То был серебристо-серый волк.
ГЛАВА 8
Вольфрам вернулся в шатер и приготовился провести в нем долгую ночь. Было довольно холодно, но огня разводить он не стал. Не хотел нарушать темноту. Он повидал сегодня достаточно, чтобы беспокоиться о каких-то там удобствах. Прежде чем уснуть, Вольфрам сел на пол и собрал вокруг себя души убитых Детей Даннера. Поскольку он никогда не видел их, то мысленно придал им черты тех, своих друзей детства. Где-то они теперь? Кого-то, подобно Гильде, уже нет в живых. А кого-то, подобно ему, вина гонит по свету.
— Вы не виноваты в случившемся, — сказал Вольфрам, обращаясь к душам Детей. — Сегодня маг Огня рассказал мне про тьму. Она чуть не задушила его. Эта тьма называется Пустотой. Похитившие Камень Владычества были порождениями Пустоты. Есть такие страшные и отвратительные существа. Их называют врикилями. Двоих мне пришлось видеть собственными глазами, и мне этого хватило. Ими движет сила Пустоты. Даже если бы все дворфы Сомеля вышли против них… и то не знаю, удалось бы дворфам помешать им. Может, да, а может, и нет. Вам не удалось.
Вольфрам вздохнул. Какое-то время он сидел молча, потом сказал:
— Вы не сумели уберечь Камень Владычества, зато уберегли более драгоценные сокровища. Вы сохранили свои души. Вы встали против врикилей, сражались с ними, и потому Пустота была не в силах захватить вас. Мы сможем обойтись и без Камня. Двести лет он лежал здесь, и никто даже не замечал этого. Пройдет еще двести лет, и дворфы забудут, что у них когда-то был Камень Владычества. А теперь спите спокойно. И не бойтесь: вам не приснятся страшные сны. Обещаю. Засыпайте, и вы проснетесь на солнечной равнине и побежите по ней. Ваш бег будет длиться вечно. И Волк будет бежать рядом с вами.
Лица Детей оставались неподвижными. Вольфрам не знал, понимают ли они его слова. Он искренне надеялся, что понимают. Ему стало легче. Наверное, потом он сразу же уснул и увидел сон. Во сне полог шатра откинулся, и на пороге появилась Гильда.
Вольфрам давным-давно изгнал из своих мыслей всякую память о ней. За эти двадцать лет он никогда не вспоминал ее лицо. И сейчас, увидев сестру, пожалел об этом. Вольфрам понял, как сильно скучал по ней все эти годы. Облик Гильды принес ему утешение. Боль никуда не исчезла из его сердца, но теперь она не была прежней, душераздирающей болью. Она превратилась в нежную грусть, согреваемую воспоминаниями о нелегкой, но счастливой поре их детства.
— Гильда, — тихо произнес Вольфрам. — Я рад, что ты пришла навестить меня. Мы давно не виделись.
— Очень давно, — согласилась она.
— Но почему ты появилась только сейчас? Почему не приходила раньше?
— Я пришла, когда ты меня позвал, братец, — озорно улыбаясь, сказала она. — Разве не помнишь? Я всегда приходила на твой зов.
— Что-то я такого не припомню, — потеплевшим голосом сказал Вольфрам. — Да мы, кажется, никогда и не расставались с тобой надолго.
— А потом расстались на двадцать лет. Я уж стала думать, что ты никогда не позовешь меня, Вольфрам.
— Но я и сейчас тебя не звал, — в замешательстве произнес он. — Я очень рад, что ты пришла, однако не помню, чтобы…
— Нет, помнишь, — возразила она. — Сегодня ты впервые коснулся памяти, которую зарыл среди высокой травы вместе с моим пеплом.
— Я заставил себя забыть, — сказал Вольфрам. — Иначе я навсегда остался бы там. Я и так оставил в твоей могиле часть себя.
— Знаю, — тихо и нежно сказала Гильда. — Потому все эти годы я странствовала вместе с тобой, а ты даже не знал.
— Странствовала вместе со мной?
Вольфрам был поражен и в то же время ничуть не удивился. Где-то глубоко в душе, похоже, он знал об этом. Он пристально оглядел сестру.
— Что это на тебе, Гильда? Похоже на доспехи.
— А это и есть доспехи, — улыбаясь, сказала сестра. — Доспехи Владычицы.
На Гильде не было ни кольчуги, ни блестящего нагрудника, какие боги даровали Владыкам людей. Ее доспехи были кожаными, как принято у дворфов. Вольфрам помнил эти доспехи, ибо сам провел в них несколько тягостных минут, пока не сложил с себя звание Владыки… Кожа особой выделки, украшенная серебром. Серебряные пряжки. Серебряные манжеты на руках и серебряный шлем, не закрывавший лица. На поясе у Гильды висел серебряный боевой топор, а на груди — два медальона. Медальоны были одинаковыми, и с каждого смотрела оскаленная волчья морда.
— Не понимаю, — пробормотал Вольфрам, чтобы хоть что-то сказать.
