Но, в общем, она была довольна тем, что вновь увидит интересный спектакль, и тем, что пригласил ее Кольцов.
Встретились на стоянке у театра, как и договорились. Появились там почти одновременно. Юля приехала даже чуть раньше. Но пока запирала машину и проверяла дверцы, подошел Кольцов. Юля сразу заметила, что он чем-то очень взволнован. Улыбнувшись, спросила:
– Билеты не забыли?
– Нет. У меня. - Кольцов проворно достал билеты и протянул их Юле.
– Предъявите билетеру. А вот раздеться, я думаю, лучше здесь. Терпеть не могу стоять в раздевалке, - призналась она.
– С удовольствием! - согласился Кольцов.
В фойе Юля сразу купила программку и стала ее читать, а Кольцов не без интереса разглядывал зарубежных модниц. Ему давно уже не приходилось видеть такой пестрой, нарядной публики.
– Прекрасно. Весь состав новый! - объявила Юля. - Мне так хотелось увидеть Клэр Мотт!
– Так она здесь? - не совсем понял ее Кольцов.
– Танцует Эсмеральду.
– Рад за вас.
– Вы должны в первую очередь радоваться сами. Такое, знаете, не каждый день удается увидеть, - заметила Юля.
Кольцов добродушно улыбнулся.
– Если учесть, что я был на балете всего два раза в жизни, то ваше сообщение меня просто ошеломило.
Юля рассмеялась:
– Неужели правда?
– Один раз на шефском концерте в университете. Второй - в День танкистов в гарнизонном Доме офицеров. Впечатлений - на всю жизнь.
– Не кощунствуйте!
– И не думаю. Хотя идти в третий раз, откровенно говоря, в ближайшем будущем не собирался.
– Тогда зачем вы достали эти билеты?
– Вас увидеть хотел, - чистосердечно признался Кольцов. - Надеялся, что вы не откажетесь…
Юля взяла Кольцова за руку и увела в зал. Места у них были в шестом ряду партера, почти у самого прохода. Когда сели, Юля спросила?
– Вы чем-то взволнованы?
Взволнован? В этом Юля ошиблась. Взволнован он, пожалуй, не был. Но мыслей в голове у него носилось много. Шутка ли, две такие беседы в один день! И оба шефа, словно сговорились, закончили одним и тем же? "Ищите себя!" Почему они вообще заговорили с ним об этом? Для него самого этот вопрос не стоял даже теоретически! Сам-то он нисколько не сомневался ни в правильности своих действий, ни в выбранном им пути. Объяснить все это Юле было не так-то просто. К тому же и сама она была для него сплошной загадкой. Она еще ни разу не отказала ему во встрече. Но что из этого следовало? Только то, что в какой-то степени она чувствовала себя в Москве хозяйкой, а его считала гостем? И потому вела себя по отношению к нему как отзывчивый, гостеприимный человек? Или все же существовало и другое объяснение ее внимательности? Одним словом, Кольцов совершенно не знал, что ей ответить, и лишь глубоко вздохнул.
– Это еще что значит? - удивилась Юля. - Вот уж на вас не похоже!
– Укатали Сивку крутые горки…
– Вон оно что? А вы думали, Ачкасов вызвал вас разыграть партию в преферанс?
– Ничего я не думал.
– А наш разговор в гостях у вашего лейтенанта тоже забыли?
– Помню, что вы были очаровательны.
– Допускаю. Но я не об этом, - строго ответила Юля.
– А я и об этом тоже.
– В таком случае я не припоминаю ситуации, где и чем я могла бы вас утомить.
Кольцов задумался? Что бы ему ответить? Выручила увертюра. Юля, казалось, сразу настроилась на представление и забыла о начавшемся разговоре. А Кольцов возблагодарил судьбу, которая уже не раз и не два была в таких случаях благосклонна к нему.
В первом отделении гости показали две балетные сценки: па-де-де из "Сюиты в белом" и "Умирающий лебедь". Партию лебедя талантливо танцевала Жанетт Кло. Во время антракта Кольцов и Юля из зала не выходили, как, впрочем, и большинство присутствующей на спектакле публики. Разговаривать тоже почти не разговаривали. Только Юля сказала:
– А в Париже я видела эту балерину в роли Эсмеральды. Очень приятная танцовщица. Посмотрим, что покажет Клер Мотт…
О том, что Юля была в Париже, Кольцов не знал, но именно это показалось ему самым интересным из всего, что она сказала.
– Посмотрим, - покорно ответил он.
Во время второго антракта Юля захотела погулять.
Они спустились в вестибюль и встали у открытых дверей. С улицы тянуло сыростью, запахом бензина, доносился шум, лился синий неоновый свет фонарей.
– Чем же вы все-таки так озабочены? - снова начала разговор Юля.
– Конкретно я вам даже не скажу, - признался Кольцов.
