Из бурлящих гигантских чанов для супов поднимались облака пара. А неподалеку два поваравиртуоза умелыми пальцами лепили канапе и готовили горячие закуски.
Чуть дальше старший кондитер озабоченно следил за приготовлением десертов.
Временами, когда дверцы какой-нибудь из плит широко распахивались, отблески пламени отражались на сосредоточенных лицах, и эти разверстые огненные зевы создавали впечатление, что ты – в аду. А над всем этим, непрестанно раздражая слух и дразня обоняние, стоял неумолчный звон тарелок, манящий запах пищи и тонкий бодрящий аромат закипающего кофе.
– Да, мсье, когда мы трудимся, нам есть чем гордиться. Во всяком случае, на первый взгляд кочан хорош, если только не заглядывать под капустный лист.
– Я прочитал ваш доклад. – Питер вернул Лемье конверт и проследовал за ним в застекленный отсек, где было не так шумно. – Мне нравятся ваши идеи. Правда, с некоторыми предложениями я бы поспорил, но таких не много.
– Что ж, спор – дело хорошее, если потом из него что-то рождается.
– Пока еще нет. Во всяком случае, из нашего спора не может родиться то, о чем вы мечтаете. – И Питер пояснил, что любая реорганизация может быть осуществлена лишь после того, как решится главный вопрос: кто будет владеть отелем.
– Наверно, я и мой план должны отправляться в другое место. Неважно!
– И Лемье, как истый француз, передернул плечами. – Я сейчас идет, мсье, в зал, где ужинать участники конгресса. Не хотите составить мне компанию?
Питер и сам намеревался во время вечернего обхода отеля заглянуть туда.
– Спасибо. С удовольствием присоединюсь к вам, – ответил он, подумав, что только выиграет, если начнет свою инспекцию с кухни.
Они поднялись на служебном лифте на два этажа и оказались в помещении, как две капли воды похожем на то, которое они только что покинули. Отсюда поступало около двух тысяч блюд в три банкетных зала и дюжину отдельных кабинетов. Работа здесь шла в таком же дьявольском темпе, как и внизу.
– Как вы знает, мсье, у нас сегодня сразу два большой банкет. В Большой бальный зал и в Бьенвиль.
– Да, – кивнул в ответ Питер, – для конгресса стоматологов и конгресса «Голден-Краун Кола». – Взглянув на вереницу блюд, отправляемых в два конца большой кухни, Питер заключил, что сегодня гвоздь программы у врачей – жареная индейка, а у продавцов колы – камбала на пару. Команды поваров и поварят накладывали еду на тарелки, ритмично, как машина, добавляли овощи, потом быстрым движением накрывали их металлическими крышками и ставили на поднос официанту.
По девять тарелок на поднос – согласно числу участников банкета за каждым столом. По два стола на официанта. По четыре блюда на каждого участника банкета плюс булочки, масло, кофе и птифуры. Питер подсчитал: каждому официанту придется не меньше двенадцати раз с тяжело нагруженным подносом проделать путь из кухни в зал, а то и больше, если клиенты потребуют чего-то еще или если поставят дополнительные столики, как это иногда случается во время таких крупных приемов. Не удивительно, что к концу вечера некоторые официанты выглядят вконец измотанным и.
Менее усталым будет разве что метрдотель в белоснежном галстуке и фраке. В эту минуту, словно полицейский на посту, он стоял в центре кухни и руководил потоками официантов, двигавшихся в обоих направлениях. Заметив Андре Лемье и Питера, он тотчас направился к ним.
– Добрый вечер, шеф, добрый вечер, мистер Макдермотт. – Питер понимал, что, несмотря на более высокое положение, которое он занимал в гостиничной табели о рангах, на кухне существует своя субординация и метрдотель поступил согласно ей, обратившись сначала к дежурному старшему повару.
– Сколько сегодня ужинов, мистер Доминик? – спросил Андре Лемье.
Прежде чем ответить, метрдотель заглянул в листок бумаги.
– «Голден-Краун» дали заявку на двести сорок человек – на столько мы и накрыли. Похоже, они все уже сидят.
– Ну, это публика дисциплинированная, – включился в разговор Питер. Они ведь на жалованье у компании. А вот стоматологи – другое дело. Эти, пожалуй, разбредутся, и многие вообще не явятся на банкет.
Метрдотель кивнул в знак согласия.
– Я слышал, они крепко выпивают в номерах. Лед шел нарасхват, и в буфете подходят к концу запасы содовой. Мы считаем, это может отразиться на ужине.
