Он не расскажет никому и никогда. Это слишком ужасно, слишком стыдно. Возможно, это была шутка, излюбленный военный черный юмор. Но Карамон так не думал. Он все еще мог слышать ее слова, чувствовать ярость и напряжение, звучавшее в них. Он все еще видел странный огонек в ее глазах. Он отодвинулся от нее. Ее прикосновение заставляло его ежиться.
Китиара погладила его по руке, как послушного малыша, съевшего всю свою кашу. Пройдя мимо него, она вышла из шатра и направилась к шатру Таниса, громко зовя его по имени.
Карамон шел к палатке, чтобы разбудить Флинта, когда услышал пронзительный голос, эхо которого отдавалось по всей площади:
— Начинается сожжение! Приходите и смотрите! Жгут колдуна!
18
Рейстлин проснулся, ощутив опасность, которая молнией расколола его сон, вырвала его из смутных и тревожных сновидений. Он не двигался, дрожа под тонким одеялом, до тех пор, пока не проснулся полностью и пока не смог определить, откуда исходит опасность.
Он учуял дым чадящих факелов, услышал голоса снаружи тюрьмы и замер, со страхом прислушиваясь к ним.
— А я вам говорю, — повторял стражник, — что суд над волшебником будет завтра. То есть уже сегодня. Тогда вам будет позволено сказать свое слово перед шерифом.
— В этом деле шериф нам не указ! — отвечал глубокий голос. — Колдун убил мою жену, нашу жрицу! Он сгорит сегодня ночью, как должны сгореть все колдуны за их мерзкие деяния! Отойди в сторону, тюремщик. Вас только двое, а нас больше тридцати. Мы не хотим, чтобы пострадали невинные люди.
В примыкающих камерах оживленно болтали кендеры, придвигая скамейки к окошкам, чтобы лучше видеть, при этом непрестанно оплакивая свою несчастную долю: они были заперты в тюрьме и, таким образом, неизбежно пропускали поджаривание волшебника. Тут кто-то из них предложил еще раз взломать замок. К сожалению, после инцидента с ключами, стражники заперли каждую дверь на висячий замок и на цепь, что существенно увеличило сложность задачи. Кендеры, не унывая, принялись за работу.
— Ранкин! Сбегай за капитаном, — приказал тюремщик.
Послышались звуки борьбы, рев, ругательства и, наконец, крик боли.
— Вот ключи, — произнес тот же низкий глубокий голос. — Вы двое, заходите внутрь и тащите его сюда.
— А как же капитан стражи и шериф? — спросил кто-то. — Разве они не попытаются вмешаться?
— Наши братья позаботились о них. Они не помешают нам этой ночью. Идите за колдуном.
Рейстлин вскочил, пытаясь успокоиться и подумать, что делать. Ему на ум пришли несколько его заклинаний, но тюремщик отобрал у него мешочки с нужными компонентами. К тому же он сомневался, что у него достанет силы и мастерства применить магию сейчас, когда его одолевают усталость и страх.
«И что хорошего они бы мне дали? — с горечью думал он. — Я не смог бы усыпить тридцать человек одновременно. Возможно, мне бы удалось наложить заклятье на дверь камеры, которое удержало бы ее запертой, но я бы не смог долго его поддерживать. У меня нет другого оружия. Я беспомощен! Я полностью в их руках!»
Появились двое жрецов в голубых одеяниях. Они высоко поднимали факелы и вглядывались в одну камеру за другой. Рейстлин боролся с диким, отчаянным желанием забиться в темный угол. Он представил себе, как они находят и с позором вытаскивают на свет его, упирающегося и кричащего от ужаса. Он усилием воли заставил себя стоять и спокойно ждать, пока они дойдут до него. Достоинство и гордость были всем, что у него осталось. Он должен сохранять их до самого конца.
Наконец он с отчаянной надеждой подумал о Карамоне, но тут же отбросил эту надежду как невозможную. Ярмарки были слишком далеко от тюрьмы. Карамон никак не мог узнать о том, что происходит здесь. Он не собирался возвращаться до утра, когда будет уже поздно.
Один из жрецов остановился напротив камеры Рейстлина.
— Вот он! Сюда!
Рейстлин судорожно сжал руки, чтобы не было видно, как они дрожали. Он встретил их с вызовом, скрывая страх под маской холодного презрения.
У жрецов были ключи от камеры; тюремщик без особого сопротивления отдал их. Пропустив мимо ушей просьбы и жалобные вопли кендеров, у которых были трудности с висячими замками, жрецы отперли дверь в рейстлинову камеру. Они схватили его и связали ему руки веревкой.
— Больше тебе не околдовать нас своими мерзкими чарами, — сказал один жрец.