– Вот это уже лучше, - похвалила Юля. - Значит, причина серьезная. А то выдумали какие-то горки…
– Простите… Сложно мне, - признался Кольцов и добавил: - С вами. После того, что было…
– А что было? - неожиданно быстро спросила Юля.
– Все было! - твердо сказал Кольцов.
– Ничего не было. И вообще напоминать о таких вещах не очень-то деликатно, - в тон ему ответила Юля.
Кольцов понял, что сказал совсем не то, и со свойственностью открытых людей смутился.
– Не все я и сам понимаю. Не обо всем могу сказать вот в такой обстановке, - признался он.
– Это другое дело, - удовлетворилась таким ответом Юля. - Скажете позднее.
Второй акт Кольцову понравился больше. Великолепно смотрелась сцена на колокольне, световое оформление. И Юля опять была прежней, не чужой, не далекой, а почти близкой. Ее же самой спектакль доставил огромное наслаждение.
Из темноты неба накрапывал мелкий дождь. Они сели в машину. Юля завела мотор.
– Пусть греется! - сказала она и повернулась к Кольцову.
– Жаль, что вы не видели, как у нас поставлена "Эсмеральда". У нас старались взять из романа как можно больше и для декорации, и для сюжета. А что сделал Пети? Он как раз, наоборот, отказался от всего сопутствующего. Оставил только самые главные линии и изгибы. И показал нам простую и сильную историю любви и смерти. Но если уж есть два пути постановки, то, очевидно, возможен и третий! И четвертый! Вам это интересно? - горячо говорила Юля.
– Очень…
– Очень, - повторила Юля. - Не любить балет нельзя. Любите его!
– Я, наверное, вас люблю, Юлия Александровна, - не спуская с нее глаз, сказал Кольцов.
Сказал и сам испугался своих слов. Ему казалось, что Юля непременно сейчас рассердится и скажет в ответ что-нибудь холодное, колючее. Но она не рассердилась, а спросила:
– Что значит "наверное"?
– А то, что я профан не только в балете. Не больше я разбираюсь и в собственных чувствах. Даю вам честное слово, у меня никогда не было даже простых увлечений.
– Простых и не бывает, - заметила Юля.
– Ну, даже мимолетных, даже не предполагающих взаимности. Я не знаю, как их определить…
– И не надо! - очень мягко остановила его Юля. - Хотя это странно. У себя в полку вы производили впечатление более сведущего мужчины.
– Времени у меня на это не хватало. А может, не встречал таких, которые могли бы понравиться. А вы… вы совсем другое дело. Вы где-то тут, - прижал Кольцов руку к сердцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Встретились на стоянке у театра, как и договорились. Появились там почти одновременно. Юля приехала даже чуть раньше. Но пока запирала машину и проверяла дверцы, подошел Кольцов. Юля сразу заметила, что он чем-то очень взволнован. Улыбнувшись, спросила:
– Билеты не забыли?
– Нет. У меня. - Кольцов проворно достал билеты и протянул их Юле.
– Предъявите билетеру. А вот раздеться, я думаю, лучше здесь. Терпеть не могу стоять в раздевалке, - призналась она.
– С удовольствием! - согласился Кольцов.
В фойе Юля сразу купила программку и стала ее читать, а Кольцов не без интереса разглядывал зарубежных модниц. Ему давно уже не приходилось видеть такой пестрой, нарядной публики.
– Прекрасно. Весь состав новый! - объявила Юля. - Мне так хотелось увидеть Клэр Мотт!
– Так она здесь? - не совсем понял ее Кольцов.
– Танцует Эсмеральду.
– Рад за вас.
– Вы должны в первую очередь радоваться сами. Такое, знаете, не каждый день удается увидеть, - заметила Юля.
Кольцов добродушно улыбнулся.
– Если учесть, что я был на балете всего два раза в жизни, то ваше сообщение меня просто ошеломило.
Юля рассмеялась:
– Неужели правда?
– Один раз на шефском концерте в университете. Второй - в День танкистов в гарнизонном Доме офицеров. Впечатлений - на всю жизнь.
– Не кощунствуйте!
– И не думаю. Хотя идти в третий раз, откровенно говоря, в ближайшем будущем не собирался.
– Тогда зачем вы достали эти билеты?
– Вас увидеть хотел, - чистосердечно признался Кольцов. - Надеялся, что вы не откажетесь…
Юля взяла Кольцова за руку и увела в зал. Места у них были в шестом ряду партера, почти у самого прохода. Когда сели, Юля спросила?
– Вы чем-то взволнованы?
