- Поручик
Баранов, вы сердитесь, вы неправы. Подойдите сюда, сядьте. Не хотите ли
чаю?
- Я пришел, баронесса, откланяться.
Веер описал крылатую дугу и резко сжался. Мимишка тявкнула.
- Я никак не предполагала...
- Что я останусь жив? - перебил ее офицер.
- Ах, вовсе нет!.. Оставьте ваш сарказм, поручик. Да, вы мне нрави-
лись, если хотите... Но я не дух свят, чтоб читать вашу душу. Во всяком
случае отзвука в вашем сердце я не находила. Ведь так? - Поручик широки-
ми шагами беззвучно подошел по мягкому ковру к резному столику и достал
из фуражки пару белых своих перчаток. - Да, да вы мне нравились, - томно
сказала хозяйка и закрыла глаза.
- Вы мне, баронесса, тоже нравились... А что касается отзвука в моем
сердце, то... Впрочем, я должен заявить вам, что ваш будущий супруг -
подлец. Честь имею кланяться, баронесса.
Мимишка хрипло впилась поручику в удалявшиеся пятки, с баронессой же
приключилась натуральная истерика.

Глава XIII

Нагаечка

Мысль о побеге не давала Николаю Реброву жить. Что б он ни делал, о
чем бы ни думал, - бежать, бежать, - навязчиво и неотразимо властвовало
в его душе. Он плохо ел, плохо спал. На другой день об'яснения поручика
с баронессой он поднялся рано, с'ел остатки простокваши и пошел в лес.
Утро было хрустальное, молочно-голубое. Поблекший месяц дряхлым шаром
запутался меж черных хвой. На смену ему розовел восток, загорались обла-
ка, еще немного - и молодое солнце из далеких русских недр, из-за Пей-
пус-озера выплывет месяцу на смену. По наезженной дороге култыхает на
трех лапах несчастный пес, на шее кусок веревки. - А ведь это она...
Ведь это собака Карла Иваныча. - Шарик! Шарик! - Пес мотнул изгрызастой
мордой и трусливо свернул в сугроб. И вновь юноша стал перебирать в па-
мяти весь свой недавний предсмертный бред: живы или померли - Карп Ива-
ныч и Дмитрий Панфилыч? Но воспоминания были тусклы, путаны.
Солнце уже прорывалось через гущу леса. И юноше захотелось забраться
на высокую сосну, чтоб взглянуть туда, в тот милый край, откуда вставало
солнце. Николай Ребров подошел к просеке. И вот перед ним два всадника:
лесник баронессы - эстонец - на лохматой кляченке, и на великолепном ры-
саке широкоплечий человек в серой венгерке с зеленым воротником и лацка-
нами. Николай Ребров мельком взглянул на всадников и - дальше.
- Стой! - и рысак галопом подскакал к нему. - Почему честь не отда-
ешь?! Ты! Писарь!
- Извините... Я совсем не узнал вас... Я не ожидал...
Нагайка взвизгнула, и два хлестких удара сшибли с головы юноши фураж-
ку. Не помня себя, Ребров схватил большую сосновую ветвь и наотмашь ею
всадника. Конь нервно всхрапнул, подбросил задом, и ротмистр Белявский -
через голову в сугроб.
Юноша бросился в чащу леса, выбежал на тропинку и окольными путями
домой.
Поручик Баранов еще спал, когда юноша постучался к нему. Та же про-
тивная эстонка, впуская, проскрипела:
- Подождить здесь!.. Шляются раньше свет...
И опять тот же громкий голос:
- Эй, кто? Войдите! А, Ребров?! Генерал, что ли, прислал? Что? Что?
Белявский?! Как, оскорбил действием? Как, ударил? Кто, ты?! Дай-ка порт-
сигар, дай-ка спичек! - Папироса прыгала в зубах поручика, спичка пляса-
ла в руке писаря. - Да не трясись ты, девушка! Рассказывай.
Выслушав все, поручик Баранов сказал:
- Одобряю. Солдат отдает честь мундиру, а не охотничьей венгерке ка-
кой-то. Он бы еще напялил на себя баронессин бурнус. Я переговорю с ге-
нералом. Во всяком случае - я беру тебя под свою защиту... Дай мне шта-
ны, дай мне умыться... А вечером, после занятий, прошу ко мне... По-то-
варищески, запросто... Чайку попить...
Николай Ребров едва выговорил:
- Господин поручик... Я всегда... я всегда был уверен, что вы велико-
душный человек.
Глава XIV

