Дагнарус сразу же забыл о Ригисвальде и приготовился слушать, что скажет пышущая негодованием Кловис.
— Ваши утверждения смехотворны, — начала регент. — Не хотелось бы понапрасну тратить время на их опровержение, но я все же это сделаю. Чтобы показать несостоятельность ваших притязаний, достаточно обратиться к летописям. Тому Дагнарусу, за которого вы имеете дерзость себя выдавать, сегодня было бы свыше двухсот лет. Как известно, люди столько не живут. Тот, настоящий Дагнарус, вероятнее всего, был убит при осаде Старого Виннингэля, которую он же и затеял. Тот, настоящий Дагнарус…
— Простите, что прервал вас, Высокочтимый Верховный Маг. А если я докажу справедливость своих притязаний, причем докажу неопровержимо, будет ли этого достаточно для их удовлетворения?
Кловис раскрыла рот, готовая к новому выпаду.
«Не делай этого! — мысленно крикнул ей Ригисвальд. — Не играй в его игры. Спроси, каковы его условия, отвергни их и выстави его вон. Уж лучше мы все погибнем, а город превратится в развалины, чем твоими стараниями оказаться под властью Пустоты».
— И каковы же ваши доказательства? — надменно спросила регент.
Ригисвальд глубоко вздохнул и опустил голову.
— Я обращусь к находящемуся здесь монаху с Драконьей Горы.
Такой поворот событий несколько ошеломил Кловис, но она быстро овладела собой.
— Я что-то не понимаю…
— Простите, регент, — вкрадчиво перебил ее Дагнарус. — Вы же просили доказательства.
Монах, о котором успели позабыть, встал со стула и в сопровождении великанов-телохранителей вышел на середину зала. Он коротко поклонился собравшимся и с неподдельным интересом уставился на Дагнаруса.
— Почтенный Хранитель Времени, — в голосе Дагнаруса звучало беспредельное уважение. — Мне, как и всем, кто здесь находится, известно, что монахи с Драконьей Горы не творят историю, а являются ее свидетелями и летописцами.
Монах слегка наклонил свою лысую, испещренную татуировкой голову, давая понять, что Дагнарус прав.
— Я прошу вас, почтенный Хранитель Времени, засвидетельствовать правдивость моих слов. Являюсь ли я Дагнарусом, младшим сыном короля Тамароса, родившимся в пятьсот первом году у него и его законной жены, королевы Эмилии, дочери короля Дункарги Олгафа?
Монах сложил ладони, вновь коротко поклонился и сказал:
— Да, ты и есть тот Дагнарус.
Монах четко и бесстрастно выговаривал каждое слово. Собравшиеся застыли в немом изумлении. Никто не позволил себе усомниться в истинности слов Ну-Тая.
— Все это — происки зла! — сдавленно выкрикнула Кловис. — Зла Пустоты.
«Поздно, голубушка, — мысленно бросил ей Ригисвальд. Он откинулся на спинку и принялся рассматривать узор потолка. — Ты сама открыла дверь конюшни, и лошадка теперь весело скачет по холмам. Поди попробуй загнать ее обратно».
— Твои слова, регент, я оставляю без ответа, — все с тем же коротким кивком ответил монах. — Таких сведений у меня нет.
— Зато всем известно, что Дагнарус стал Владыкой Пустоты, — продолжала Кловис, метнув на монаха сердитый взгляд, встреченный с абсолютной невозмутимостью. — Пусть тот, кто называет себя Дагнарусом, всячески возражает мне. Но если он и в самом деле — сын Тамароса, источник его необыкновенно долгой жизни может быть только один — помощь сил зла!
— Я не принимаю ваших упреков, — спокойно ответил ей Дагнарус. — Поскольку вы просите, я расскажу историю своей жизни. Если его величество пожелает выслушать мой рассказ, — добавил он, смиренно поклонившись юному королю.
— Мы будем рады выслушать твой рассказ, господин, — заявил Хирав Второй, ясным и звонким голосом сотрясая напряженную тишину зала.
— Ваше величество, я возражаю… — начала Кловис.
— Предоставь это решать нам.
Юный король даже не взглянул на побагровевшую Кловис.
— Прошу всех с полным вниманием слушать принца Дагнаруса.
Он мог бы и не говорить этого. Все, затаив дыхание, смотрели на Дагнаруса.
«Исчезни сейчас дворцовая крыша, никто и не заметит», — подумал Ригисвальд.
