Из нее выползали весело настроенные
личинки типа В!
И этого бедолагу, по сравнению с которым Прометей был
счастливцем, похоже и не думали лечить никакими там
антипаразитарными препаратами. Однако в нем, судя по кислородной
маске и куче капельниц, поддерживали жизнь. Но, судя по тьме
тьмущей датчиков, прилепленных и воткнутых в его тело, жизнь эту
поддерживали, чтобы наблюдать за ней.
От этой сцены я стух и обмяк. А тут мне для полноты программы
показали бокс с еще одним пациентом. Внутри него тоже жили
червяги. Так уютненько жили, что это, наверное, можно было бы и
симбиозом обозвать.
Этот подопытный даже не лежал, а ходил. Ходил все время. В углу
была поилка, из которой он беспрерывно пил. Ультразвуковой и
прочие сканеры вели беспрерывный мониторинг его организма.
Результаты сканирования интегративно выдавались на большой
компьютерный экран, располагающийся уже в коридоре.
На этом экране было представлено трехмерное послойное
изображение человека, а также несколько сечений. В его организме
развились какие-то новые органы, вероятно из человеческих
клеток, но уже обслуживающие личинок. Те вели себя довольно
аккуратно, не выедали печень и мозг, но занимали и использовали
примерно треть тела...
Подопытный человек был мне знаком. Коля Брундасов.
Теперь я понял, зачем нужна тележка с захватами на все
конечности. Чтобы я не бросился бежать, куда глаза глядят с
протяжным воем.
Поскольку я остался на своей каталке, то приметил, что есть
наблюдатели и с другой стороны бокса, где проходил другой
коридор. Наблюдатели относились к какой-то важной делегации.
Люди в военных мундирах, кажется, сирийских или иранских. Они
тоже интересовались червягами и Гиреев от них ничего не скрывал.
Этих представителей говенного южного режима, скорее
всего, тоже устраивал естественный ход вещей, и то, как червяги
"волей аллаха" расправляются с неверными.
А потом эта делегация проследовала дальше и появилась другая:
сплошняком наша. Здесь был сладкоголосый парламентский лидер по
фамилии Феноменский, и его друг известный банкир Дубинский, и
его как будто бы враг, леворадикальный политик Урканов.
Я оглянулся, собираясь спросить у генерального директора, не
Дубинский ли выделил тот мощный кредит, который позволил
подняться "Жизненной Силе" -- но Гиреева поблизости уже не было.
Рядом со мной находился только санитар мощного телосложения.
Ну да, Гиреев же говорил, что ему пора на совещание. А я даже
забыл спросить, когда меня отсюда выпустят. Хотя ответ Гиреева
можно предугадать. Он бы сказал: "А зачем вам куда-то
торопится? Наша "Жизненная сила" -- это островок безопасности в
нынешнем таком неспокойном мире.
Кресло-каталка проехала по путепроводу в другой корпус, отчего
мне несколько полегчало. Я въехал в помещение весьма
приличного вида, напоминающий номер в четырехзвездочном отеле.
Экспериментальное назначение номера лишь угадывалось.
Диван, бездонные кресла, журнальный столик, стереоскопический
телек, абажур, занавески, кровать почти что цивильная --
правда с какой-то аппаратурой у изголовья.
Санитар отошел в сторону, уселся в кресло и стал читать журнал.
Освобождать от захватов он меня не собирался.
Звякнула, распахиваясь дверь, и вошла медсестра. Весьма
располагающего вида дамочка в легком халате, под которым
ничего кроме трусиков и лифчика. Начала она с укольчика в вену.
От которого мое сердцебиение сразу унялось. Легко стало на
сердце, в голове пусто. Я немножко понимаю во всякой дури. Это
был не транквилизатор или не только транквилизатор. А скорее
какой-то опиат, может быть морфий.
После этого захваты перестал держать мои руки-ноги. Я
мог гулять по комнате. Впрочем я гулял недолго, а лег и заснул.
Последнее, что я почувствовал -- это умелые длинные пальцы
медсестры на своем пульсе.
Во сне мне было неодиноко.
Я видел мир, не имеющий горизонта, он был похож на пену,
какое-то бесконечное множество пузырей, больших и крохотных, в
совершенно непонятном масштабе. Где в пузыре звезда сидит, а где
букашка мелкая. И тем не менее, этот мир немного напоминал
человеческие легкие, он даже трепетал и вибрировал.
Высь требовала от НАС не поклонения, а преданности. Высь
требовала от нас единства и взаимомыслия, но она же требовала от
нас исполнения своей отдельной судьбы -- во имя всех. Даже если
эта было жертвой. Высь давала судьбу как тяжелое задание. Но
кристалл владычества был наградой для каждого, для всех, кто не
предал. Его образ светился в голове каждого из нас. Впереди нас
ждало владычество над косным веществом, над смертью.