Ночь у колдуна, надгробное рыдание

Когда ротмистр Белявский вошел в канцелярию, ад'ютант Баранов громко
приказал:
- Ребров! Возьмешь лошадей и отвезешь этот пакет по назначению.
Николай Ребров поехал верхом верст за шесть, в дивизионную хлебопе-
карню. Там и встретил Трофима Егорова.
- Ну, Колька, недельки через две того... Спину чухляндии покажем.
Слушай, Колька. А с нами еще один хрестьянин просится, наш мукосей. Он
недалечко за озером живет, там, в Расее-то. Да ужо я его... Да вот он...
Эй, Лука!
Крупный бородатый крестьянин, поводя согнутыми в локтях руками, не
торопясь, в раскачку, как медведь, подошел к ним:
- Здорово живешь, солдатик, - густо сказал он юноше, чуть тронув шап-
ку.
- Что, дядя Лука, к нам в компанию ладишь? - на крестьянский лад про-
изнес Николай Ребров. - Поди стосковался по дому-то?
- Как не стосковаться, - угрюмо ответил тот. - Не своей охотой...
Солдатня да офицеришки чуть на штыки не подняли: на трех подводах ехать
пришлось, все хозяйство бросил: бабу да шестерых ребят. - Мужик сглонул
обиду, отвернулся и раздраженно засопел. Потом сказал: - Думай не думай,
а бежать надо... Что бог даст.
Юноша улыбнулся:
- С тобой, дядя Лука, будет не страшно. Силенка, кажись, есть в те-
бе...
Домой Николай Ребров возвратился к вечеру, поел вареной картошки с
полуржаным, полукартофельным хлебом и, час отдохнув на койке, направился
к поручику Баранову.
- Честь имею доложить вашему высокоблагородию, что пакет вручен,
двухнедельная ведомость проверена, в наличности имеется муки 32 п. и
жмыхов 7 1/2 пуд.
Офицер сидел в рваном кресле у письменного стола, что-то записывал в
памятную, с черепаховой оправой, книжку. Он в валенках и ватном халате с
желтым шелковым поясом. На столе коньяк. И сам поручик порядочно выпив-
ши.
- Вот что, Николаша, - повернулся он к юноше. - Зови меня Петром Пет-
ровичем. Очень просто: через неделю - фють! - я направо, ты налево. Лик-
видация заканчивается. Что? А твое дело с этим прохвостом тоже ликвиди-
ровано. Генерал сказал Белявскому: "жаль, ротмистр, что вы подали в отс-
тавку, а то бы..." - и погрозил пальцем очень-очень выразительно.
- Почему в отставку? - спросил Ребров.
- На баронессе женится. Она богачка. На кой чорт ему служить, лоб под
пули подставлять, на фронте вшей кормить? Да ты, Николаша, садись. Ну,
выпьем, Николаша... За юность... Ээ, люблю юность!.. Вся наша надежда.
Да ты не морщись, пей, это коньяк... А знаешь что? Чорта с два, чтоб я
позволил Белявскому жениться.
- А разве это зависит от вас? - и юноша почувствовал, как от вина
стало загораться истомой его тело.
- Конечно же зависит... Ты слыхал, как колдуны свадьбы портят?.. А я
колдун... - он снял с бритой головы тюбитейку с кисточкой, для чего-то
помахал ею в воздухе и опять надел. - Да, брат, колдун, форменный: хому-
ты наставляю, килы сажу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36