А вдруг Нина и есть убийца? Овечка
овечкой, а сейчас развяжет еще один узелок на ниточке жизни.
Я согнулся, как боксер получивший под дых,
отскочил "закорючкой" к двери, осторожно выглянул из-за
косяка в коридор. Стоит себе Нина, скулит в тряпочку. Юбчонка
в обтяжку, свитерок тоненький, где тут спрячется еще один
стержень для головы или какой-другой кинжал.
Ну, что теперь? Надо что-то найти -- что-то оставшееся от
убийцы. Я, опустившись по примеру предков-обезьян, чуть ли не
на пальцы, прочертил кубик помещения вдоль, поперек и вокруг. Но
никаких следов убийца не оставил. Стекло оконное тоже
целенькое. А доктор Файнберг все равно мертвый.
Скатился я по лестнице в будку, проверил записи всех видеокамер:
пленка замазана только обычными занудными кадрами. Кипящей до
булькания головой вспоминаю строки из приказа: "Эмиссаров,
изменников, космополитов немедленно задерживать и подвергать
допросу". Нет, это не из той оперы, это во время последнего
путча один генерал сказал.
Я возвращаюсь к тошнящей Нине, хватаю за зыбкие плечи и требую
четких-ясных ответов на все вопросы. А она вместо четких-ясных
ответов приникла ко мне, словно плюшевая игрушка, и лопочет:
"Пили кофе, задача в компьютере на исполнении была. Самуил
Моисеевич неожиданно поднялся, стал вроде вглядываться в угол,
даже глаза прищурил. Вдруг звук... будто бутылку шампанского
откупорили. И сразу брызги из головы..."
Если Нина разыгрывает меня, то ловко и умело. А если она
ни в чем невиноватая, то, чего доброго, съедет с катушек,
шизанется как Офелия. Снимет обувку, распустит волоса и давай
бегать с чушью на устах. На всякий пожарный случай утешаю ее,
психотерапирую:
-- Ничего, Нина, это бывает, нормальное убийство.
-- Нормальное, да?-- с надеждой отозвалась Нина и даже
потерлась об меня. Я ее телесность, ее "дыньки" почувствовал
даже через куртку. Из-за этого кое-какие мысли, вернее, эмоции
посторонние и ненужные зароились.
А может, она хочет прикрыться моим худым телом от бандитского
стержня?
Я решительно отодвинул молодую женщину рукой, снова зашел в
компьютерный центр и, отворачиваясь от убитого биолога, позвонил
ревнителям общественного здоровья, в РУВД...
Общение с ментами сразу мне не понравилось. По телефону мне
грубым заспанным голосом велели не рыпаться, ничего не
трогать, не пытаться что-либо спрятать.
После моего звонка менты как будто закемарили снова.
"Примчались" они только через час.
Я в это время действительно не рыпался. Правда, перетащил Нину
в холл первого этажа, чтоб была под присмотром, а сам в свою
будку -- готовить к приезду следователей собственную
версию. Однако, несмотря на все потуги, версия не слепилась.
Была, конечно, слабая зацепка. Файнбергу что-то
померещилось в уголке. Ну, если бы там здоровенный киллер
стоял, то доктору было бы незачем вглядываться и
щуриться. Тут уж тикай или ори. Файнберг мог высматривать
только что-нибудь небольшое, гнусное, вроде крысы.
Я ведь видел в коридоре что-то похожее на крысиное дерьмо...
Ну и что с той крысы, что?
Зазвонили в дверь и я впустил ментов. Об чем сразу пожалел.
Своим задним, самым сильным умом я сообразил,
что вначале стоило сюда начальника моего охранного бюро
высвистать, экс-капитана Пузырева. Он с этой публикой лучше бы
договорился.
Вместо того, чтоб взять след убийцы, или хотя бы Нину
тормошить, менты за меня взялись.
Сперва револьвер попросили посмотреть, а когда надо было
отдавать, фигу сальную показали.
Потом стали про мою секьюрити всякие низкопробные параши
отвешивать, дескать, это подтирка для мафии. Я все
стерпел; так сказать, не ответил плевком на плевок.
По тяжелым мутным взглядам ментов я понял, что у них своя
методика "раскрытия преступлений". Им неинтересно обшаривать
углы и щели, им хочется раскрутить меня на своем "чертовом
колесе".
Они "плавали" вокруг меня кругами и задавали кретинские вопросы.
Ненавидел ли я убитого ученого? Баловались ли мы все
втроем сексом? Курили ли "травку"? Есть ли у меня царские
монеты? Не добывал ли ученый золото из электронных чипов? Я
оборонялся одной и той же фразой -- раз пятьдесят предложил
прокрутить видеозаписи со всех камер. Особенно с той, которая
на меня пялится, и свидетельствует о том, что я сиднем сидел,
пока наверху убивали человека.
Но менты видеозаписью заинтересовались в самом конце. Старший
группы капитан Белорыбов, подавив кнопочки своего компи <$F
портативный сетевой компьютер с сотовой связью>, познакомился с
покойником поближе через центральный компьютер МВД. К несчастью
для трупа выяснились его фамилия-имя-отчество, а также другие
обстоятельства личной жизни. Поступившие справки отнюдь не
украсили Файнберга в глазах Белорыбова. Напротив, милиционер
стал виртуозно импровизировать на тему безродного космополита,
меняющего одну родину на другую во имя материальных выгод.
Похоже следователь был уверен, что Файнберг каким-то образом
убил сам себя, надеясь извлечь из этого какой-то доход.
Я, к сожалению, но не удержался, вякнул. Мол, было бы неплохо
для всех, если бы Самуил Моисеевич гонялся за "зелеными", а не за
туманом.
Капитан Белорыбов быстро, как эхо, поинтересовался, в кого у
меня такие черные маслянистые глазки. Я спокойно его выпады
отфутболил: мои глазки -- последствие татаро-монгольского ига,
вот тогда бы вам, товарищ капитан, отличиться при наведении
правопорядка.
Белорыбов, съев "пилюлю", сразу успокоился, такие специалисты
как к любому игу с почтением относятся. Угомонившийся милиционер
примирительно сказал, что хотя голову доктора Файнберга спасти
не удалось, но в целом по району, уровень преступности
вырос только в два с половиной раза за последние десять лет.
После чего укатил вместе с товарищами и трупом пострадавшего со
стержнем в голове. А мне еще пришлось окостеневшую Нину на
такси домой отправлять -- естественно, что за свой собственный
счет.
2.
Несколько дней жил под впечатлением.
Менты не доставали, лишь разок к себе вызвали. Даже револьвер
отдали в бумажном кульке, а я им взамен конфет подарил.
Я все это время газеты изучал, торопился к открытию
киоска, так же, как мой сосед, алкоголик Евсеич, к открытию
пивного ларька. Хотел узнать, чиркнули ли где-нибудь про
про стержень, загнанный в голову ученого.
Но вместо этого газетки давили всякое фуфло. В одних газетах
писали про землетрясения и прочие катастрофы, в других про
продажу родины, в третьих про колдунов, в четвертых про святых,
в пятых про греховодниц.
Потратился я на бумажную продукцию, хотя привык денег зря не
расходовать -- только на коньяк и водку -- а что узнал в итоге?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45