— В одном наш уважаемый регент права: боги действительно сделали меня Владыкой Пустоты, — с обескураживающей искренностью сказал Дагнарус, начиная свой рассказ. — И виноват в этом был только я. Я стремился обмануть богов, за что и был наказан. Долгие годы Пустота разрывала мне сердце и туманила разум. Она заставляла меня сомневаться в мудрости богов, волею которых мой старший брат стал королем. Я с ненавистью смотрел, как он взошел на трон и стал владычествовать над моей единственной возлюбленной — Виннингэльской империей. Я был уверен, что настоящий король — это я. Я считал, что превосхожу брата всем: мужеством, доблестью, умением разбираться в государственных делах. Всем, кроме обстоятельств своего рождения, обрекших меня на участь младшего брата. Я знал, что Хельмос никогда не уступит мне трон. И тогда я решил свергнуть брата силой. В слепой ярости я напал на свой родной город и разрушил его.
Дагнарус искрометным взглядом обвел притихший зал.
— Но в летописи вкралась страшная ошибка. Я не убивал своего брата. Его убил Гарет, маг Пустоты, давно и безуспешно пытавшийся снискать мое расположение. Я не хотел смерти Хельмоса. Его гибель потрясла меня, и я поклялся богам: если они меня пощадят, я искуплю свою вину и стану настоящим королем Виннингэля. Я убил этого злодея Гарета, но было слишком поздно. Я уже не мог остановить лавину призванных им сил Пустоты. Они неминуемо столкнулись с магией богов и… Виннингэль перестал существовать.
Как я хотел умереть на развалинах Старого Виннингэля, неподвижно застыть рядом с телом моего брата! Да, я хотел умереть, ибо мне вдруг открылась вся чудовищность моих преступлений… Однако я не умер. Видно, боги сочли, что это было бы для меня слишком легкой карой. Руки богов вырвали меня из руин города и зашвырнули в неведомую даль. В мир, где всё было чужим и незнакомым. Покалеченный телом и сокрушенный духом, я все же чувствовал, что боги не оставили меня. Они еще верили в возможность моего спасения, ибо у меня в руках был Камень Владычества.
Голос Дагнаруса зазвучал с особой силой.
— Боги даровали мне возможность спасти этот благословенный Камень и не дать ему погибнуть под развалинами Виннингэля. Я держал Камень в руках. Он был липким от крови предательски убитого Хельмоса. Я прижимал этот Камень к груди и впервые в жизни плакал. Я молил богов о прощении. Я обещал им искупить свою вину. Тогда же я решительно и бесповоротно отринул Пустоту. Но боги подвергли меня жестоким испытаниям. Камень Владычества оказался в руках злобного великана. Это чудовище едва не уничтожило меня. Я пытался отбить у него Камень, но силы были неравными. Я потерял сознание. Не знаю, сколько продолжалось мое забытье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
— Ваши утверждения смехотворны, — начала регент. — Не хотелось бы понапрасну тратить время на их опровержение, но я все же это сделаю. Чтобы показать несостоятельность ваших притязаний, достаточно обратиться к летописям. Тому Дагнарусу, за которого вы имеете дерзость себя выдавать, сегодня было бы свыше двухсот лет. Как известно, люди столько не живут. Тот, настоящий Дагнарус, вероятнее всего, был убит при осаде Старого Виннингэля, которую он же и затеял. Тот, настоящий Дагнарус…
— Простите, что прервал вас, Высокочтимый Верховный Маг. А если я докажу справедливость своих притязаний, причем докажу неопровержимо, будет ли этого достаточно для их удовлетворения?
Кловис раскрыла рот, готовая к новому выпаду.
«Не делай этого! — мысленно крикнул ей Ригисвальд. — Не играй в его игры. Спроси, каковы его условия, отвергни их и выстави его вон. Уж лучше мы все погибнем, а город превратится в развалины, чем твоими стараниями оказаться под властью Пустоты».
— И каковы же ваши доказательства? — надменно спросила регент.
Ригисвальд глубоко вздохнул и опустил голову.
— Я обращусь к находящемуся здесь монаху с Драконьей Горы.
Такой поворот событий несколько ошеломил Кловис, но она быстро овладела собой.
— Я что-то не понимаю…
— Простите, регент, — вкрадчиво перебил ее Дагнарус. — Вы же просили доказательства.
Монах, о котором успели позабыть, встал со стула и в сопровождении великанов-телохранителей вышел на середину зала. Он коротко поклонился собравшимся и с неподдельным интересом уставился на Дагнаруса.
— Почтенный Хранитель Времени, — в голосе Дагнаруса звучало беспредельное уважение. — Мне, как и всем, кто здесь находится, известно, что монахи с Драконьей Горы не творят историю, а являются ее свидетелями и летописцами.
Монах слегка наклонил свою лысую, испещренную татуировкой голову, давая понять, что Дагнарус прав.
— Я прошу вас, почтенный Хранитель Времени, засвидетельствовать правдивость моих слов. Являюсь ли я Дагнарусом, младшим сыном короля Тамароса, родившимся в пятьсот первом году у него и его законной жены, королевы Эмилии, дочери короля Дункарги Олгафа?
