Однако возле озера практически ничего не росло, только выше по
склону стояли редкие сосны. Василий потащился наверх, страдая от боли то в
замерзающих, то в разминаемых членах и опираясь на трофейный штурмгевер,
чудом не потерявшийся во время всех прыжков и ныряний. Наконец
добрался до ближайшей сосны, которая по счастью оказалась сухостоем.
Обломал нижние сучья, подпалил -- пламя полыхнуло весело и круто.
Затем быстро скинул одежду, распоротую
докторами-убийцами,-- ничего, джемпер и штанцы потом
подлатаем,-- и развесил ее на сосне, оставшись в одном
распахнутом жилете. Ботиночки тоже повесил на ветку.
Минут на десять Василий сомлел, забылся -- боль в
разогреваемых членах сопровождалась блаженством поглощения
тепла. И даже сладостные призраки стали посещать его: пальмы,
лагуна, девушка, прыгающая с яхты в водную синь.
Очухался он, когда стало чересчур припекать -- примерно как в
том мусорном баке, что остался на базе шахидов.
Василий открыл глаза и вначале удивился, а потом ужаснулся. Пламя с
костра, оказывается, перебросилось на саму близ расположенную сосну. В огне
уже погибла одежда и даже обувь. А вдобавок сосна выступала отличным
маяком для всех окрестных наблюдателей, в доброту которых Василий уже не
верил.
-- Извините, что не предупредил,-- стал извиняться бодик,-- пламя не
попало в поле зрения моего единственного уцелевшего видеодатчика.
-- Молчал бы уж лучше, слепун,-- несправедливо бросил озлобившийся
Василий.
По счастью он вспомнил о штурмгевере, выбрал селектором
бронебойный заряд и пальнул в ствол, стараясь унять дрожь в руках. Сосна
сразу стала падать на Василия, так что он едва отскочил в сторону, притом одна
горящая ветка пролетела в миллиметре от самого важного члена тела,
несколько даже обшмаляв его.
После падения сосна не перестала полыхать, и Василий, ухватившись за
не тронутую пламенем верхушку, потащил опасное растение к озеру.
Пришлось ему вторично влезать в холоднющую воду, правда на сей раз по
колено. Потом, как перекупавшийся курортник, он устремился на цыпочках --
чтобы не поранить ступни на камнях -- к костру, снова согрелся и... загоревал.
Хотя жилет отчасти скрывал срам от чьих-то нескромных взоров, но
разгуливать по осенней тайге с обнаженными конечностями и неодетыми
органами было смерти подобно. Чтобы не предаваться отчаянию, Василий стал
вспоминать, какие одеяния носят люди-дикари, но все воспоминания свелись к
юбочке из пальмовых листьев. С пальмами в здешних краях было туго, а
заменять пальмовые листья на еловые лапы казалось небезопасным ввиду
неизбежного поражения иголками самых мягких частей организма.
Впрочем, бодик указал, что дикари и всякие питекантропы, некогда
обитавшие в холодных краях, скорее всего, обряжались в шкуры. Но, чтобы
снять шкуру, надо было иметь труп кого-нибудь мохнатого животного, ибо с
живого мех не сдерешь. А сначала предстояло этот труп сделать.
Василий, обогреваясь сигаретным дымом и готовясь к очередному
убийству, потащился вверх по склону, а затем перевалил через гребень.
Впереди растилалась бескрайняя тайга, готовая раскрыть свои тайны человеку
без штанов, с антикварной тарелкой в одной руке и винтовкой в другой.
Впрочем, тарелку он перекинул во вместительный передний карман-кисет,
имевшийся на жилете. И почему там, в озере, она показалась блестящей? На
самом-то деле грязная, цвета старого дерьма.
Теперь обозначился небольшой
уклон вниз, но Василий пошел чуть наискось -- чтобы путь оказался более
горизонтальным и удобным. Скиталец прошел сто метров под легким
снегопадом и отчаялся: никакие звери по дороге не попадались, исключая
каких-то несерьезных птичек и белочек. Видимо, животные, издали заметив
его грозную фигуру, бросались со всех лап наутек.
Прохлада напомнила ему о псе, который настолько озяб на базе
"друзей", что пилот подкормил его колбасой из НЗ. Видимо, и сам Василий
находится не слишком далеко от тех мест, где располагалась "контора" Льва
Константиновича.
-- Эй ты,-- спросил путник у бодика,-- где тут ваша база?
-- Я ведь говорил, что не знаю, где даже мы сами находимся.-- отозвался
тот.-- По пейзажу, представителям растительного и животного мира, ничего
особенно не скажешь. Все это однотипное на тысячи квадратных
километров... Однако, учитывая наш маршрут до крушения и то,
что база расположена в более низинной местности, смею
предположить, что до нее километров пятьсот, не меньше, если
двигаться на северо-запад. Но ближайшие населенные пункты,
скорее всего, к юго-востоку отсюда.
