И важно, чтобы работа ей понравилась", - подумал Сергей и взглянул на часы. Время прошло удивительно незаметно. И было уже половина третьего. И вот-вот уже должна была прийти машина, но почему-то она не появлялась. Сергей смотрел теперь не только на часы, но и на стоянку возле инженерного дома. Он был уверен - машина подойдет именно туда. И она подъехала с опозданием на час. Но Сергей на какой-то момент отвлекся от своего наблюдения, и машину первым увидел Бочкарев. Увидел и объявил:
– Ну, вот и карета подана. А вот и наша Ирочка.
Сергей не поверил своим ушам. А Бочкарев и почти все присутствующие выбежали на балкон и дружно закричали:
– Ирочка! Давай сюда. Мы все тут!
Ирина оглянулась на крик, приветливо помахала всем каким-то пакетом и быстрым шагом направилась к гостинице.
– Хорошо живете, - сказала она, когда через несколько минут вошла в номер.
– А ты почему опоздала?
– Почему ехала так долго? - посыпались на нее нарекания.
– Я вообще приехала случайно. Юля должна была ехать. А она в самый последний момент решила пойти на просмотр польской моды, - оправдывалась Ирина.
И опять Сергей не мог поверить тому, что слышал. Ведь Юля же обещала! И он ждал ее. Очень ждал. Она была ему необходима как воздух!
Его мысли будто прочел Заруба. Добродушно улыбаясь и почему-то поглядывая на Сергея, он заметил:
– Наша Юля, как всегда, верна себе: Тем более польские моды!
Он сказал это тепло, и все, выслушав эти слова, тоже заулыбались, потому что, в общем-то, к Юле относились очень хорошо и охотно многое ей прощали, как прощают шалости детям.
– Вы, кажется, что-то нам привезли? - спросил Бочкарев Ирину.
– Да. Снимки, - ответила Ирина и передала ему пакет.
– Прекрасно, - сказал Бочкарев и в свою очередь передал пакет Сергею. - Прекрасно. Присаживайтесь к столу, закусывайте - и поехали.
– Я остаюсь, - сказала Ирина.
– Как? - удивился Бочкарев.
– Шеф нашел для меня еще одно дело. Я останусь тут до утра, а утром за мной придет машина, - объяснила Ирина.
– А... тогда другой разговор. Тогда занимайте мой номер и будьте здесь полноправной хозяйкой. Телевизор работает исправно, приемник тоже. Располагайтесь и отдыхайте, - гостеприимно предложил Ирине Бочкарев.
Через полчаса, предупредив администрацию гостиницы, что номер остается за сотрудником КБ Ирины Власовой, Бочкарев стал прощаться. Все поднялись проводить его до машины. Но он попросил:
– Оставайтесь, товарищи, отдыхайте. Тем более сейчас начнется передача со стадиона. Меня проводит Сергей Дмитриевич.
– Конечно, конечно, - подтвердил Сергей. - Давайте чемодан.
Странное это было прощание. Бочкарев проработал в коллективе многие годы. С сегодняшнего дня их пути расходились. А не было, почти не было сказано друг другу никаких напутственных слов, никаких пожеланий. А ведь к Бочкареву все относились с большой симпатией, его уважали и как начальника, и как доброго, отзывчивого человека. Сергей чувствовал: происходит что-то не так, проявившаяся неожиданно сдержанность не случайна. Но чем она была вызвана, понять не мог. Ему доводилось и раньше наблюдать скупые на проявления чувств сцены расставания однополчан. Офицеры уходили на повышение, уезжали к новому месту службы, на учебу. И всегда он был склонен относить это на счет некоторой суровости, присущей вообще всему укладу воинской жизни. Но в данной ситуации дело было, пожалуй, в другом. Бочкарев сам вдруг высказал ему по данному поводу свои соображения.
– Чувствую я, обиделись на меня наши товарищи, - сказал он, когда они вышли из гостиницы. - Поняли все так, что я вас бросил в самый ответственный момент.
– Об этом никто не говорил ни слова! - категорически возразил Сергей.
– Неважно. Думают так. И ошибаются. Не под тем углом смотреть на все надо. Ну да ладно. Пойду, - с грустью проговорил Бочкарев и взял Сергея под руку. Они остановились. - Давайте закурим, - предложил Бочкарев. Долго и старательно разминал потом сигарету, прикурил, глубоко затянулся несколько раз. - Очень мне было приятно с вами работать, Сергей Дмитриевич. Смотрел я на вас и радовался, - проникновенно продолжал он. - Ум у вас светлый. Душа чистая. Характер легкий, общительный. Одна беда и для вас и для дела: защищенности маловато. Скромны вы очень. Почти застенчивы, как девица. Не обижайтесь, что я вам это говорю. Я искренне. Для вашего же блага. По-отцовски. Я думал, как вам укрепить свои позиции. И пришел к выводу: обретайте общественный вес. Обрастайте им. Вы слишком увлечены своим делом и как-то самоустранились от общественной жизни. Это неправильно. Вас должны знать. Вы должны быть на виду. Выступайте. Пишите:
– Когда? - неожиданно даже для самого себя прервал его Сергей.
– Не знаю, - откровенно ответил Бочкарев. - Знаю только -непременно надо. Непременно. У вас много друзей. А будет еще больше. В сто раз больше. И в сто раз вы будете сильней. И тогда: тогда загородить вам дорогу, заставить вас свернуть с выбранного пути будет очень, очень трудно. Если только вообще будет возможно.
Сергей сердечно за все поблагодарил Бочкарева.
– Мне будет очень не хватать и вас и вашего опыта, - откровенно сказал он.
– Не огорчайтесь. Опыт придет. Это дело наживное, - подбодрил его Бочкарев.
Они еще поговорили немного, и Бочкарев, крепко пожав Сергею руку, уехал.
Проводив машину взглядом, Сергей вернулся в гостиницу. Эта маленькая, последняя часть их прощания разволновала его больше, чем вся предыдущая. Он даже о Юле на какое-то время забыл. В коридоре он встретил Владимира и Жердева.
– Куда спешите? - остановил их Сергей.
Владимир не ответил ничего. Но и так было ясно, что он не доспал, не отдохнул как следует и думает сейчас только об одном: поскорее домой - и в постель. А Жердев, справедливо посчитав свою задачу выполненной, откровенно ответил:
– Так ведь работы полно. Да и ваши тоже уже делом занялись:
Сергей не стал настаивать, чтобы они вернулись.
– Ладно, - примирительно проговорил он и зашел в номер.
К его удивлению, большой стол, за которым только что сидела вся компания и который сплошь был уставлен тарелками и блюдцами, оказался уже пустым. И снова покрыт скатертью. А на ней лежала кипа фотоснимков, которые внимательно разглядывали Заруба и Окунев.
– Вот так да! Быстро, однако, вы закруглились, - недовольно сказал Сергей.
– Закруглились? Шутите, парниша, - не отрываясь от снимков, ответил Остап и указал взглядом куда-то в угол комнаты.
Сергей посмотрел туда же и только сейчас заметил, что все оставшиеся закуски были перенесены на маленький журнальный столик, стоявший в углу.
– О, виноват! - извинился он, подошел к столику, наполнил вином четыре фужера и позвал всех. - Давайте выпьем. Все же чертовски жалко, что Бочкарев осуществил-таки свою задумку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121