У нас были мудрецы, толкователи речений Выси. У нас были
вожди, военоначальники, указывающие пути, у нас были
толковые снабженцы, находящие пропитание и кров, у нас были
плодоносящие жены. И среди них несравненные святые матери.
Высь ставила общую задачу, а затем она дробилась на множество
частных велений, исполнение которых было беспрекословным.
Мы не мыслили, мы чувствовали, мы сопоставляли свои впечатления
и ощущения с велениями Выси.
Высь давала нам волю, с помощью которой мы управляли своей
жизненной силой.
Но наши впечатления могли повлиять на решения Выси.
Мы должны были, опираясь на теплую-влажную планету отправиться
вдаль, но Высь еще не решила, как поступить с ее обитателями.
Они, конечно, уже потеряли для нас свою ценность, мы узнали их
слишком хорошо, мы взяли от них все, что было нужно. И у многих
наших было впечатление, что надо пожрать всех теплых-влажных без
исключения. Это казалось не только приятным, но и
правильным.
Еда -- друг. Нееда -- враг. Так выражал свое впечатление
вождь по имени Длинный Шип.
Но у некоторых наших складывалось впечатление, что
теплые-влажные до конца не познаны нами, что многие их пульсы
до сих пор сокрыты. И что не надо торопиться со всепожранием.
Так изрекал вождь другой партии -- Дальноплаватель...
В этом сне я ощущал не только радость и энтузиазм паразита, но и
чувствовал себя дрожащей добычей, конвульсирующим
теплым-влажным, которого пожирает изнутри паразит.
Когда я проснулся, сердечная моя мышца трепыхалась так же
как и во время экскурсии по медицинским боксам, а в груди словно
образовалась тоскливая ноющая дыра.
Я находился в своем отельном номере, но меня плотно окружало
трое стокилограммовых санитаров. Мне едва дали сходить на
горшок и сполоснуть морду.
А затем опять приковали к каталке и через
пять минут я оказался в помещении, где находился компьютерный
томограф, кажется иного типа, чем тот, предыдущий.
В любом случае открылась его труба, раздалось шипение
электромотора и меня протащило через кольцевые импульсники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
личинки типа В!
И этого бедолагу, по сравнению с которым Прометей был
счастливцем, похоже и не думали лечить никакими там
антипаразитарными препаратами. Однако в нем, судя по кислородной
маске и куче капельниц, поддерживали жизнь. Но, судя по тьме
тьмущей датчиков, прилепленных и воткнутых в его тело, жизнь эту
поддерживали, чтобы наблюдать за ней.
От этой сцены я стух и обмяк. А тут мне для полноты программы
показали бокс с еще одним пациентом. Внутри него тоже жили
червяги. Так уютненько жили, что это, наверное, можно было бы и
симбиозом обозвать.
Этот подопытный даже не лежал, а ходил. Ходил все время. В углу
была поилка, из которой он беспрерывно пил. Ультразвуковой и
прочие сканеры вели беспрерывный мониторинг его организма.
Результаты сканирования интегративно выдавались на большой
компьютерный экран, располагающийся уже в коридоре.
На этом экране было представлено трехмерное послойное
изображение человека, а также несколько сечений. В его организме
развились какие-то новые органы, вероятно из человеческих
клеток, но уже обслуживающие личинок. Те вели себя довольно
аккуратно, не выедали печень и мозг, но занимали и использовали
примерно треть тела...
Подопытный человек был мне знаком. Коля Брундасов.
Теперь я понял, зачем нужна тележка с захватами на все
конечности. Чтобы я не бросился бежать, куда глаза глядят с
протяжным воем.
Поскольку я остался на своей каталке, то приметил, что есть
наблюдатели и с другой стороны бокса, где проходил другой
коридор. Наблюдатели относились к какой-то важной делегации.
Люди в военных мундирах, кажется, сирийских или иранских. Они
тоже интересовались червягами и Гиреев от них ничего не скрывал.
Этих представителей говенного южного режима, скорее
всего, тоже устраивал естественный ход вещей, и то, как червяги
"волей аллаха" расправляются с неверными.
А потом эта делегация проследовала дальше и появилась другая:
сплошняком наша. Здесь был сладкоголосый парламентский лидер по
фамилии Феноменский, и его друг известный банкир Дубинский, и
его как будто бы враг, леворадикальный политик Урканов.
Я оглянулся, собираясь спросить у генерального директора, не
Дубинский ли выделил тот мощный кредит, который позволил
подняться "Жизненной Силе" -- но Гиреева поблизости уже не было.
