- Может быть, тебе лучше принять милтаун, дорогая?
- Я терпеть не могу всех этих лекарств. Куда лучше выпить еще
капельку кофе.
Они разбились на пары. Дьюк печально покачал головой:
- Бедная Барбара! Играть вместе с нашим отцом... Сестра, ты
предупредила ее?
- Оставь свои предупреждения при себе, - посоветовал отец.
- Но она имеет право знать. Барбара, молодящийся грабитель, сидящий
напротив вас, настолько же оптимистичен в бридж-контракте, насколько
пессимистичен в... кое в чем другом. Так что, ждите подвохов. Если у него
на руках окажутся плохие карты...
- Заткнешься ты когда-нибудь, Дьюк или нет? Барбара, какую систему вы
предпочитаете? Итальянскую?
Она широко раскрыла глаза.
- Единственное, что я знаю итальянское, так это вермут, мистер
Фарнхэм. А играю я по Горону. Ни плохо, ни хорошо, просто я знаю эту
книгу.
- Ну что ж, по книге, так по книге, - согласился Хьюберт Фарнхэм.
- По книге, - эхом отозвался его сын. - Вопрос только в том, по
какой? Ведь отец больше всего склонен следовать советам "Альманаха
фермера", особенно, когда у противника плохие карты. Тогда он начинает
удваивать и удваивать ставку. А потом, сами увидите, чем это кончится,
особенно, если начнете ходить с бубен...
- Канцлер, - прервал его отец. - Может быть вы все-таки соизволите
взяться за карты? Или вы желаете, чтобы я вбил их вам в глотку?
- Я уже все сказал. Ну что, приправим игру чем-нибудь остреньким?
Например по центу за очко?
- Для меня это очень много, - поспешно сказала Барбара.
- К вам, девочки, это не относится, - ответил Дьюк. - Только ко мне и
к отцу. Таким способом я ухитряюсь платить за аренду конторы.
- Дьюк имеет в виду, - поправил его отец, - что таким способом он все
глубже увязает в долгах своему старику. Я отыгрывал у него, бывало, все
его месячное содержание, еще когда он учился.
Барбара уселась и игра началась. Высокая ставка постоянно держала ее
в напряжении, хотя платить бы ей не пришлось. Волнение ее усиливалось еще
и мыслью, что ее партнер был классным игроком.
Когда она поняла, что мистер Фарнхэм считает ее игру вполне сносной,
ей удалось немного расслабиться, хотя внимание ее по-прежнему было
сосредоточено на игре. Вообще-то играть в паре с Фарнхэмом было не так уж
сложно и роль "болвана" давала ей прекрасную возможность продолжать то,
чем она занималась все каникулы - наблюдать и изучать Хьюберта Фарнхэма.
Он ей нравился - и тем, как он вел себя в семье, и тем как играл в
бридж - спокойно, вдумчиво, практически никогда не ошибался, а иногда
играл просто блестяще. Она была восхищена тем, как он лишил противника
выручки в последнем коне, когда она чуть было не погубила их обоих, по
глупости, сбросив туза.
Она знала, что Карен надеется обручить их с Дьюком за этот уик-энд,
считая их вполне удачной парой. Дьюк был довольно привлекателен внешне -
да и сама Карен была хорошенькой - и к тому же, был бы для Барбары
прекрасной партией... подающий надежды молодой адвокат, всего на год
старше ее, с молодой и цепкой хваткой.
Интересно, а надеется ли он сам овладеть ею за эти выходные? Может
быть и Карен втайне надеется на это, и сейчас с интересом наблюдает за
тем, как разворачиваются события?
Нет, этому не бывать!
Она, конечно, вполне согласна с тем, что один раз в жизни не повезло,
но это вовсе не значило, что любая разведенная женщина абсолютно доступна.
Черт побери, да ведь она НИ С КЕМ не лежала в постели с той самой ужасной
ночи, когда она собрала свои вещи и ушла. И почему это люди считают...
Дьюк смотрел на нее, она встретилась с ним взглядом, вспыхнула и
отвела глаза. Теперь она смотрела на его отца.
Мистеру Фарнхэму было что-то около пятидесяти, так она помнила. По
крайней мере, на вид ему можно было дать именно столько. Волосы уже начали
редеть, седина, сам худощавый, даже худой, хотя и с небольшим животиком,
глаза усталые, вокруг глаз морщинки, от носа к уголкам губ тянутся
глубокие складки. Симпатичным его никак не назовешь...
И тут с неожиданной теплотой она подумала, что если бы Дьюк Фарнхэм
обладал бы хоть половиной мужественного очарования своего отца, то резинка
трусов не оказалась бы для нее такой надежной защитой. И тут она вдруг
почувствовала, что рассердилась на Грэйс Фарнхэм. Какое оправдание может
найти женщина, ставшая неизлечимым алкоголиком, раздражительная, жирная,
все прощающая себе, когда у нее такой муж?
Мысль об этом сменила другая - о том, что с годами Карен может стать
такой же, как ее мать. Мать и дочь вообще были похожи, если не считать
того, что Карен пока не превратилась в жирную тушу. Барбаре вдруг стало
неприятно думать об этом. Карен ей нравилась больше, чем кто-либо из
подруг по учебе, с которыми она столкнулась после возвращения в колледж.
Ведь Карен такая милая, благородная и веселая...
Но, может быть, когда-то и Грэйс Фарнхэм была такой же. Неужели
женщина всегда с годами становится раздражительной и бесполезной?
Закончился последний кон, и Хьюберт Фарнхэм оторвался от карт.
- Три пики, игра и роббер. Неплохо было заказано, уважаемый партнер.
Она покраснела.
- Вы хотите сказать "неплохо сыграно". Заказала-то я многовато.
- Ничего. В худшем случае, мы могли потерять одну взятку. Кто не
рискует, тот не выигрывает. Карен, Джозеф уже лег?
- Занимается. Завтра у него контрольная.
- Жаль, я думал, что мы могли бы пригласить его сыграть. Барбара,
Джозеф - лучший игрок в этом доме - всегда играющий смело тогда, когда это
оправдано. Прибавьте к этому то, что он учится на бухгалтера и никогда не
забывает ни одной карты. Карен, может быть ты сама нальешь нам
чего-нибудь, чтобы не беспокоить Джозефа?
- Конечно смогу, масса Фарнхэм. Водка и тоник вас устроит?
- И чего-нибудь закусить.
- Пошли, Барбара. Придется нам похозяйничать на кухне.
Хьюберт Фарнхэм проводил их взглядом. Какой позор, думал он, что
такое прелестное дитя, как миссис Уэллс, постигло такое горе, как
неудачный брак. В бридж играет вполне прилично, хороший характер... Может
быть немного нескладна и лицо вытянуто чуть больше чем надо... Но, зато
приятная улыбка, да и всегда своя голова на плечах. Если бы у Дьюка была
хоть капелька мозгов...
Но у Дьюка ее определенно не было. Фарнхэм поднялся и подошел к жене,
тупо уставившейся в телевизор.
- Грэйс! - позвал он. - Грэйс, дорогая, тебе пора ложиться, - и помог
ей дойти до спальни.
Вернувшись в гостиную, он застал сына сидящим в одиночестве. Сев, он
произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102