Я Догерон Келли, семейная тайна.
В глазах его загорелись веселые огоньки, и старик погрозил мне пальцем:
— А, да, тебя-то я как раз помню. Вот переполох был, когда ты появился на свет! Старина Кам в истерике бился.
— А это Шарон Касс. Она жила неподалеку. Ее отец тоже работал на Барринов.
Крамер поднял очки, валявшиеся у кресла, и нацепил их себе на нос, потом наклонился вперед, пытаясь как следует рассмотреть мою спутницу.
— Дочка Ларри Касса? — Но не успела Шарон открыть рот, как тот неистово закивал. — Да, мэм, так и есть. Вылитая мамочка, черт меня побери. Даже волосы укладываешь, как она. Красивая была женщина, твоя мать.
— Спасибо.
— Как мило с вашей стороны проделать весь этот путь, чтобы навестить старое ископаемое вроде меня. — Он снова улыбнулся, отхлебнул винца и поглядел на меня. — Хотя подозреваю, что ехали вы не только за этим.
— Вот думал, вы сможете помочь мне кое-чем.
— Да что я могу, сынок? Теперь от меня толку мало.
— Просто вспомнить кое-что.
— О, в этом деле я мастак. Память пока не отказала, и то слава богу.
— Помните взрыв в лаборатории на фабрике?
Улыбка исчезла с его лица, и усы повисли.
— Все, что было до и после, а сам взрыв — нет. — Он снял очки и почесал голову. — Но, полагаю, взрыв — не то событие, которое полагается помнить, если ты оказался в эпицентре.
— Однажды вы сказали, что причиной удара по голове явился вовсе не взрыв.
Старик взял графин, подлил вина нам в стаканы, и себя тоже не обидел.
— Правда?
— Хорошее вино, — похвалил я.
Неожиданно глаза потеряли свою водянистость, и взгляд стал острым и пронизывающим.
— Знаешь, сынок, есть в тебе что-то от старого Кама. Он тоже был пронырой. Хитрый такой, ловкий. Иногда напоминал мне змею, а иногда — ну чисто кот, спрячет когти и мурчит, а сам — о-го-го! Держи ухо востро, а то бед не оберешься. Вот остальным ничего от него не перешло.
— Я его единственный прямой родственник, — сказал я и добавил: — А может, кривой. Никто не звонил в колокола, когда я появился на свет.
— Это точно, — хрюкнул Крамер. — Не любил он, когда его оставляли в дураках.
— Так как насчет взрыва?
— Вот видишь? Прямо как Кам. Ни за что от своего не отступится, — обратился он к Шарон. Старик снова отхлебнул вина и подержал его во рту, пытаясь ощутить полный букет. — Взрыв, — выдал он наконец, — должно быть, произошел сразу после полуночи. Я как раз работал над проблемой нагрева алюминиевого сплава. Услышал какой-то шум и пошел осмотреться. Тогда и получил удар по голове. Очнулся только в госпитале.
— Повезло еще, что жив остался.
— Убей, не понимаю, как я вылез оттуда. Говорят, меня нашли у входной двери, но что-то не припомню, чтобы я шел туда или полз, абсолютно ничего такого.
— Вы говорили, что незадолго до этого видели автомобиль Ала.
— Может, и видел, а может, и нет. Примерно минут за десять до этого я спустился вниз, на склад, за припоем. Мне показалось, что я слышу шум мотора, а когда выглянул, то увидел двухтонный седан, как две капли воды похожий на автомобиль Ала. Он приезжал время от времени полистать кое-какие записи, вот я и не придал этому никакого значения. Это же его собственность, правда, так какого черта я должен был волноваться?
— В определенном смысле, да.
— Поэтому я взял припой и отправился работать.
— И это все?
Крамер кивнул, но пальцы его продолжали задумчиво теребить усы.
— А что могло взорваться?