Он скользнул пальцами под рукав и сильно ущипнул себя. Сейчас сон растает и он пробудится.
— Вольфрам, это не сон, — сказала Гильда. — Я пришла к тебе с двумя медальонами. Это наши медальоны. Их нам вручил Даннер, когда мы стали Владыками.
— О чем ты говоришь? — сердито возразил Вольфрам. — Ты не стала Владычицей! Ты сгорела в пламени! Они погубили тебя!
— Если ты готов меня выслушать, я тебе все расскажу.
Гильда сняла один из медальонов и протянула брату.
Вольфрам с неприязнью посмотрел на него, но не дотронулся.
— Когда я проходила Трансфигурацию, мне явился Волк. Он сказал, что наступают тяжелые времена. Пустота начнет набирать силу, а остальные стихии будут ослабевать. В грядущие мрачные годы боги призовут Владык всех рас исполнить данную когда-то клятву и соединить части Камня Владычества. Но выбор останется за каждым Владыкой, и от их выбора будет зависеть судьба мира. Ты был избранником Волка, брат. Тебе предстояло стать Владыкой, единственным Владыкой дворфов. После того как Пустота наберет силу, никто уже не будет искать могилу Даннера.
— Это ты должна была стать Владычицей, Гильда, — возразил Вольфрам. — Ты, а не я. Ты сильнее меня мечтала об этом.
— Да, мечтала, но мною управляли корыстные желания. Мое сердце было наполнено ненавистью и желанием отомстить. Я хотела стать Владычицей, чтобы наказать наш народ за беды и страдания, которые они причинили мне, тебе и еще многим детям Пеших. Я думала, что найду виновных и они ответят мне за все: и за муки наших родителей, и за трудности, которые мы с тобой пережили. Но Волк заглянул в мое сердце. Там была… Пустота, и он показал мне ее. Потом он дал мне выбор. Я могла не справиться с испытанием и вернуться к прежней жизни. И все пошло бы как раньше: страдания, мечты о мести, неутихающий гнев внутри. Но у меня была другая возможность — стать твоим проводником и помогать тебе идти сквозь тьму. И я сделала выбор, Вольфрам. Все эти годы я шла с тобой, хотя ты и не знал об этом.
— Шла рядом со мной? Как понимать твои слова?
Гильда лукаво усмехнулась.
— Помнишь браслет, который дали тебе монахи? Когда на твоем пути встречался кто-то, с кем тебе нужно было идти дальше, браслет становился теплым и даже горячим. Помнишь, как он нагрелся, когда ты повстречал Джессана и Башэ?
Ошеломленный, Вольфрам кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
ГЛАВА 8
Вольфрам вернулся в шатер и приготовился провести в нем долгую ночь. Было довольно холодно, но огня разводить он не стал. Не хотел нарушать темноту. Он повидал сегодня достаточно, чтобы беспокоиться о каких-то там удобствах. Прежде чем уснуть, Вольфрам сел на пол и собрал вокруг себя души убитых Детей Даннера. Поскольку он никогда не видел их, то мысленно придал им черты тех, своих друзей детства. Где-то они теперь? Кого-то, подобно Гильде, уже нет в живых. А кого-то, подобно ему, вина гонит по свету.
— Вы не виноваты в случившемся, — сказал Вольфрам, обращаясь к душам Детей. — Сегодня маг Огня рассказал мне про тьму. Она чуть не задушила его. Эта тьма называется Пустотой. Похитившие Камень Владычества были порождениями Пустоты. Есть такие страшные и отвратительные существа. Их называют врикилями. Двоих мне пришлось видеть собственными глазами, и мне этого хватило. Ими движет сила Пустоты. Даже если бы все дворфы Сомеля вышли против них… и то не знаю, удалось бы дворфам помешать им. Может, да, а может, и нет. Вам не удалось.
Вольфрам вздохнул. Какое-то время он сидел молча, потом сказал:
— Вы не сумели уберечь Камень Владычества, зато уберегли более драгоценные сокровища. Вы сохранили свои души. Вы встали против врикилей, сражались с ними, и потому Пустота была не в силах захватить вас. Мы сможем обойтись и без Камня. Двести лет он лежал здесь, и никто даже не замечал этого. Пройдет еще двести лет, и дворфы забудут, что у них когда-то был Камень Владычества. А теперь спите спокойно. И не бойтесь: вам не приснятся страшные сны. Обещаю. Засыпайте, и вы проснетесь на солнечной равнине и побежите по ней. Ваш бег будет длиться вечно. И Волк будет бежать рядом с вами.
Лица Детей оставались неподвижными. Вольфрам не знал, понимают ли они его слова. Он искренне надеялся, что понимают. Ему стало легче. Наверное, потом он сразу же уснул и увидел сон. Во сне полог шатра откинулся, и на пороге появилась Гильда.
Вольфрам давным-давно изгнал из своих мыслей всякую память о ней. За эти двадцать лет он никогда не вспоминал ее лицо. И сейчас, увидев сестру, пожалел об этом. Вольфрам понял, как сильно скучал по ней все эти годы. Облик Гильды принес ему утешение. Боль никуда не исчезла из его сердца, но теперь она не была прежней, душераздирающей болью. Она превратилась в нежную грусть, согреваемую воспоминаниями о нелегкой, но счастливой поре их детства.
