Кулешов тогда уже работал в КБ. Но окончательно с преподавательской работой еще не порвал и изредка читал лекции специального курса в академии. Тогда оба они были полковниками. В те годы полковников в академии было немного. И Кулешов, казалось, должен был бы его запомнить. Но он не запомнил. Он хорошо знал и помнил многих генералов. Но генералы со временем куда-то разъехались, и он почти всех их потерял из виду. А вот этот полковник стал маршалом…
Предложив генералам место за столом, маршал сел напротив них.
– Помните, профессор, - начал он разговор безо всяких предисловий, обращаясь к Кулешову, - кажется, совсем недавно вы учили нас, что на самолете-бомбардировщике установлено две тысячи электронных узлов и деталей? А сегодня их там уже десятки тысяч. А через годик-другой наверняка и еще больше будет.
– Идет к этому дело, товарищ маршал, - согласился Кулешов.
– А всех задач все равно они не решат, хотя их с каждым годом все прибавляется и прибавляется, - невесело усмехнулся маршал. - А потому, что выдвигает их сама жизнь. Перевалили наши самолеты за два "м", прижались к земле - и сразу потерял летчик цель. Не успевает он ее разглядеть даже днем при ясной погоде. А ему надо уметь выполнять боевую задачу в любое время суток, при любых метеоусловиях - в дождь, в туман, в метель. И никогда еще эта задача не была столь актуальна, как сейчас. Вот почему командование ВВС обратилась к вам. Мы познакомились с вашей "Совой". Прибор интересный. Поздравляю вас, Александр Петрович. Знаем, что вы делали его для сухопутчиков. Но что-то примерно такое нужно и нам.
– Я так понимаю, товарищ маршал, что один прибор никак этой проблемы не решит, - ответил Кулешов. - Думать придется о целой системе.
– Очевидно. И системе очень сложной, - согласился маршал. - Но думать надо уже сейчас. Время пришло.
– А я не исключаю даже комплексного варианта успешного решения задачи, - заметил Ачкасов. - Совершенно бесспорно, что над этой проблемой будут работать и в конструкторских бюро, и в научно-исследовательских институтах, и даже на инженерных кафедрах академий. И именно как результат совместных усилий представляется мне рождение такой системы.
– Конечно совместных, - поддержал его маршал. - И мы сейчас даже не будем пытаться намечать какие-то конкретные пути или принципы ее создания. Но нам хотелось бы, уважаемый Александр Петрович, чтобы вы знали о наших нуждах, чтобы ваша конструкторская мысль работала в их направлении. Я ведь не зря вспомнил о вашей "Сове". Мы, конечно, будем совершенствовать и уже существующие системы. И уже сейчас проводим некоторые эксперименты у себя. Но очень надеемся и на вас. Надо расширить собственные возможности летчика, сделать их такими, чтобы он мог видеть землю ночью и в туман так же ясно, как видит днем. А ваша "Сова", профессор, уже во многом решила эту проблему.
Кулешов поблагодарил за доверие. Однако предупредил, что сможет начать работу не раньше, чем в новом году. И то, естественно, если эта новая тема будет утверждена для КБ.
– Об этом вы не беспокойтесь. Утверждена будет, - заверил его маршал. - Задача эта большой государственной важности. Она, если хотите, имеет не только оборонное, но и народнохозяйственное значение. Вспомните, сколько недовыполняет заданий наш гражданский воздушный флот из-за неустойчивости погоды, из-за ее капризов? В переводе на деньги по стране сумма оборачивается десятками миллионов рублей.
– Можете не сомневаться, мы не пожалеем усилий, - ответил Кулешов, давая понять и маршалу, и Ачкасову, что он свою задачу понял, цель для него ясна.
– Рад был вас повидать, - как и обычно, этим добрым приветствием закончил беседу маршал.
Он пожал Кулешову руку и проводил его до дверей кабинета. Кулешову это было особенно приятно, и он невольно подумал о том, что, значит, чего-то еще стоит, если с ним не только советуются, но и так вот подчеркнуто обходительны.
Следом за ним в приемную вышел и Ачкасов.
– В КБ? - спросил он.
Кулешов достал из кармана массивные золотые часы, полученные в подарок от отца, с которыми не расставался никогда в жизни, открыл крышку, заглянул на стрелки, ответил:
– Конечно. Быстро закончили.
– Поедем со мной. Проводи меня, а свою машину пошли следом, -предложил Ачкасов.
– С удовольствием, - согласился Кулешов.
Они поехали вдоль улицы, и, когда свернули в переулок, Ачкасов спросил:
– Ну так как? По душе тебе это?