— Я все ждал, когда ты спросишь, — сказал он. — Ничего. Это я так думаю, но я ведь не химик. Может, эта кислота все-таки бабахнула.
— Кое-кто высказывал теории насчет попытки грабежа.
— Было такое. Взрыв произошел как раз у той стены, где находился сейф.
— Что-нибудь ценное?
Старик в очередной раз весьма выразительно пожал плечами:
— Зависит от того, считать ли ценностью четыреста долларов мелочью и старые бумаги. Да этот старый сейф и не закрывался толком. Какое-то время мы даже использовали его вместо склада. Это сейчас там лаборатория, а до того, как Кам построил новое крыло, на ее месте был головной офис, вот сейф и сохранился с тех времен. А так, зачем он нам? Касса и прочие ценности хранятся в подвале в новом здании.
— И братец Ал снова вышел сухим из воды.
— Насколько я понял, не очень-то он тебе по душе.
— Тупоголовый урод.
— Повтори еще разок, душу греет, — согласился со мной Крамер. — Да, в тот раз он сумел отмазаться. Якобы всю ночь провел с Деннисоном. Вот мне и пришлось заткнуться. А что я мог доказать? Это же не «кадиллак» и даже не та заграничная машинюшка, на которой он все время гонял. У пары ребят на заводе тоже были седаны, точь-в-точь как у Ала.
— Но вы до сих пор считаете, что это все-таки был Ал, — констатировал я.
— Сынок, если уж что взбрело в голову старику, то, поверь, выбить это оттуда уже невозможно, даже если идея бредовая. Старость — странная штука.
— Ясно.
— Кстати, не скажете, откуда такой интерес к столь древней истории?
— Да так, простое любопытство, — сказал я.
— Оно убило кошку.
— Если вы правы, то оно может убить и малыша Альфреда.
— А тебе бы этого очень хотелось?
— Почему бы и нет? Ведь пытался он в свое время убить меня.
Шарон отставила стакан и поглядела на меня:
— Видать, и ты, друг мой, стареешь. Из твоей башки тоже ничем не вышибить бредовые идеи.
Стэнли Крамер улыбнулся от души и снова почесал голову.
— На твоем месте я вбил бы себе в голову пару идей насчет этой милой юной леди и не стал бы задумываться о прошлом.
— Может, вы и правы, — сказал я. — Пошли, милая юная леди.
Он был старым и затхлым, полевые зверюшки прочно обосновались вокруг и построили свои гнездышки из обивки кресел и диванов. Сквозь разбитые окна пробивался лунный свет, а шелковистая паутина, свисавшая с потолка, придавала месту странный, какой-то пушистый вид.
Она попросила меня снова поехать туда, но на этот раз захотела войти внутрь. Единственным освещением оказалась пара старинных фонарей «молния», которые она откопала где-то в кабинете. Свет от них шел мягкий, неясный, но его вполне хватало, чтобы разглядеть мокрые полоски у нее под глазами. Девушка долго бродила среди старой мебели и трогала ее руками.
Старый дом располагался слишком далеко от города и слишком хорошо прятался в окружающей растительности, именно этот факт и уберег его от вандализма детишек, да и бродягам он совершенно не подходил. Любовники сюда тоже не добрались, все по тем же причинам. Раза два мы спугнули летучих мышей, вокруг кто-то шуршал и скребся в темноте.
— У нас всегда были мыши, — сказала она. — Я не разрешала папе ставить на них ловушки. Он не знал, конечно, но я даже оставляла на кухонном полу объедки, чтобы они могли вволю наесться.
Я молча слушал ее сбивчивый рассказ о давно минувших днях, когда она бегала здесь с хвостиками и в фартуке и когда папа катал ее на санках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
В глазах его загорелись веселые огоньки, и старик погрозил мне пальцем:
— А, да, тебя-то я как раз помню. Вот переполох был, когда ты появился на свет! Старина Кам в истерике бился.
— А это Шарон Касс. Она жила неподалеку. