу неумеренно, до сладкости романтичными. — Спасибо за визит и за информацию, — подал русскому руку Дженкинс, — в деле с индонезийцами я вам обещаю самые скорейшие результаты.
— Ох, если бы вы могли поделиться с нами лабораторными исследованиями доктора Розена, дорогой Сол. — Петров мягко пожал руку Дженкинсу и заглянул ему в лицо.
— Это зависит не только от меня, Валентайн, но, как я обещал, я сделаю все возможное…
«Бульдоги» двух дружественных стран шевелились вокруг гибрида русской автомобильной промышленности, а сверху с лестницы за ними равнодушно наблюдал лейтенант Тэйлор — сегодня было его ночное дежурство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Ничего замечательного в резюме Кардинала Филиппинского Дженкинс не нашел. Однако это вовсе не значило, что три дня назад избранный Папа ничего собой не представляет. Святые отцы, как и любые другие бюрократы, умеют искусно притворяться и не показывать зубы до тех пор, пока не достигнут желаемого высокого офиса.
— Поглядим, поглядим, — пробормотал Дженкинс и выключил видеокомпьютер.
Было 3.58.
Сенатор Ворнер, седеющий красавец 49 лет с лицом актера, первый раз был в «усадьбе», как называли свою штаб-квартиру в Департменте Демографии. Сенатор от штата Аляска чувствовал себя беспокойно. Причиной тому являлась личная просьба, с которой он намерен был обратиться к Дженкинсу после того, как деловая часть визита будет закончена. Предупредительный Кэмпбэлл открыл перед Ворнером дверь в кабинет босса, хотя вовсе не обязан был этого делать, и влияния секретаря самого Дженкинса в правительстве было бы достаточно, чтобы лишить Ворнера офиса, если бы Кэмпбэлл этого захотел. Ворнер вошел и увидел далеко впереди серую фигурку Дженкинса за столом, четверти которого хватило бы, чтобы разместить Христа и двенадцать апостолов для последнего супа. За Дженкинсом помещались два огромных, до самого потолка, окна, рамы коих были выкрашены простой белой краской, а в узком простенке между окнами висела черно-белая, в узкой белой раме, фотография Владимира Ленина, избранного профессором Дженкинсом в качестве наиболее почитаемого политического деятеля.
Ворнер приблизился, Дженкинс, выросший в размерах, встал. Однако не вышел из-за стола.
— Хэлло, сенатор. Прошу садиться.
«Что он знает обо мне?» — лихорадочно спросил себя Ворнер, хотя правильно было бы спросить: «Все ли он знает обо мне?»
— До прихода шефа Муди мы с вами поработаем, сенатор. Сейчас подадут кофе. Если у вас нет никаких специальных новых соображений или поправок по поводу проекта, который вы и Муди собираетесь представить Совету Планирования Консула Безопасности, давайте вкратце пройдемся по проекту, чтобы и мне, и вам было удобнее его защищать перед Советом…
У Ворнера не было поправок. У него была личная просьба, но, глядя на чуждое каким-либо эмоциям лицо Дженкинса, Ворнер смалодушничал и побоялся изложить свою просьбу. «Откажет, — подумал Ворнер, нахмурив красивые черты крупного лица. — Потом, — решил он. — После кофе и до прихода Муди».
— Итак. — Дженкинс включил комбинированную консоль на стене справа от стола, и на экране появилась гигантская первая страница меморандума Ворнера и Муди. — Вы предлагаете ввести региональное, поштатное подразделение демографических организмов в государстве взамен существующего сейчас деления на Ист-Коаст, Вест-Коаст, Юг, Мидл-Ист, Мидл-Вест и Hopс-бюро. Я, как вы знаете, идею поддерживаю, так как считаю, что осуществление ее значительно усилит влияние нашего Департмента в стране. — Дженкинс быстро «залистал» на стене листы меморандума и остановился на странице, густо заполненной цифрами.
— Однако… — Дженкинс повернулся к Ворнеру и посмотрел на Ворнера очень внимательно, даже приблизившись к нему через стол.
Ворнер ясно увидел глаза Дженкинса, в которые вдруг, к своему удивлению, решился взглянуть и взглянул. Глаза Дженкинса были цвета хаки, как форма ребят, охраняющих вход в здание Департмента Демографии. «Или, — подумал Ворнер, — глаза у Дженкинса цвета зеленых олив, помешенных в слишком сильный раствор маринада».
— Однако я предвижу возражения, — продолжал Дженкинс, — со стороны Шефа нашего финансового бюро, не говоря уже о Секретаре Федерального Казначейства. Расходы на администрирование нового аппарата возрастут. Что будем отвечать?..
Ворнер сглотнул слюну и понял, что он не попросит у Дженкинса статус «A» для брата отца жены мистера Джорджа Финкельстайна и мистеру Финкельстайну придется выпутываться самому из проблем, связанных с возрастом мистера Финкельстайна. Заглянув в хаки-глаза Дженкинса, Ворнер понял, что эти хаки-глаза откажут родной матери на основании того, что закон одинаков для всех, и никто еще не уличил неподкупного Дженкинса в коррупции. Раздался резкий стук в дверь, и ловкий, моложавый агент в «бабочке», смокинге и слишком широких брюках вкатил тележку с кофе.
Ночь с 3 на 4 июля 2015 года
В 00.30 Дженкинс коротко покинул здание, чтобы проводить своего русского коллегу до автомобиля. «Бульдоги», не спрашивая его разрешения, привычно поместились вокруг него и Петрова. Петрова ожидали в вестибюле Департмента свои «бульдоги», так что целый ком людей выкатился из здания на высокие ступени и стал спускаться на уровень Пятой авеню, где русского ожидал автомобиль, напоминающий помесь механического крота с бугристым катком для укладки асфальта, новая модель, гордость Петрова.
— Какая ночь! — с удовольствием вдохнул чуть посвежевший воздух Петров. — What a beautiful night! — с комичным русским акцентом повторил он и на мгновение остановился, чтобы поглядеть вверх, где установленные вокруг здания сильнейшие прожектора деловито обшаривали черное небо.
— Значительно посвежело, — поддержал восторг Петрова педантичным замечанием Дженкинс. Иной раз русские казались Дженкинсу неумеренно, до сладкости романтичными. — Спасибо за визит и за информацию, — подал русскому руку Дженкинс, — в деле с индонезийцами я вам обещаю самые скорейшие результаты.
— Ох, если бы вы могли поделиться с нами лабораторными исследованиями доктора Розена, дорогой Сол. — Петров мягко пожал руку Дженкинсу и заглянул ему в лицо.
— Это зависит не только от меня, Валентайн, но, как я обещал, я сделаю все возможное…
«Бульдоги» двух дружественных стран шевелились вокруг гибрида русской автомобильной промышленности, а сверху с лестницы за ними равнодушно наблюдал лейтенант Тэйлор — сегодня было его ночное дежурство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65