-- Спасибо за исчерпывающую информацию.-- голос Василия дрожал
от злобной иронии.-- Ты и в самом деле "Блэк Зеро".
А потом Василий набрел на труп бойца, упавшего с большой высоты. Но
позаимствовать одежду не пришлось. Острые камни буквально разорвали тело
и превратили ткань в окровавленные тряпки -- никакому
кутюрье тут уже ничего не придумать. Даже на ботинках
оторвались подметки.
Пришлось продолжить путь налегке, с оголенными причиндалами, все
больше опасаясь за здоровье мужского достоинства. Внезапно невротические
размышления были прерваны веточкой, упавшей на голову. Василий задрал
голову и увидел, что верхушка ближайшего дерева просто отсечена и, чем
дальше в лес, тем больше дров -- порубленных сучьев и деревьев, погнутых
стволов. Путник направился по склону прямо вниз, однако скорость
не увеличилась, потому что приходилось аккуратно переступать
босыми ступнями с одного мерзлого камня на другой...
Сперва он увидел лопасть, рассекшую ствол дерева и глубоко
вонзившуюся в землю, потом труп второго доктора. Тот, очевидно, упал не
сам, а вместе с вертолетом, при соударении же вывалился наружу и сломал
шею. Одежда и обувь его, как первым делом отметил Василий Самуилович,
были в хорошем состоянии.
Он быстро натянул на себя врачебный комбинезон, но этого показалось
мало. Василий скинул верхнюю одежду и одолжил у мертвеца до лучших
времен и свитер, и рубаху, и штаны, и ботинки, и даже носки. А потом снова
напялил белый комбинезон и стал похож на солдата, приспособленного для
зимней войны. Труп еще не успел остыть, так что одежда не была жутко
холодной, но с другой стороны Василию казалось, что раздеваемый вот-вот
заорет: "Караул! Я -- уважаемый врач, а меня грабят".
Завершив наряд боевым жилетом, Василий снова двинулся в путь вдоль
неряшливой просеки и, метров двадцать спустя, в гуще поваленных елочек,
увидел покореженную тушу вертолета. Похоже, тот крахнулся оттого, что при
наборе высоты задел скальный гребень и сломал винт. Первым делом Василий
заглянул в кабину через разбитое стекло и увидел труп пилота -- какой-то
длинный сук пробил его горло и пригвоздил к спинке сидения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
склону стояли редкие сосны. Василий потащился наверх, страдая от боли то в
замерзающих, то в разминаемых членах и опираясь на трофейный штурмгевер,
чудом не потерявшийся во время всех прыжков и ныряний. Наконец
добрался до ближайшей сосны, которая по счастью оказалась сухостоем.
Обломал нижние сучья, подпалил -- пламя полыхнуло весело и круто.
Затем быстро скинул одежду, распоротую
докторами-убийцами,-- ничего, джемпер и штанцы потом
подлатаем,-- и развесил ее на сосне, оставшись в одном
распахнутом жилете. Ботиночки тоже повесил на ветку.
Минут на десять Василий сомлел, забылся -- боль в
разогреваемых членах сопровождалась блаженством поглощения
тепла. И даже сладостные призраки стали посещать его: пальмы,
лагуна, девушка, прыгающая с яхты в водную синь.
Очухался он, когда стало чересчур припекать -- примерно как в
том мусорном баке, что остался на базе шахидов.
Василий открыл глаза и вначале удивился, а потом ужаснулся. Пламя с
костра, оказывается, перебросилось на саму близ расположенную сосну. В огне
уже погибла одежда и даже обувь. А вдобавок сосна выступала отличным
маяком для всех окрестных наблюдателей, в доброту которых Василий уже не
верил.
-- Извините, что не предупредил,-- стал извиняться бодик,-- пламя не
попало в поле зрения моего единственного уцелевшего видеодатчика.
-- Молчал бы уж лучше, слепун,-- несправедливо бросил озлобившийся
Василий.
По счастью он вспомнил о штурмгевере, выбрал селектором
бронебойный заряд и пальнул в ствол, стараясь унять дрожь в руках. Сосна
сразу стала падать на Василия, так что он едва отскочил в сторону, притом одна
горящая ветка пролетела в миллиметре от самого важного члена тела,
несколько даже обшмаляв его.
После падения сосна не перестала полыхать, и Василий, ухватившись за
не тронутую пламенем верхушку, потащил опасное растение к озеру.
Пришлось ему вторично влезать в холоднющую воду, правда на сей раз по
колено. Потом, как перекупавшийся курортник, он устремился на цыпочках --
чтобы не поранить ступни на камнях -- к костру, снова согрелся и... загоревал.