Рядом со мной находился только санитар мощного телосложения.
Ну да, Гиреев же говорил, что ему пора на совещание. А я даже
забыл спросить, когда меня отсюда выпустят. Хотя ответ Гиреева
можно предугадать. Он бы сказал: "А зачем вам куда-то
торопится? Наша "Жизненная сила" -- это островок безопасности в
нынешнем таком неспокойном мире.
Кресло-каталка проехала по путепроводу в другой корпус, отчего
мне несколько полегчало. Я въехал в помещение весьма
приличного вида, напоминающий номер в четырехзвездочном отеле.
Экспериментальное назначение номера лишь угадывалось.
Диван, бездонные кресла, журнальный столик, стереоскопический
телек, абажур, занавески, кровать почти что цивильная --
правда с какой-то аппаратурой у изголовья.
Санитар отошел в сторону, уселся в кресло и стал читать журнал.
Освобождать от захватов он меня не собирался.
Звякнула, распахиваясь дверь, и вошла медсестра. Весьма
располагающего вида дамочка в легком халате, под которым
ничего кроме трусиков и лифчика. Начала она с укольчика в вену.
От которого мое сердцебиение сразу унялось. Легко стало на
сердце, в голове пусто. Я немножко понимаю во всякой дури. Это
был не транквилизатор или не только транквилизатор. А скорее
какой-то опиат, может быть морфий.
После этого захваты перестал держать мои руки-ноги. Я
мог гулять по комнате. Впрочем я гулял недолго, а лег и заснул.
Последнее, что я почувствовал -- это умелые длинные пальцы
медсестры на своем пульсе.
Во сне мне было неодиноко.
Я видел мир, не имеющий горизонта, он был похож на пену,
какое-то бесконечное множество пузырей, больших и крохотных, в
совершенно непонятном масштабе. Где в пузыре звезда сидит, а где
букашка мелкая. И тем не менее, этот мир немного напоминал
человеческие легкие, он даже трепетал и вибрировал.
Высь требовала от НАС не поклонения, а преданности. Высь
требовала от нас единства и взаимомыслия, но она же требовала от
нас исполнения своей отдельной судьбы -- во имя всех. Даже если
эта было жертвой. Высь давала судьбу как тяжелое задание. Но
кристалл владычества был наградой для каждого, для всех, кто не
предал. Его образ светился в голове каждого из нас. Впереди нас
ждало владычество над косным веществом, над смертью.
У нас были мудрецы, толкователи речений Выси. У нас были
вожди, военоначальники, указывающие пути, у нас были
толковые снабженцы, находящие пропитание и кров, у нас были
плодоносящие жены. И среди них несравненные святые матери.
Высь ставила общую задачу, а затем она дробилась на множество
частных велений, исполнение которых было беспрекословным.
Мы не мыслили, мы чувствовали, мы сопоставляли свои впечатления
и ощущения с велениями Выси.
Высь давала нам волю, с помощью которой мы управляли своей
жизненной силой.
Но наши впечатления могли повлиять на решения Выси.
Мы должны были, опираясь на теплую-влажную планету отправиться
вдаль, но Высь еще не решила, как поступить с ее обитателями.
Они, конечно, уже потеряли для нас свою ценность, мы узнали их
слишком хорошо, мы взяли от них все, что было нужно. И у многих
наших было впечатление, что надо пожрать всех теплых-влажных без
исключения. Это казалось не только приятным, но и
правильным.
Еда -- друг. Нееда -- враг. Так выражал свое впечатление
вождь по имени Длинный Шип.
Но у некоторых наших складывалось впечатление, что
теплые-влажные до конца не познаны нами, что многие их пульсы
до сих пор сокрыты. И что не надо торопиться со всепожранием.
Так изрекал вождь другой партии -- Дальноплаватель...
В этом сне я ощущал не только радость и энтузиазм паразита, но и
чувствовал себя дрожащей добычей, конвульсирующим
теплым-влажным, которого пожирает изнутри паразит.
Когда я проснулся, сердечная моя мышца трепыхалась так же
как и во время экскурсии по медицинским боксам, а в груди словно
образовалась тоскливая ноющая дыра.
Я находился в своем отельном номере, но меня плотно окружало
трое стокилограммовых санитаров. Мне едва дали сходить на
горшок и сполоснуть морду.
А затем опять приковали к каталке и через
пять минут я оказался в помещении, где находился компьютерный
томограф, кажется иного типа, чем тот, предыдущий.
В любом случае открылась его труба, раздалось шипение
электромотора и меня протащило через кольцевые импульсники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45