Василий, конечно же, знал, какой нужен курс, но не представлял,
коим образом придерживаться его в густом темном лесу.
Однако в некий отчаянный момент ночной странник заприметил как
будто световую дорожку, проходящую между деревьев. Что-то
призрачное, несущественное. Однако он решил следовать вдоль этой
нити, посчитав ее за ариаднину. И он держался ее, пока не стало
светать. А когда это произошло, то узрел воочию фантастический
пейзаж. Обычный лес превратился во что-то кошмарное,
инопланетное.
Деревья как будто реализовали свое право на более подвижную и
безопасную жизнь.
На стволах и ветвях распускались необычайно крупные белесые
почки. А потом они раскрывались и роняли на землю
полупрозрачных личинок. Ну примерно так же неподвижные полипы
отпочковывают движущихся туда-сюда медузок.
Ошарашенный Рютин вспомнил, что на той фене, которой ботают
биологи, это называется "метагенезом".
Личинки деревьев катились по земле и даже подпрыгивали:
используя для этого какие-то внутренние колебания и сокращения.
Этакие живые мячики.
Самые свежие из них были водянистые, слизистые и брызгались
ядовитой дрянью, от которой околевали жуки и появлялись зудящие
красные пятна на коже Василия.
Да уж, личинки с малолетства не давали никому спуска.
Те, что постарше, обзавелись длинным метамерным телом,
покрытым кутикулой и щетинкой. На глазах у
Василия такая тварь царапнула своей щетиной белку и та
незамедлительно скончалась -- не будет теперь воровать орешки.
А самые старые личинки внедрялись в почву и застывали как
саженцы, не забывая однако угрожать ядовитой жесткой волосней.
Да, уже не побродишь с томиком Пушкина по этакому лесу.
Деревья стали нетерпимыми, настоящими шовинистами.
Деревья сделались такими, какими ХОТЕЛИ БЫТЬ.
И кто им в этом удружил? Кто у нас такой отзывчивый?
Василий не сомневался, что лярводраконы проникли
в доселе апатичные елочки и сосенки и заставили их жить по
новому. Хлынула буйная драконья силушка через жизненные нити и
по законам всесильного холизма перестроила зеленых братьев на
агрессивно-скандальный лад.
А что? Попользовались их незлобивостью и хватит.
А потом Василий наткнулся на какое-то отвратительное животное.
Только по обрывкам одежды он понял, что это вороватый старикан
Сеня.
Животное все было какое-то влажное, по бороздкам морщинистой
кожи стекали капли, и от них явно несло алкоголем. Впрочем,
казалось оно довольно смирным -- налипло на какое-то дерево в
виде паразита и сосало из него соки, превращая их в спирт за
счет своего метаболизма. Почему дерево не возражало, догадаться
было нетрудно -- морщинистый паразит возвращал должок готовым
товаром.
Василий замер, обливаясь от волнения потом, невзирая на морозец. Лес
не просто так одраконился. Увиденное давало знать и понимать,
что Яйцо-то полностью реинтегрировалось и выпускает в свет
полноценных лярв.
Преданный товарищ Ким довез пробирку с
клетками дракона до какой-то очень сильной хорошо оборудованной
лаборатории.
Вот
драконья структура одарила и Сеню именно тем, что он больше
всего жаждал. А жаждал он не просыхать никогда. Раньше что-то
похожее случилось с бичом Антоном -- растворился весь сердечный,
слился с природой. Так было и с самим Василием, когда он из
худосочного мужчины превратился в могучего монстра. Сейчас
Василий Самуилович не сомневался, что все одарения и
осчастливливания происходили и происходят примерно в одном и том
же месте -- поблизости от озера Горькое. Должно быть, и сама
база "интернационалистов" располагается неподалеку.
Но прежде "интернационалистов" встретился Сева. В виде
длиннорукой полуобезьяны-йети он пронесся по деревьям. А потом
замер на какой-то ели и стал совершенно незаметен, просто
засохшая ветка. Никакой участковый его теперь не достанет.
Лярва через свои каналы перепрограммировала
симпатичного юнца в монстра с клочковатым бурым мехом, с руками
непомерной длины, с короткими вечно согнутыми задними
конечностями, что были оснащены длинными цепкими пальцами.
Севу удалось различить по штурмгеверу, который играл в мохнатых
руках роль дубинки. Василий осторожно подкрался к ели, обезьяночеловек тут
же попробовал врезать ему своей дубиной и смыться. Однако зацепился
винтовкой за сук и выронил ее. Последовала драка за оружие. Йети-Сева пару
раз оцарапал Василия и укусил за жилет, но потом получил прикладом по
голове и затих. По счастью обойма была на месте, через мгновение Василий
раскодировал замок и мог уже стрелять. Что он и сделал -- пальнул в
приблизившийся мини-вездеход. Впрочем, не попал. Из кабины вылезла живая
и здоровая Зина в красивом аквамариновом комбинезоне.
-- Это только дураки стреляют прежде, чем подумают.-- сказала она.
-- А маразматики после того, как обо всем подумают. И как же ты
меня нашла?
-- Не зря ведь я сейчас говорила тебе про дураков. Небось, помнишь мой
прощальный поцелуй, который случился в четырехстах семидесяти километрах
отсюда. Тогда ты и стал носителем жучка-маячка -- моего собственного,
общающегося только со мной. Впрочем, никак не ожидала увидеть тебя здесь,
рядом с базой, так быстро. Ты балбес, но удачливый. Не зря ты, конечно, стал
корзинкой для драконьего Яйца.
Звучало это не слишком лестно, куда почетнее быть неудачливым
умником, чем удачливым болваном, да и намерения Зины казались темными и
подозрительными.
-- Ну, хорошо, нашла ты меня. А теперь до свиданья.-- мрачно отозвался
Рютин.-- Тебе, женщина, куда? Направо? А мне налево.
-- Да, ладно, не дуйся, Васек, иди сюда, садись. Или сдрейфил?
После этих слов он, конечно, залез в кабину мини-вездехода. Там было
уютненько: мониторы разностороннего обзора в оптическом и инфракрасном
диапазонах, борта обиты мягким, а сидения словно живые охватывают со всех
сторон наилучшим образом.
-- И что дальше?-- спросил Василий, ожидая быстрого ухудшения
ситуации.
-- А ничего. Ты не зря бросал перлы своего красноречия, не зря
очаровывал. Я тебе поверила.-- игривым голоском произнесла девушка.
-- А я тебе -- нет. Неужели ты отказалась от такой красивой
идеи: полный интернационал, понимаешь, борется за исправление
гнилых земных порядков в лучшую сторону. У вас ведь есть якуты,
тотон-макуты, маори, каури, индеи, иудеи.
-- Иудеев, честно говоря, у нас немного. Только принципиальные
антисемиты или полоумные, зацикленные на одной науке. В нашей
фирме считается, что обычные евреи работают на мировой сионизм,
а это наш конкурент.
-- Ну и ты в знак протеста решила пойти на измену, да еще с иудеем. НЕ
ВЕРЮ.-- голос Василия выдавал человека, умудренного жизненным опытом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115