Взволнован? В этом Юля ошиблась. Взволнован он, пожалуй, не был. Но мыслей в голове у него носилось много. Шутка ли, две такие беседы в один день! И оба шефа, словно сговорились, закончили одним и тем же? "Ищите себя!" Почему они вообще заговорили с ним об этом? Для него самого этот вопрос не стоял даже теоретически! Сам-то он нисколько не сомневался ни в правильности своих действий, ни в выбранном им пути. Объяснить все это Юле было не так-то просто. К тому же и сама она была для него сплошной загадкой. Она еще ни разу не отказала ему во встрече. Но что из этого следовало? Только то, что в какой-то степени она чувствовала себя в Москве хозяйкой, а его считала гостем? И потому вела себя по отношению к нему как отзывчивый, гостеприимный человек? Или все же существовало и другое объяснение ее внимательности? Одним словом, Кольцов совершенно не знал, что ей ответить, и лишь глубоко вздохнул.
– Это еще что значит? - удивилась Юля. - Вот уж на вас не похоже!
– Укатали Сивку крутые горки…
– Вон оно что? А вы думали, Ачкасов вызвал вас разыграть партию в преферанс?
– Ничего я не думал.
– А наш разговор в гостях у вашего лейтенанта тоже забыли?
– Помню, что вы были очаровательны.
– Допускаю. Но я не об этом, - строго ответила Юля.
– А я и об этом тоже.
– В таком случае я не припоминаю ситуации, где и чем я могла бы вас утомить.
Кольцов задумался? Что бы ему ответить? Выручила увертюра. Юля, казалось, сразу настроилась на представление и забыла о начавшемся разговоре. А Кольцов возблагодарил судьбу, которая уже не раз и не два была в таких случаях благосклонна к нему.
В первом отделении гости показали две балетные сценки: па-де-де из "Сюиты в белом" и "Умирающий лебедь". Партию лебедя талантливо танцевала Жанетт Кло. Во время антракта Кольцов и Юля из зала не выходили, как, впрочем, и большинство присутствующей на спектакле публики. Разговаривать тоже почти не разговаривали. Только Юля сказала:
– А в Париже я видела эту балерину в роли Эсмеральды. Очень приятная танцовщица. Посмотрим, что покажет Клер Мотт…
О том, что Юля была в Париже, Кольцов не знал, но именно это показалось ему самым интересным из всего, что она сказала.
– Посмотрим, - покорно ответил он.
Во время второго антракта Юля захотела погулять.
Они спустились в вестибюль и встали у открытых дверей. С улицы тянуло сыростью, запахом бензина, доносился шум, лился синий неоновый свет фонарей.
– Чем же вы все-таки так озабочены? - снова начала разговор Юля.
– Конкретно я вам даже не скажу, - признался Кольцов.
– Вот это уже лучше, - похвалила Юля. - Значит, причина серьезная. А то выдумали какие-то горки…
– Простите… Сложно мне, - признался Кольцов и добавил: - С вами. После того, что было…
– А что было? - неожиданно быстро спросила Юля.
– Все было! - твердо сказал Кольцов.
– Ничего не было. И вообще напоминать о таких вещах не очень-то деликатно, - в тон ему ответила Юля.
Кольцов понял, что сказал совсем не то, и со свойственностью открытых людей смутился.
– Не все я и сам понимаю. Не обо всем могу сказать вот в такой обстановке, - признался он.
– Это другое дело, - удовлетворилась таким ответом Юля. - Скажете позднее.
Второй акт Кольцову понравился больше. Великолепно смотрелась сцена на колокольне, световое оформление. И Юля опять была прежней, не чужой, не далекой, а почти близкой. Ее же самой спектакль доставил огромное наслаждение.
Из темноты неба накрапывал мелкий дождь. Они сели в машину. Юля завела мотор.
– Пусть греется! - сказала она и повернулась к Кольцову.
– Жаль, что вы не видели, как у нас поставлена "Эсмеральда". У нас старались взять из романа как можно больше и для декорации, и для сюжета. А что сделал Пети? Он как раз, наоборот, отказался от всего сопутствующего. Оставил только самые главные линии и изгибы. И показал нам простую и сильную историю любви и смерти. Но если уж есть два пути постановки, то, очевидно, возможен и третий! И четвертый! Вам это интересно? - горячо говорила Юля.
– Очень…
– Очень, - повторила Юля. - Не любить балет нельзя. Любите его!
– Я, наверное, вас люблю, Юлия Александровна, - не спуская с нее глаз, сказал Кольцов.
Сказал и сам испугался своих слов. Ему казалось, что Юля непременно сейчас рассердится и скажет в ответ что-нибудь холодное, колючее. Но она не рассердилась, а спросила:
– Что значит "наверное"?
– А то, что я профан не только в балете. Не больше я разбираюсь и в собственных чувствах. Даю вам честное слово, у меня никогда не было даже простых увлечений.
– Простых и не бывает, - заметила Юля.
– Ну, даже мимолетных, даже не предполагающих взаимности. Я не знаю, как их определить…
– И не надо! - очень мягко остановила его Юля. - Хотя это странно. У себя в полку вы производили впечатление более сведущего мужчины.
– Времени у меня на это не хватало. А может, не встречал таких, которые могли бы понравиться. А вы… вы совсем другое дело. Вы где-то тут, - прижал Кольцов руку к сердцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121