Главная загвоздка всегда в том, сколько порционных блюд готовить для банкета. У всех троих от этого пухла голова. Конечно, организаторы съездов называли отелю гарантированный минимум, но на деле реальное количество участников могло меняться на сто и даже на двести человек в ту или в другую сторону. Никто не мог заранее предсказать, сколько делегатов предпочтут стихийные вечеринки в узком кругу официальному банкету и сколько из них явятся на банкет под самый занавес.
Для каждой гостиничной кухни последние минуты перед началом большого банкета были самыми напряженными. Тут-то – в наиболее критические минуты и выявлялось, хорошо или плохо поставлено дело.
– А какая цифра стояла в заявке? – спросил Питер метрдотеля.
– У стоматологов – пятьсот. Примерно столько уже сидит в зале, и мы начали их обслуживать. Но они все подходят и подходят.
– Вы подсчитываете вновь прибывших?
– Я специально послал в зал человека. Кстати, вот он.
В эту минуту у служебного выхода в Большой бальный зал показалась фигура распорядителя в красном смокинге, который, проталкиваясь сквозь толпу своих коллег, влетел на кухню.
– Скажите, а в случае необходимости вы можете изготовить дополнительное количество блюд? – спросил Питер у Андре Лемье.
– Пусть мне только скажут, мсье, сколько требуется, а уж там мы горы свернем.
– Похоже, что нам придется обслужить еще человек сто семьдесят, сказал метрдотель, посовещавшись с распорядителем. – Целое нашествие! В зал уже выносят дополнительные столы.
Как всегда в подобных случаях, критическая ситуация наступала без предварительных уведомлений. Однако сейчас творилось нечто из ряда вон выходящее. Сто семьдесят дополнительных ужинов, которые к тому же требовались немедленно, – с такой нагрузкой любой кухне нелегко справиться. Питер повернулся было к Андре Лемье, но обнаружил, что молодого француза уже нет рядом.
Помощник шеф-повара ринулся в самое пекло, словно снаряд, выпущенный из катапульты. Он мелькал то тут, то там среди своей команды, пулеметной очередью строча приказания: «Младший повар – на главную кухню! Взять семь индеек, которые жарятся на завтра – их утром хотели подавать холодными». В разделочную: "Запасов не жалеть! Быстрее, быстрей! Режьте все подряд!..
Кладите больше овощей! Да чего вы там ждете: тащите, что можно, со второго банкета – у них же недобор!" Теперь уже и второй младший повар помчался на главную кухню, чтобы забрать все овощи, какие на глаза попадутся… "И передай, чтоб слали подмогу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Чуть дальше старший кондитер озабоченно следил за приготовлением десертов.
Временами, когда дверцы какой-нибудь из плит широко распахивались, отблески пламени отражались на сосредоточенных лицах, и эти разверстые огненные зевы создавали впечатление, что ты – в аду. А над всем этим, непрестанно раздражая слух и дразня обоняние, стоял неумолчный звон тарелок, манящий запах пищи и тонкий бодрящий аромат закипающего кофе.
– Да, мсье, когда мы трудимся, нам есть чем гордиться. Во всяком случае, на первый взгляд кочан хорош, если только не заглядывать под капустный лист.
– Я прочитал ваш доклад. – Питер вернул Лемье конверт и проследовал за ним в застекленный отсек, где было не так шумно. – Мне нравятся ваши идеи. Правда, с некоторыми предложениями я бы поспорил, но таких не много.
– Что ж, спор – дело хорошее, если потом из него что-то рождается.
– Пока еще нет. Во всяком случае, из нашего спора не может родиться то, о чем вы мечтаете. – И Питер пояснил, что любая реорганизация может быть осуществлена лишь после того, как решится главный вопрос: кто будет владеть отелем.
– Наверно, я и мой план должны отправляться в другое место. Неважно!
– И Лемье, как истый француз, передернул плечами. – Я сейчас идет, мсье, в зал, где ужинать участники конгресса. Не хотите составить мне компанию?
Питер и сам намеревался во время вечернего обхода отеля заглянуть туда.
– Спасибо. С удовольствием присоединюсь к вам, – ответил он, подумав, что только выиграет, если начнет свою инспекцию с кухни.
Они поднялись на служебном лифте на два этажа и оказались в помещении, как две капли воды похожем на то, которое они только что покинули. Отсюда поступало около двух тысяч блюд в три банкетных зала и дюжину отдельных кабинетов. Работа здесь шла в таком же дьявольском темпе, как и внизу.
– Как вы знает, мсье, у нас сегодня сразу два большой банкет. В Большой бальный зал и в Бьенвиль.