Кулешов никогда не спешил отвечать на такие вопросы. Это было не в его правилах - слишком открыто высказывать готовность или, наоборот, прямо расписываться в беспомощности. В разговоре с начальством, а имея дело с Ачкасовым, он об этом не забывал никогда, предпочитал выражать свои чувства умеренно.
– Работа может оказаться очень интересной, - ответил он в своей обычной манере.
– И сейчас уже она крайне важна. Пойми меня правильно, в самом лучшем смысле она может стать твоей лебединой песней.
– Я неожиданно тоже почему-то об этом подумал, - признался Кулешов.
– Почему неожиданно? Разве мы с тобой вечны?
– На этот счет не заблуждаюсь. Знаю, в новый век сам не войду. Разве на коляске ввезут. Но пока еще силы есть.
– Н-да… Время быстро пролетело! - задумался Ачкасов. - А впрочем, я вот всю жизнь спешил, часы экономил, считал минуты. И всю жизнь садился, если так можно выразиться, на отходящие поезда. Спешил, а за жизнью не успевал. Теперь думаю: может, один-другой пропустить надо было?
– И что было бы? - пытливо взглянул на Ачкасова Кулешов.
– Пропустил - и стал бы жить в другом темпе. Перестал бы следить за временем.
– Пустое, Владимир Георгиевич, - простодушно ответил Кулешов, подумав про себя: "Я-то этот маршальский поезд не пропущу. Такие предложения не часто бывают". - Не только от вас это зависело. Да и долго ли вы с вашим характером в том, другом, темпе прожили бы?
– Не знаю…
Машина уже подъезжала к высокому зданию, в котором работал Ачкасов, и Кулешов решил заговорить о делах практических и насущных.
– Я думаю, через месяц-другой закончим схему нового образца "Совы". Споткнулись, честно говоря, на четвертом узле…
Ачкасов ничего не ответил. Он как будто не слышал, о чем ему говорил Кулешов. Александра Петровича это несколько удивило и насторожило. Все лето Ачкасов торопил его, прямо-таки подстегивал. А теперь вдруг словно воды в рот набрал.
Машина остановилась возле подъезда с массивными дубовыми дверями. Кулешов и Ачкасов вылезли на тротуар.
– Как только найдем оптимальное решение четвертого узла, я сообщу, -пообещал Кулешов.
– Хорошо, - протянул ему руку Ачкасов. - Мы обговорим это еще сто раз.
Сказал и ушел. А Кулешов пересел в свою машину и закурил. Такое поведение Ачкасова его не только насторожило, но и озадачило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Предложив генералам место за столом, маршал сел напротив них.
– Помните, профессор, - начал он разговор безо всяких предисловий, обращаясь к Кулешову, - кажется, совсем недавно вы учили нас, что на самолете-бомбардировщике установлено две тысячи электронных узлов и деталей? А сегодня их там уже десятки тысяч. А через годик-другой наверняка и еще больше будет.
– Идет к этому дело, товарищ маршал, - согласился Кулешов.
– А всех задач все равно они не решат, хотя их с каждым годом все прибавляется и прибавляется, - невесело усмехнулся маршал. - А потому, что выдвигает их сама жизнь. Перевалили наши самолеты за два "м", прижались к земле - и сразу потерял летчик цель. Не успевает он ее разглядеть даже днем при ясной погоде. А ему надо уметь выполнять боевую задачу в любое время суток, при любых метеоусловиях - в дождь, в туман, в метель. И никогда еще эта задача не была столь актуальна, как сейчас. Вот почему командование ВВС обратилась к вам. Мы познакомились с вашей "Совой". Прибор интересный. Поздравляю вас, Александр Петрович. Знаем, что вы делали его для сухопутчиков. Но что-то примерно такое нужно и нам.
– Я так понимаю, товарищ маршал, что один прибор никак этой проблемы не решит, - ответил Кулешов. - Думать придется о целой системе.
– Очевидно. И системе очень сложной, - согласился маршал. - Но думать надо уже сейчас. Время пришло.
– А я не исключаю даже комплексного варианта успешного решения задачи, - заметил Ачкасов. - Совершенно бесспорно, что над этой проблемой будут работать и в конструкторских бюро, и в научно-исследовательских институтах, и даже на инженерных кафедрах академий. И именно как результат совместных усилий представляется мне рождение такой системы.
