Корабль плыл к устью реки Арвен. Ее правый берег кишел войсками таанов. Тааны заметили одинокое судно и принялись стрелять из луков, но безуспешно. Только одной-единственной стреле удалось долететь до палубы. Капитан Кал-Га взглянул на ее черное оперение, потом раздавил стрелу каблуком и швырнул обломки в воду.
Орки поместили Шадамера и Алису в ту же небольшую каюту, где находились эльфы. Алиса не просыпалась. Ведунья даже ущипнула ее, желая убедиться, что та жива, ибо труп на борту был самым дурным знамением, какие только существовали у орков. Когда кожа покраснела, а спящая вздрогнула, ведунья облегченно вздохнула.
Потом Квай-гай внимательно оглядела Шадамера. Тот спал без задних ног и лишь однажды выкрикнул что-то невразумительное, замахав руками. Ведунья смотрела, но не пыталась его успокоить. Сны полны знамений, и орки никогда не посмеют разбудить спящего, даже если его мучают кошмары.
Когда барон успокоился, Квай-гай решилась подойти поближе. Посветив фонарем, она заметила у него на рубашке запекшуюся кровь. Ведунья обрадовалась, но не крови, а возможности заняться врачеванием. Врачевание было слабостью Квай-гай, однако больные попадались ей редко.
Орки не знали исцеляющей магии, а потому их ведунам приходилось выдумывать различные лекарственные снадобья. Квай-гай гордилось мазью собственного изготовления. Мазь эту она применяла во всех случаях и для всех болезней: от небольших ран, нанесенных стрелой, до раздробленных костей. Снадобье Квай-гай уберегало раны от нагноения, зато нещадно жгло их. Подопечным ведуньи казалось, что их поджаривают заживо. Но едва жжение утихало, как тут же начинала отчаянно зудеть и чесаться кожа. Это могло продолжаться несколько дней. Матросам вовсе не улыбалось расчесывать себя до крови, и потому, захворав, они всячески скрывали от заботливой ведуньи свои недуги.
Сейчас, к великому удовольствию Квай-гай, перед ней был больной, о котором можно только мечтать. В отличие от всех этих трусов его не требовалось привязывать к койке.
Ведунья послала своего туповатого помощника за чудодейственной мазью и нетерпеливо дожидалась его возвращения. Вдруг она почуяла что-то странное и насторожилась. Квай-гай внимательно оглядела Шадамера, нахмурилась и заворчала себе под нос. Подойдя к другой койке, она растолкала спящего эльфа.
Гриффит мгновенно проснулся и никак не мог понять, где находится. Увидев склонившуюся над ним оркскую ведунью, он сразу все вспомнил. Гриффит осторожно сел на койке, ожидая, что качка корабля сразу же отзовется в его желудке. Особенно теперь, когда корабль плыл. К немалому удивлению эльфа, желудок вел себя миролюбиво, а голова была ясной.
Гриффит улыбнулся.
— Ваше лекарство, Квай-гай, мне помогло.
— А как же иначе? — вспыхнула обиженная ведунья. — Думаешь, я тебе набрехала?
Гриффит смутился.
— Я, в общем-то, имел в виду…
Квай-гай нетерпеливо махнула рукой, оборвав его извинения.
— Помню, в баронском замке ты сказывал мне, что знаешь магию Пустоты. Это правда или ты тогда соврал?
— Мне не свойственно врать, Квай-гай, — деликатно заметил эльф.
— Только что соврал насчет моего снадобья, а туда же — «не свойственно». Ведь сомневался? Ладно, не дуйся, — примирительно сказала она. — Эльфы любят приврать. Все это знают. Ничего в том страшного нет. И орки врут, когда надо. Я вот о чем: ты тогда правду говорил? Или соврал?
— Я изучал магию Пустоты, — ответил Гриффит. Он тщательно подбирал слова, только бы избежать новых споров. — А почему вы спрашиваете?
По мрачному лицу ведуньи он понял: тут отнюдь не праздное любопытство. Квай-гай была чем-то сильно встревожена.
— Вы почувствовали магию Пустоты? Где?
— Иди-ка сюда, — буркнула Квай-гай.
Ведунья потащила Гриффита в другой конец каюты. Сумрак не позволял ему разглядеть, кто там лежит, пока Квай-гай не поднесла фонарь к самому лицу спящего.
— Барон Шадамер! — воскликнул Гриффит. — Как он?
— А это мне скажешь ты. Пахнет он погано.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Гриффит, зажимая нос и рот. Его желудок сердито заурчал.
— Да я не про то, что от него дерьмом разит, — выплеснула раздражение Квай-гай. — Говоришь, знаешь магию Пустоты. Есть она на нем, Пустота?
— Кажется, я понимаю, о чем вы спрашиваете.