– Да, – кивнул в ответ Питер, – для конгресса стоматологов и конгресса «Голден-Краун Кола». – Взглянув на вереницу блюд, отправляемых в два конца большой кухни, Питер заключил, что сегодня гвоздь программы у врачей – жареная индейка, а у продавцов колы – камбала на пару. Команды поваров и поварят накладывали еду на тарелки, ритмично, как машина, добавляли овощи, потом быстрым движением накрывали их металлическими крышками и ставили на поднос официанту.
По девять тарелок на поднос – согласно числу участников банкета за каждым столом. По два стола на официанта. По четыре блюда на каждого участника банкета плюс булочки, масло, кофе и птифуры. Питер подсчитал: каждому официанту придется не меньше двенадцати раз с тяжело нагруженным подносом проделать путь из кухни в зал, а то и больше, если клиенты потребуют чего-то еще или если поставят дополнительные столики, как это иногда случается во время таких крупных приемов. Не удивительно, что к концу вечера некоторые официанты выглядят вконец измотанным и.
Менее усталым будет разве что метрдотель в белоснежном галстуке и фраке. В эту минуту, словно полицейский на посту, он стоял в центре кухни и руководил потоками официантов, двигавшихся в обоих направлениях. Заметив Андре Лемье и Питера, он тотчас направился к ним.
– Добрый вечер, шеф, добрый вечер, мистер Макдермотт. – Питер понимал, что, несмотря на более высокое положение, которое он занимал в гостиничной табели о рангах, на кухне существует своя субординация и метрдотель поступил согласно ей, обратившись сначала к дежурному старшему повару.
– Сколько сегодня ужинов, мистер Доминик? – спросил Андре Лемье.
Прежде чем ответить, метрдотель заглянул в листок бумаги.
– «Голден-Краун» дали заявку на двести сорок человек – на столько мы и накрыли. Похоже, они все уже сидят.
– Ну, это публика дисциплинированная, – включился в разговор Питер. Они ведь на жалованье у компании. А вот стоматологи – другое дело. Эти, пожалуй, разбредутся, и многие вообще не явятся на банкет.
Метрдотель кивнул в знак согласия.
– Я слышал, они крепко выпивают в номерах. Лед шел нарасхват, и в буфете подходят к концу запасы содовой. Мы считаем, это может отразиться на ужине.
Главная загвоздка всегда в том, сколько порционных блюд готовить для банкета. У всех троих от этого пухла голова. Конечно, организаторы съездов называли отелю гарантированный минимум, но на деле реальное количество участников могло меняться на сто и даже на двести человек в ту или в другую сторону. Никто не мог заранее предсказать, сколько делегатов предпочтут стихийные вечеринки в узком кругу официальному банкету и сколько из них явятся на банкет под самый занавес.
Для каждой гостиничной кухни последние минуты перед началом большого банкета были самыми напряженными. Тут-то – в наиболее критические минуты и выявлялось, хорошо или плохо поставлено дело.
– А какая цифра стояла в заявке? – спросил Питер метрдотеля.
– У стоматологов – пятьсот. Примерно столько уже сидит в зале, и мы начали их обслуживать. Но они все подходят и подходят.
– Вы подсчитываете вновь прибывших?
– Я специально послал в зал человека. Кстати, вот он.
В эту минуту у служебного выхода в Большой бальный зал показалась фигура распорядителя в красном смокинге, который, проталкиваясь сквозь толпу своих коллег, влетел на кухню.
– Скажите, а в случае необходимости вы можете изготовить дополнительное количество блюд? – спросил Питер у Андре Лемье.
– Пусть мне только скажут, мсье, сколько требуется, а уж там мы горы свернем.
– Похоже, что нам придется обслужить еще человек сто семьдесят, сказал метрдотель, посовещавшись с распорядителем. – Целое нашествие! В зал уже выносят дополнительные столы.
Как всегда в подобных случаях, критическая ситуация наступала без предварительных уведомлений. Однако сейчас творилось нечто из ряда вон выходящее. Сто семьдесят дополнительных ужинов, которые к тому же требовались немедленно, – с такой нагрузкой любой кухне нелегко справиться. Питер повернулся было к Андре Лемье, но обнаружил, что молодого француза уже нет рядом.
Помощник шеф-повара ринулся в самое пекло, словно снаряд, выпущенный из катапульты. Он мелькал то тут, то там среди своей команды, пулеметной очередью строча приказания: «Младший повар – на главную кухню! Взять семь индеек, которые жарятся на завтра – их утром хотели подавать холодными». В разделочную: "Запасов не жалеть! Быстрее, быстрей! Режьте все подряд!..
Кладите больше овощей! Да чего вы там ждете: тащите, что можно, со второго банкета – у них же недобор!" Теперь уже и второй младший повар помчался на главную кухню, чтобы забрать все овощи, какие на глаза попадутся… "И передай, чтоб слали подмогу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131