– Конечно совместных, - поддержал его маршал. - И мы сейчас даже не будем пытаться намечать какие-то конкретные пути или принципы ее создания. Но нам хотелось бы, уважаемый Александр Петрович, чтобы вы знали о наших нуждах, чтобы ваша конструкторская мысль работала в их направлении. Я ведь не зря вспомнил о вашей "Сове". Мы, конечно, будем совершенствовать и уже существующие системы. И уже сейчас проводим некоторые эксперименты у себя. Но очень надеемся и на вас. Надо расширить собственные возможности летчика, сделать их такими, чтобы он мог видеть землю ночью и в туман так же ясно, как видит днем. А ваша "Сова", профессор, уже во многом решила эту проблему.
Кулешов поблагодарил за доверие. Однако предупредил, что сможет начать работу не раньше, чем в новом году. И то, естественно, если эта новая тема будет утверждена для КБ.
– Об этом вы не беспокойтесь. Утверждена будет, - заверил его маршал. - Задача эта большой государственной важности. Она, если хотите, имеет не только оборонное, но и народнохозяйственное значение. Вспомните, сколько недовыполняет заданий наш гражданский воздушный флот из-за неустойчивости погоды, из-за ее капризов? В переводе на деньги по стране сумма оборачивается десятками миллионов рублей.
– Можете не сомневаться, мы не пожалеем усилий, - ответил Кулешов, давая понять и маршалу, и Ачкасову, что он свою задачу понял, цель для него ясна.
– Рад был вас повидать, - как и обычно, этим добрым приветствием закончил беседу маршал.
Он пожал Кулешову руку и проводил его до дверей кабинета. Кулешову это было особенно приятно, и он невольно подумал о том, что, значит, чего-то еще стоит, если с ним не только советуются, но и так вот подчеркнуто обходительны.
Следом за ним в приемную вышел и Ачкасов.
– В КБ? - спросил он.
Кулешов достал из кармана массивные золотые часы, полученные в подарок от отца, с которыми не расставался никогда в жизни, открыл крышку, заглянул на стрелки, ответил:
– Конечно. Быстро закончили.
– Поедем со мной. Проводи меня, а свою машину пошли следом, -предложил Ачкасов.
– С удовольствием, - согласился Кулешов.
Они поехали вдоль улицы, и, когда свернули в переулок, Ачкасов спросил:
– Ну так как? По душе тебе это?
Кулешов никогда не спешил отвечать на такие вопросы. Это было не в его правилах - слишком открыто высказывать готовность или, наоборот, прямо расписываться в беспомощности. В разговоре с начальством, а имея дело с Ачкасовым, он об этом не забывал никогда, предпочитал выражать свои чувства умеренно.
– Работа может оказаться очень интересной, - ответил он в своей обычной манере.
– И сейчас уже она крайне важна. Пойми меня правильно, в самом лучшем смысле она может стать твоей лебединой песней.
– Я неожиданно тоже почему-то об этом подумал, - признался Кулешов.
– Почему неожиданно? Разве мы с тобой вечны?
– На этот счет не заблуждаюсь. Знаю, в новый век сам не войду. Разве на коляске ввезут. Но пока еще силы есть.
– Н-да… Время быстро пролетело! - задумался Ачкасов. - А впрочем, я вот всю жизнь спешил, часы экономил, считал минуты. И всю жизнь садился, если так можно выразиться, на отходящие поезда. Спешил, а за жизнью не успевал. Теперь думаю: может, один-другой пропустить надо было?
– И что было бы? - пытливо взглянул на Ачкасова Кулешов.
– Пропустил - и стал бы жить в другом темпе. Перестал бы следить за временем.
– Пустое, Владимир Георгиевич, - простодушно ответил Кулешов, подумав про себя: "Я-то этот маршальский поезд не пропущу. Такие предложения не часто бывают". - Не только от вас это зависело. Да и долго ли вы с вашим характером в том, другом, темпе прожили бы?
– Не знаю…
Машина уже подъезжала к высокому зданию, в котором работал Ачкасов, и Кулешов решил заговорить о делах практических и насущных.
– Я думаю, через месяц-другой закончим схему нового образца "Совы". Споткнулись, честно говоря, на четвертом узле…
Ачкасов ничего не ответил. Он как будто не слышал, о чем ему говорил Кулешов. Александра Петровича это несколько удивило и насторожило. Все лето Ачкасов торопил его, прямо-таки подстегивал. А теперь вдруг словно воды в рот набрал.
Машина остановилась возле подъезда с массивными дубовыми дверями. Кулешов и Ачкасов вылезли на тротуар.
– Как только найдем оптимальное решение четвертого узла, я сообщу, -пообещал Кулешов.
– Хорошо, - протянул ему руку Ачкасов. - Мы обговорим это еще сто раз.
Сказал и ушел. А Кулешов пересел в свою машину и закурил. Такое поведение Ачкасова его не только насторожило, но и озадачило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121