Эльф оглядел спящего барона, потом взглянул на Квай-гай.
— Чтобы узнать, мне нужно произнести заклинание Пустоты.
Ведунья отошла от него подальше, отвернулась и заткнула уши.
Гриффит начал произносить слова, и они, как пауки, выползали у него изо рта. Он торопился побыстрее договорить все заклинание.
Шадамер дернулся всем телом и вскрикнул, но не проснулся.
— Странно, очень странно, — пробормотал Гриффит.
Эльф произнес несколько успокоительных слов. Шадамер обмяк, повернулся на другой бок и глубоко вздохнул.
Гриффит осторожно тронул ведунью за плечо. Квай-гай мигом повернулась к нему и вытащила пальцы из ушей.
— Вы правы, — сказал Гриффит. — Взгляните.
От тела барона исходило едва заметное свечение. Так иногда светятся мертвецы, когда их долго не предают земле.
— Он пахнет Пустотой, — сказал Гриффит.
ГЛАВА 11
С виду Шадамер казался спящим, но на самом деле спало только его тело. Разум у него бодрствовал. Шадамер все брел и брел куда-то. Вокруг него расстилалась пустынная каменистая равнина, где преобладали два цвета — коричневый и серый. Он не знал, куда идет, а может, знал, иначе с чего бы ему сердиться и унывать, если на пути попадалось какое-то препятствие? Похоже, его странствие длилось не один час подряд. Будь у него такие же сапоги, как у сказочного великана Критхаруса, он легко перемахнул бы через эти горы. Помнится, тот великан за считанные секунды оказывался на другом конце света.
Барон добрался до развалин какого-то города и понял, куда идти дальше. Шадамер зашагал быстрее, едва обращая внимание на окрестности. По обе стороны от него стояли разрушенные дома, и приходилось то и дело пробираться между обломками. И все остальные улицы, и все дома на них были такими же. Город давным-давно опустел. Шадамер был первым, кто появился здесь спустя много лет. Он это знал, и такое знание печалило его, но не удивляло.
Шадамер подошел к огромной груде развалин, оставшихся от величественного здания. Он помнил, что когда-то оно здесь возвышалось. Неожиданно он оказался внизу, под этой грудой. Шадамер не представлял, какая сила перенесла его вниз, но и это его не удивило. Вокруг была кромешная тьма; тем не менее барон знал, что попал в обширное круглое помещение с куполом вместо потолка.
Он находился рядом с богами. Стоило протянуть руку, и он коснулся бы богов.
Шадамер не испытывал ни малейшего желания этого делать. Он держал руки плотно прижатыми к телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
Орки поместили Шадамера и Алису в ту же небольшую каюту, где находились эльфы. Алиса не просыпалась. Ведунья даже ущипнула ее, желая убедиться, что та жива, ибо труп на борту был самым дурным знамением, какие только существовали у орков. Когда кожа покраснела, а спящая вздрогнула, ведунья облегченно вздохнула.
Потом Квай-гай внимательно оглядела Шадамера. Тот спал без задних ног и лишь однажды выкрикнул что-то невразумительное, замахав руками. Ведунья смотрела, но не пыталась его успокоить. Сны полны знамений, и орки никогда не посмеют разбудить спящего, даже если его мучают кошмары.
Когда барон успокоился, Квай-гай решилась подойти поближе. Посветив фонарем, она заметила у него на рубашке запекшуюся кровь. Ведунья обрадовалась, но не крови, а возможности заняться врачеванием. Врачевание было слабостью Квай-гай, однако больные попадались ей редко.
Орки не знали исцеляющей магии, а потому их ведунам приходилось выдумывать различные лекарственные снадобья. Квай-гай гордилось мазью собственного изготовления. Мазь эту она применяла во всех случаях и для всех болезней: от небольших ран, нанесенных стрелой, до раздробленных костей. Снадобье Квай-гай уберегало раны от нагноения, зато нещадно жгло их. Подопечным ведуньи казалось, что их поджаривают заживо. Но едва жжение утихало, как тут же начинала отчаянно зудеть и чесаться кожа. Это могло продолжаться несколько дней. Матросам вовсе не улыбалось расчесывать себя до крови, и потому, захворав, они всячески скрывали от заботливой ведуньи свои недуги.
Сейчас, к великому удовольствию Квай-гай, перед ней был больной, о котором можно только мечтать. В отличие от всех этих трусов его не требовалось привязывать к койке.
Ведунья послала своего туповатого помощника за чудодейственной мазью и нетерпеливо дожидалась его возвращения. Вдруг она почуяла что-то странное и насторожилась. Квай-гай внимательно оглядела Шадамера, нахмурилась и заворчала себе под нос. Подойдя к другой койке, она растолкала спящего эльфа.