— Вы не магии моей боитесь, — гордо сообщил им Рейстлин, втайне радуясь, что голос не предал его и не сорвался, — а слов. Поэтому вы хотите убить меня до того, как я заговорю на суде. Вы знаете, что если мне дадут слово, то я разоблачу вас как воров и шарлатанов, которыми вы и являетесь.
Первый жрец наотмашь ударил Рейстлина по лицу. Он зашатался от удара, который стоил ему зуба и рассеченной губы. Его рот наполнился кровью. На миг у него в глазах потемнело и он перестал видеть жрецов и полутемное помещение.
— Эй, только обморока нам не надо! — воскликнул другой жрец. — Он должен быть в сознании, так, чтобы чувствовать языки пламени на своих пятках!
Они взяли Рейстлина под руки, вытащили его из камеры, двигаясь так быстро, что он чуть не упал. Он споткнулся, и ему пришлось почти бежать, чтобы не упасть. Если он задерживался, жрецы подталкивали его вперед, болезненно выворачивая ему руки.
Тюремщик стоял у двери, ссутулившись и опустив глаза. Молодой стражник, предпринявший, судя по всему, попытку защитить узника, лежал на земле без сознания. Под его головой растекалась лужица крови.
Жрецы одобрительно закричали и засвистели, когда двое их товарищей вывели Рейстлина наружу. Крики немедленно стихли по резкому знаку Высокого Жреца. Тихо, но неумолимо жрецы окружили Рейстлина и остановились, ожидая приказа от своего предводителя.
— Мы отведем его назад к храму и казним там. Его смерть послужит уроком всем тем, у кого могли появиться подобные намерения. Когда колдун сдохнет, мы объявим, что никто из нас не видел кендера-великана. И вышлем наших людей, которые будут утверждать то же самое и сеять сомнения среди видевших его. Мы будем говорить, что колдун, испугавшийся силы Бельзора, затеял скандал, чтобы незаметно ускользнуть и убить нашу жрицу.
— А это сработает? — недоверчиво спросил кто-то. — Люди видели то, что видели.
— Скоро они изменят мнение. Вид обугленного тела колдуна перед храмом поможет им прийти к правильному решению. Тех, кто продолжит упорствовать, постигнет та же участь.
— А что насчет друзей волшебника? Гном, полуэльф и остальные?
— Джудит знала их и все мне про них рассказала. Нам нечего бояться. Его сестра — обычная шлюха. Гном — пьяница, заботящийся только о том, чтобы у него была полная кружка. Полуэльф — проныра, но труслив, как и все эльфы. С ними не будет проблем. Они будут только счастливы поскорее сбежать из города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Китиара погладила его по руке, как послушного малыша, съевшего всю свою кашу. Пройдя мимо него, она вышла из шатра и направилась к шатру Таниса, громко зовя его по имени.
Карамон шел к палатке, чтобы разбудить Флинта, когда услышал пронзительный голос, эхо которого отдавалось по всей площади:
— Начинается сожжение! Приходите и смотрите! Жгут колдуна!
18
Рейстлин проснулся, ощутив опасность, которая молнией расколола его сон, вырвала его из смутных и тревожных сновидений. Он не двигался, дрожа под тонким одеялом, до тех пор, пока не проснулся полностью и пока не смог определить, откуда исходит опасность.
Он учуял дым чадящих факелов, услышал голоса снаружи тюрьмы и замер, со страхом прислушиваясь к ним.
— А я вам говорю, — повторял стражник, — что суд над волшебником будет завтра. То есть уже сегодня. Тогда вам будет позволено сказать свое слово перед шерифом.
— В этом деле шериф нам не указ! — отвечал глубокий голос. — Колдун убил мою жену, нашу жрицу! Он сгорит сегодня ночью, как должны сгореть все колдуны за их мерзкие деяния! Отойди в сторону, тюремщик. Вас только двое, а нас больше тридцати. Мы не хотим, чтобы пострадали невинные люди.
В примыкающих камерах оживленно болтали кендеры, придвигая скамейки к окошкам, чтобы лучше видеть, при этом непрестанно оплакивая свою несчастную долю: они были заперты в тюрьме и, таким образом, неизбежно пропускали поджаривание волшебника. Тут кто-то из них предложил еще раз взломать замок. К сожалению, после инцидента с ключами, стражники заперли каждую дверь на висячий замок и на цепь, что существенно увеличило сложность задачи. Кендеры, не унывая, принялись за работу.
— Ранкин! Сбегай за капитаном, — приказал тюремщик.
Послышались звуки борьбы, рев, ругательства и, наконец, крик боли.
— Вот ключи, — произнес тот же низкий глубокий голос. — Вы двое, заходите внутрь и тащите его сюда.
— А как же капитан стражи и шериф? — спросил кто-то. — Разве они не попытаются вмешаться?
