Изящные очертания ружья портил массивный инфракрасный прицел, который он
добавил, учитывая ночное время. Бретон вставил в обойму прохладные
латунные цилиндрики, которые вынимал из кармана, вложил ее в ружье и
передернул затвор. Возможно, в его распоряжении будет не более двух
секунд, чтобы обнаружить цель, прицелиться и выстрелить - ни единого мига
из этого скудного запаса времени нельзя было потратить зря.
Он несколько минут тихо сидел в машине, дожидаясь, пока вокруг никого
не будет. Со времени последнего перехода миновала почти неделя, и он
чувствовал, что выбрал верный момент. Сердце билось от волнения - один из
факторов, вызывающих гемикранию. Электрическая активность его мозга была
выше нормальной и рождала напряженное ожидание. Почти галлюцинаторное
изменение в восприятии, знакомое всем, кто страдает мигренями, как первый
симптом очередного припадка, одевало самые обыденные предметы ореолом
неожиданности - печалью, скрытой угрозой, пьянящим очарованием. Едва
последний прохожий скрылся из вида, Бретон вышел из машины, взял ружье и
спрятал его под дождевиком, держа приклад сквозь прорезь кармана. Ночной
ветер набрасывался на него с разных направлений, шарил по нему, точно
пальцы слепца, пока он шагал неуклюже и осторожно - мешало ружье.
Когда он подходил к воротам парка, начались первые нарушения зрения.
Перед правым глазом замерцал свет и начал расплываться сложным радужным
пятном. Бретону почудилась стайка водомерок, натыкающихся друг на друга,
дробящих солнечный свет глянцевыми бронзовыми спинками. Он обрадовался,
что это не заходящая черная звезда - крепостным фигурам на формирование
требовалось больше времени.
Бретон вошел в парк и направился к его центру по должке, по которой с
металлическим шуршанием катились сухие листья. На скамейках, там, где
горели фонари, сидели влюбленные парочки, но он быстро пересек лужайку и
через секунду-другую был проглочен глухим мраком. Он вынул ружье из-под
дождевика и приложил приклад к плечу, чтобы проверить прицел, но его
правый глаз был ослеплен вращением цветных фигур, и он вспомнил, что у
него есть только один выход: положиться на заранее отрепетированную
систему действий. Когда он нашел три вяза, слепящий свет почти достиг
максимума.
Он приблизился к треугольной купе на тридцать ярдов, просунул левую
руку под широкий ремень ружья и упал на одно колено в классической
снайперской позе. Сырая земля охватила его ногу овалом холода. "Я,
конечно, сошел с ума", - подумал он, но его губы снова и снова повторяли
ее имя. Кэт! Кэт! Он дернул шляпу, и под ней послышалось тихое жужжание -
прибинтованные к его телу мощные аккумуляторы начали подавать энергию. В
тот же момент автоматический шприц впрыснул кинин в выбритый кружок над
правым виском. Словно ледяное жало пронзило кожу, и облако мучительной
боли начало разливаться по его голове вместе с поступающим в височную
артерию кинином. Бретон машинально отметил, что вокруг никого не было, и
он напрасно потратил столько усилий, чтобы закамуфлировать свои
приспособления... И тут завеса радужных геометрических фигур начала резко
стягиваться. Пора!
Они неуверенно шла в темноте, ее светло-голубое платье и серебристая
накидка, казалось, фосфоресцировали. Из-под мохнатой арки вязов появился
силуэт, тоскливо клекоча, точно отвратительная хищная птица. Вскинув руки,
он надвинулся на Кэт, и у нее вырвался стон ужаса. Бретон совместил
перекрестье нитей с черной фигурой, но палец на спусковом крючке замер.
Слишком тесно сомкнулись два силуэта. Он чуть приподнял левую руку,
перекрестье ни миг совместилось с головой, и палец инстинктивно нажал
крючок. Приклад ударил Бретона в плечо, а черная голова перестала быть
головой...
Бретон долго лежал, уткнув лицо в микрокосм дерна. Ружейный ствол под
его левой рукой нагрелся от единственного выстрела, потом остыл, но он все
еще был не в силах пошевелиться. Его охватило такое утомление, что
требовалось нечеловеческое усилие даже для того, чтобы додумать мысль до
конца. "Сколько времени я лежу здесь?" - спрашивал он себя. Вдруг
кто-нибудь пройдет мимо и увидит, что он валяется тут?
Грызущий страх стал ураганным, но его тело по-прежнему оставалось
телом мертвеца.
Сознание тоже претерпело изменение. Давящая тяжесть исчезла, все
потенциалы разрядились в фантастическом мозговом оргазме перехода.
_В_е_л_и_к_о_г_о _п_е_р_е_х_о_д_а_. Он его совершил. (Эта мысль доставила
ему секундное удовлетворение.) Восемь лет напряженной работы принесли
краткую награду. Он переправился через неумолимую реку времени и...
Кэт!
Его захлестнула волна осознания немыслимого и вызвала первое
непроизвольное движение. Он вдвинул ладони под грудь и нажал на землю. На
ноги он встал в результате длительного процесса - потребовалось вытянуть
руки и упереться пятками, чтобы приподнять туловище, а потом понудить ноги
принять на себя вес этого туловища. Он перехватил ружье, спрятал его под
дождевик, сделал шаг, потом другой. Возле вязов никого не было. И не
удивительно. Мужчину, которого он застрелил, унесли отсюда восемь лет
назад, ну, а Кэт, естественно, дома. "Место женщины - дом", - мелькнуло в
голове идиотское клише, и он неуклюже побежал на подгибающихся ногах - при
каждом движении его голени описывали круги. Буйная радость доилась, пока
он не подбежал к воротам парка и не увидел матово светящиеся шары на
столбах ворот - пока внезапная мысль не перечеркнула ее.
"Но если Кэт дома, - шепнул внутренний голос, - то почему ты сейчас в
парке с ружьем?
Если она жива, то почему ты помнишь ее похороны?"
Позже, пока способность трезво мыслить еще не угасла, он проехал мимо
их бывшего дома. Новые владельцы там не поселились, и в саду неубранная
доска с надписью "продается" отражала свет уличных фонарей. Бретона
охватило отчаянное желание войти в дом, удостовериться... Но он только
нажал на педаль газа. Старый "бьюик", почти остановившийся, рванулся
вперед по тихой улице. Окна почти всех домов вокруг были освещены.
Бретон подъехал к бару почти на самой окраине города, где начиналась
прерия: порой шары перекати-поле толкались в двери, точно голодные псы.
Сев у длинной стойки, он - впервые после кошмарного запоя восемь лет назад
- заказал виски и уставился в его янтарные глубины. Почему он не предвидел
того, что произошло? Почему его интеллект, проделав в полном одиночестве
такой далекий путь, остановился перед последним, столь очевидным
следствием?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39