Гриффит мгновенно проснулся и никак не мог понять, где находится. Увидев склонившуюся над ним оркскую ведунью, он сразу все вспомнил. Гриффит осторожно сел на койке, ожидая, что качка корабля сразу же отзовется в его желудке. Особенно теперь, когда корабль плыл. К немалому удивлению эльфа, желудок вел себя миролюбиво, а голова была ясной.
Гриффит улыбнулся.
— Ваше лекарство, Квай-гай, мне помогло.
— А как же иначе? — вспыхнула обиженная ведунья. — Думаешь, я тебе набрехала?
Гриффит смутился.
— Я, в общем-то, имел в виду…
Квай-гай нетерпеливо махнула рукой, оборвав его извинения.
— Помню, в баронском замке ты сказывал мне, что знаешь магию Пустоты. Это правда или ты тогда соврал?
— Мне не свойственно врать, Квай-гай, — деликатно заметил эльф.
— Только что соврал насчет моего снадобья, а туда же — «не свойственно». Ведь сомневался? Ладно, не дуйся, — примирительно сказала она. — Эльфы любят приврать. Все это знают. Ничего в том страшного нет. И орки врут, когда надо. Я вот о чем: ты тогда правду говорил? Или соврал?
— Я изучал магию Пустоты, — ответил Гриффит. Он тщательно подбирал слова, только бы избежать новых споров. — А почему вы спрашиваете?
По мрачному лицу ведуньи он понял: тут отнюдь не праздное любопытство. Квай-гай была чем-то сильно встревожена.
— Вы почувствовали магию Пустоты? Где?
— Иди-ка сюда, — буркнула Квай-гай.
Ведунья потащила Гриффита в другой конец каюты. Сумрак не позволял ему разглядеть, кто там лежит, пока Квай-гай не поднесла фонарь к самому лицу спящего.
— Барон Шадамер! — воскликнул Гриффит. — Как он?
— А это мне скажешь ты. Пахнет он погано.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Гриффит, зажимая нос и рот. Его желудок сердито заурчал.
— Да я не про то, что от него дерьмом разит, — выплеснула раздражение Квай-гай. — Говоришь, знаешь магию Пустоты. Есть она на нем, Пустота?
— Кажется, я понимаю, о чем вы спрашиваете.
Эльф оглядел спящего барона, потом взглянул на Квай-гай.
— Чтобы узнать, мне нужно произнести заклинание Пустоты.
Ведунья отошла от него подальше, отвернулась и заткнула уши.
Гриффит начал произносить слова, и они, как пауки, выползали у него изо рта. Он торопился побыстрее договорить все заклинание.
Шадамер дернулся всем телом и вскрикнул, но не проснулся.
— Странно, очень странно, — пробормотал Гриффит.
Эльф произнес несколько успокоительных слов. Шадамер обмяк, повернулся на другой бок и глубоко вздохнул.
Гриффит осторожно тронул ведунью за плечо. Квай-гай мигом повернулась к нему и вытащила пальцы из ушей.
— Вы правы, — сказал Гриффит. — Взгляните.
От тела барона исходило едва заметное свечение. Так иногда светятся мертвецы, когда их долго не предают земле.
— Он пахнет Пустотой, — сказал Гриффит.
ГЛАВА 11
С виду Шадамер казался спящим, но на самом деле спало только его тело. Разум у него бодрствовал. Шадамер все брел и брел куда-то. Вокруг него расстилалась пустынная каменистая равнина, где преобладали два цвета — коричневый и серый. Он не знал, куда идет, а может, знал, иначе с чего бы ему сердиться и унывать, если на пути попадалось какое-то препятствие? Похоже, его странствие длилось не один час подряд. Будь у него такие же сапоги, как у сказочного великана Критхаруса, он легко перемахнул бы через эти горы. Помнится, тот великан за считанные секунды оказывался на другом конце света.
Барон добрался до развалин какого-то города и понял, куда идти дальше. Шадамер зашагал быстрее, едва обращая внимание на окрестности. По обе стороны от него стояли разрушенные дома, и приходилось то и дело пробираться между обломками. И все остальные улицы, и все дома на них были такими же. Город давным-давно опустел. Шадамер был первым, кто появился здесь спустя много лет. Он это знал, и такое знание печалило его, но не удивляло.
Шадамер подошел к огромной груде развалин, оставшихся от величественного здания. Он помнил, что когда-то оно здесь возвышалось. Неожиданно он оказался внизу, под этой грудой. Шадамер не представлял, какая сила перенесла его вниз, но и это его не удивило. Вокруг была кромешная тьма; тем не менее барон знал, что попал в обширное круглое помещение с куполом вместо потолка.
Он находился рядом с богами. Стоило протянуть руку, и он коснулся бы богов.
Шадамер не испытывал ни малейшего желания этого делать. Он держал руки плотно прижатыми к телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153