— Наши братья позаботились о них. Они не помешают нам этой ночью. Идите за колдуном.
Рейстлин вскочил, пытаясь успокоиться и подумать, что делать. Ему на ум пришли несколько его заклинаний, но тюремщик отобрал у него мешочки с нужными компонентами. К тому же он сомневался, что у него достанет силы и мастерства применить магию сейчас, когда его одолевают усталость и страх.
«И что хорошего они бы мне дали? — с горечью думал он. — Я не смог бы усыпить тридцать человек одновременно. Возможно, мне бы удалось наложить заклятье на дверь камеры, которое удержало бы ее запертой, но я бы не смог долго его поддерживать. У меня нет другого оружия. Я беспомощен! Я полностью в их руках!»
Появились двое жрецов в голубых одеяниях. Они высоко поднимали факелы и вглядывались в одну камеру за другой. Рейстлин боролся с диким, отчаянным желанием забиться в темный угол. Он представил себе, как они находят и с позором вытаскивают на свет его, упирающегося и кричащего от ужаса. Он усилием воли заставил себя стоять и спокойно ждать, пока они дойдут до него. Достоинство и гордость были всем, что у него осталось. Он должен сохранять их до самого конца.
Наконец он с отчаянной надеждой подумал о Карамоне, но тут же отбросил эту надежду как невозможную. Ярмарки были слишком далеко от тюрьмы. Карамон никак не мог узнать о том, что происходит здесь. Он не собирался возвращаться до утра, когда будет уже поздно.
Один из жрецов остановился напротив камеры Рейстлина.
— Вот он! Сюда!
Рейстлин судорожно сжал руки, чтобы не было видно, как они дрожали. Он встретил их с вызовом, скрывая страх под маской холодного презрения.
У жрецов были ключи от камеры; тюремщик без особого сопротивления отдал их. Пропустив мимо ушей просьбы и жалобные вопли кендеров, у которых были трудности с висячими замками, жрецы отперли дверь в рейстлинову камеру. Они схватили его и связали ему руки веревкой.
— Больше тебе не околдовать нас своими мерзкими чарами, — сказал один жрец.
— Вы не магии моей боитесь, — гордо сообщил им Рейстлин, втайне радуясь, что голос не предал его и не сорвался, — а слов. Поэтому вы хотите убить меня до того, как я заговорю на суде. Вы знаете, что если мне дадут слово, то я разоблачу вас как воров и шарлатанов, которыми вы и являетесь.
Первый жрец наотмашь ударил Рейстлина по лицу. Он зашатался от удара, который стоил ему зуба и рассеченной губы. Его рот наполнился кровью. На миг у него в глазах потемнело и он перестал видеть жрецов и полутемное помещение.
— Эй, только обморока нам не надо! — воскликнул другой жрец. — Он должен быть в сознании, так, чтобы чувствовать языки пламени на своих пятках!
Они взяли Рейстлина под руки, вытащили его из камеры, двигаясь так быстро, что он чуть не упал. Он споткнулся, и ему пришлось почти бежать, чтобы не упасть. Если он задерживался, жрецы подталкивали его вперед, болезненно выворачивая ему руки.
Тюремщик стоял у двери, ссутулившись и опустив глаза. Молодой стражник, предпринявший, судя по всему, попытку защитить узника, лежал на земле без сознания. Под его головой растекалась лужица крови.
Жрецы одобрительно закричали и засвистели, когда двое их товарищей вывели Рейстлина наружу. Крики немедленно стихли по резкому знаку Высокого Жреца. Тихо, но неумолимо жрецы окружили Рейстлина и остановились, ожидая приказа от своего предводителя.
— Мы отведем его назад к храму и казним там. Его смерть послужит уроком всем тем, у кого могли появиться подобные намерения. Когда колдун сдохнет, мы объявим, что никто из нас не видел кендера-великана. И вышлем наших людей, которые будут утверждать то же самое и сеять сомнения среди видевших его. Мы будем говорить, что колдун, испугавшийся силы Бельзора, затеял скандал, чтобы незаметно ускользнуть и убить нашу жрицу.
— А это сработает? — недоверчиво спросил кто-то. — Люди видели то, что видели.
— Скоро они изменят мнение. Вид обугленного тела колдуна перед храмом поможет им прийти к правильному решению. Тех, кто продолжит упорствовать, постигнет та же участь.
— А что насчет друзей волшебника? Гном, полуэльф и остальные?
— Джудит знала их и все мне про них рассказала. Нам нечего бояться. Его сестра — обычная шлюха. Гном — пьяница, заботящийся только о том, чтобы у него была полная кружка. Полуэльф — проныра, но труслив, как и все эльфы. С ними не будет проблем. Они будут только счастливы поскорее сбежать из города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112