Хотя жилет отчасти скрывал срам от чьих-то нескромных взоров, но
разгуливать по осенней тайге с обнаженными конечностями и неодетыми
органами было смерти подобно. Чтобы не предаваться отчаянию, Василий стал
вспоминать, какие одеяния носят люди-дикари, но все воспоминания свелись к
юбочке из пальмовых листьев. С пальмами в здешних краях было туго, а
заменять пальмовые листья на еловые лапы казалось небезопасным ввиду
неизбежного поражения иголками самых мягких частей организма.
Впрочем, бодик указал, что дикари и всякие питекантропы, некогда
обитавшие в холодных краях, скорее всего, обряжались в шкуры. Но, чтобы
снять шкуру, надо было иметь труп кого-нибудь мохнатого животного, ибо с
живого мех не сдерешь. А сначала предстояло этот труп сделать.
Василий, обогреваясь сигаретным дымом и готовясь к очередному
убийству, потащился вверх по склону, а затем перевалил через гребень.
Впереди растилалась бескрайняя тайга, готовая раскрыть свои тайны человеку
без штанов, с антикварной тарелкой в одной руке и винтовкой в другой.
Впрочем, тарелку он перекинул во вместительный передний карман-кисет,
имевшийся на жилете. И почему там, в озере, она показалась блестящей? На
самом-то деле грязная, цвета старого дерьма.
Теперь обозначился небольшой
уклон вниз, но Василий пошел чуть наискось -- чтобы путь оказался более
горизонтальным и удобным. Скиталец прошел сто метров под легким
снегопадом и отчаялся: никакие звери по дороге не попадались, исключая
каких-то несерьезных птичек и белочек. Видимо, животные, издали заметив
его грозную фигуру, бросались со всех лап наутек.
Прохлада напомнила ему о псе, который настолько озяб на базе
"друзей", что пилот подкормил его колбасой из НЗ. Видимо, и сам Василий
находится не слишком далеко от тех мест, где располагалась "контора" Льва
Константиновича.
-- Эй ты,-- спросил путник у бодика,-- где тут ваша база?
-- Я ведь говорил, что не знаю, где даже мы сами находимся.-- отозвался
тот.-- По пейзажу, представителям растительного и животного мира, ничего
особенно не скажешь. Все это однотипное на тысячи квадратных
километров... Однако, учитывая наш маршрут до крушения и то,
что база расположена в более низинной местности, смею
предположить, что до нее километров пятьсот, не меньше, если
двигаться на северо-запад. Но ближайшие населенные пункты,
скорее всего, к юго-востоку отсюда.
-- Спасибо за исчерпывающую информацию.-- голос Василия дрожал
от злобной иронии.-- Ты и в самом деле "Блэк Зеро".
А потом Василий набрел на труп бойца, упавшего с большой высоты. Но
позаимствовать одежду не пришлось. Острые камни буквально разорвали тело
и превратили ткань в окровавленные тряпки -- никакому
кутюрье тут уже ничего не придумать. Даже на ботинках
оторвались подметки.
Пришлось продолжить путь налегке, с оголенными причиндалами, все
больше опасаясь за здоровье мужского достоинства. Внезапно невротические
размышления были прерваны веточкой, упавшей на голову. Василий задрал
голову и увидел, что верхушка ближайшего дерева просто отсечена и, чем
дальше в лес, тем больше дров -- порубленных сучьев и деревьев, погнутых
стволов. Путник направился по склону прямо вниз, однако скорость
не увеличилась, потому что приходилось аккуратно переступать
босыми ступнями с одного мерзлого камня на другой...
Сперва он увидел лопасть, рассекшую ствол дерева и глубоко
вонзившуюся в землю, потом труп второго доктора. Тот, очевидно, упал не
сам, а вместе с вертолетом, при соударении же вывалился наружу и сломал
шею. Одежда и обувь его, как первым делом отметил Василий Самуилович,
были в хорошем состоянии.
Он быстро натянул на себя врачебный комбинезон, но этого показалось
мало. Василий скинул верхнюю одежду и одолжил у мертвеца до лучших
времен и свитер, и рубаху, и штаны, и ботинки, и даже носки. А потом снова
напялил белый комбинезон и стал похож на солдата, приспособленного для
зимней войны. Труп еще не успел остыть, так что одежда не была жутко
холодной, но с другой стороны Василию казалось, что раздеваемый вот-вот
заорет: "Караул! Я -- уважаемый врач, а меня грабят".
Завершив наряд боевым жилетом, Василий снова двинулся в путь вдоль
неряшливой просеки и, метров двадцать спустя, в гуще поваленных елочек,
увидел покореженную тушу вертолета. Похоже, тот крахнулся оттого, что при
наборе высоты задел скальный гребень и сломал винт. Первым делом Василий
заглянул в кабину через разбитое стекло и увидел труп пилота -- какой-то
длинный сук пробил его горло и пригвоздил к спинке сидения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115