Монах сложил ладони, вновь коротко поклонился и сказал:
— Да, ты и есть тот Дагнарус.
Монах четко и бесстрастно выговаривал каждое слово. Собравшиеся застыли в немом изумлении. Никто не позволил себе усомниться в истинности слов Ну-Тая.
— Все это — происки зла! — сдавленно выкрикнула Кловис. — Зла Пустоты.
«Поздно, голубушка, — мысленно бросил ей Ригисвальд. Он откинулся на спинку и принялся рассматривать узор потолка. — Ты сама открыла дверь конюшни, и лошадка теперь весело скачет по холмам. Поди попробуй загнать ее обратно».
— Твои слова, регент, я оставляю без ответа, — все с тем же коротким кивком ответил монах. — Таких сведений у меня нет.
— Зато всем известно, что Дагнарус стал Владыкой Пустоты, — продолжала Кловис, метнув на монаха сердитый взгляд, встреченный с абсолютной невозмутимостью. — Пусть тот, кто называет себя Дагнарусом, всячески возражает мне. Но если он и в самом деле — сын Тамароса, источник его необыкновенно долгой жизни может быть только один — помощь сил зла!
— Я не принимаю ваших упреков, — спокойно ответил ей Дагнарус. — Поскольку вы просите, я расскажу историю своей жизни. Если его величество пожелает выслушать мой рассказ, — добавил он, смиренно поклонившись юному королю.
— Мы будем рады выслушать твой рассказ, господин, — заявил Хирав Второй, ясным и звонким голосом сотрясая напряженную тишину зала.
— Ваше величество, я возражаю… — начала Кловис.
— Предоставь это решать нам.
Юный король даже не взглянул на побагровевшую Кловис.
— Прошу всех с полным вниманием слушать принца Дагнаруса.
Он мог бы и не говорить этого. Все, затаив дыхание, смотрели на Дагнаруса.
«Исчезни сейчас дворцовая крыша, никто и не заметит», — подумал Ригисвальд.
— В одном наш уважаемый регент права: боги действительно сделали меня Владыкой Пустоты, — с обескураживающей искренностью сказал Дагнарус, начиная свой рассказ. — И виноват в этом был только я. Я стремился обмануть богов, за что и был наказан. Долгие годы Пустота разрывала мне сердце и туманила разум. Она заставляла меня сомневаться в мудрости богов, волею которых мой старший брат стал королем. Я с ненавистью смотрел, как он взошел на трон и стал владычествовать над моей единственной возлюбленной — Виннингэльской империей. Я был уверен, что настоящий король — это я. Я считал, что превосхожу брата всем: мужеством, доблестью, умением разбираться в государственных делах. Всем, кроме обстоятельств своего рождения, обрекших меня на участь младшего брата. Я знал, что Хельмос никогда не уступит мне трон. И тогда я решил свергнуть брата силой. В слепой ярости я напал на свой родной город и разрушил его.
Дагнарус искрометным взглядом обвел притихший зал.
— Но в летописи вкралась страшная ошибка. Я не убивал своего брата. Его убил Гарет, маг Пустоты, давно и безуспешно пытавшийся снискать мое расположение. Я не хотел смерти Хельмоса. Его гибель потрясла меня, и я поклялся богам: если они меня пощадят, я искуплю свою вину и стану настоящим королем Виннингэля. Я убил этого злодея Гарета, но было слишком поздно. Я уже не мог остановить лавину призванных им сил Пустоты. Они неминуемо столкнулись с магией богов и… Виннингэль перестал существовать.
Как я хотел умереть на развалинах Старого Виннингэля, неподвижно застыть рядом с телом моего брата! Да, я хотел умереть, ибо мне вдруг открылась вся чудовищность моих преступлений… Однако я не умер. Видно, боги сочли, что это было бы для меня слишком легкой карой. Руки богов вырвали меня из руин города и зашвырнули в неведомую даль. В мир, где всё было чужим и незнакомым. Покалеченный телом и сокрушенный духом, я все же чувствовал, что боги не оставили меня. Они еще верили в возможность моего спасения, ибо у меня в руках был Камень Владычества.
Голос Дагнаруса зазвучал с особой силой.
— Боги даровали мне возможность спасти этот благословенный Камень и не дать ему погибнуть под развалинами Виннингэля. Я держал Камень в руках. Он был липким от крови предательски убитого Хельмоса. Я прижимал этот Камень к груди и впервые в жизни плакал. Я молил богов о прощении. Я обещал им искупить свою вину. Тогда же я решительно и бесповоротно отринул Пустоту. Но боги подвергли меня жестоким испытаниям. Камень Владычества оказался в руках злобного великана. Это чудовище едва не уничтожило меня. Я пытался отбить у него Камень, но силы были неравными. Я потерял сознание. Не знаю, сколько продолжалось мое забытье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153