— Гильда, — тихо произнес Вольфрам. — Я рад, что ты пришла навестить меня. Мы давно не виделись.
— Очень давно, — согласилась она.
— Но почему ты появилась только сейчас? Почему не приходила раньше?
— Я пришла, когда ты меня позвал, братец, — озорно улыбаясь, сказала она. — Разве не помнишь? Я всегда приходила на твой зов.
— Что-то я такого не припомню, — потеплевшим голосом сказал Вольфрам. — Да мы, кажется, никогда и не расставались с тобой надолго.
— А потом расстались на двадцать лет. Я уж стала думать, что ты никогда не позовешь меня, Вольфрам.
— Но я и сейчас тебя не звал, — в замешательстве произнес он. — Я очень рад, что ты пришла, однако не помню, чтобы…
— Нет, помнишь, — возразила она. — Сегодня ты впервые коснулся памяти, которую зарыл среди высокой травы вместе с моим пеплом.
— Я заставил себя забыть, — сказал Вольфрам. — Иначе я навсегда остался бы там. Я и так оставил в твоей могиле часть себя.
— Знаю, — тихо и нежно сказала Гильда. — Потому все эти годы я странствовала вместе с тобой, а ты даже не знал.
— Странствовала вместе со мной?
Вольфрам был поражен и в то же время ничуть не удивился. Где-то глубоко в душе, похоже, он знал об этом. Он пристально оглядел сестру.
— Что это на тебе, Гильда? Похоже на доспехи.
— А это и есть доспехи, — улыбаясь, сказала сестра. — Доспехи Владычицы.
На Гильде не было ни кольчуги, ни блестящего нагрудника, какие боги даровали Владыкам людей. Ее доспехи были кожаными, как принято у дворфов. Вольфрам помнил эти доспехи, ибо сам провел в них несколько тягостных минут, пока не сложил с себя звание Владыки… Кожа особой выделки, украшенная серебром. Серебряные пряжки. Серебряные манжеты на руках и серебряный шлем, не закрывавший лица. На поясе у Гильды висел серебряный боевой топор, а на груди — два медальона. Медальоны были одинаковыми, и с каждого смотрела оскаленная волчья морда.
— Не понимаю, — пробормотал Вольфрам, чтобы хоть что-то сказать.
Он скользнул пальцами под рукав и сильно ущипнул себя. Сейчас сон растает и он пробудится.
— Вольфрам, это не сон, — сказала Гильда. — Я пришла к тебе с двумя медальонами. Это наши медальоны. Их нам вручил Даннер, когда мы стали Владыками.
— О чем ты говоришь? — сердито возразил Вольфрам. — Ты не стала Владычицей! Ты сгорела в пламени! Они погубили тебя!
— Если ты готов меня выслушать, я тебе все расскажу.
Гильда сняла один из медальонов и протянула брату.
Вольфрам с неприязнью посмотрел на него, но не дотронулся.
— Когда я проходила Трансфигурацию, мне явился Волк. Он сказал, что наступают тяжелые времена. Пустота начнет набирать силу, а остальные стихии будут ослабевать. В грядущие мрачные годы боги призовут Владык всех рас исполнить данную когда-то клятву и соединить части Камня Владычества. Но выбор останется за каждым Владыкой, и от их выбора будет зависеть судьба мира. Ты был избранником Волка, брат. Тебе предстояло стать Владыкой, единственным Владыкой дворфов. После того как Пустота наберет силу, никто уже не будет искать могилу Даннера.
— Это ты должна была стать Владычицей, Гильда, — возразил Вольфрам. — Ты, а не я. Ты сильнее меня мечтала об этом.
— Да, мечтала, но мною управляли корыстные желания. Мое сердце было наполнено ненавистью и желанием отомстить. Я хотела стать Владычицей, чтобы наказать наш народ за беды и страдания, которые они причинили мне, тебе и еще многим детям Пеших. Я думала, что найду виновных и они ответят мне за все: и за муки наших родителей, и за трудности, которые мы с тобой пережили. Но Волк заглянул в мое сердце. Там была… Пустота, и он показал мне ее. Потом он дал мне выбор. Я могла не справиться с испытанием и вернуться к прежней жизни. И все пошло бы как раньше: страдания, мечты о мести, неутихающий гнев внутри. Но у меня была другая возможность — стать твоим проводником и помогать тебе идти сквозь тьму. И я сделала выбор, Вольфрам. Все эти годы я шла с тобой, хотя ты и не знал об этом.
— Шла рядом со мной? Как понимать твои слова?
Гильда лукаво усмехнулась.
— Помнишь браслет, который дали тебе монахи? Когда на твоем пути встречался кто-то, с кем тебе нужно было идти дальше, браслет становился теплым и даже горячим. Помнишь, как он нагрелся, когда ты повстречал Джессана и Башэ?
Ошеломленный, Вольфрам кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153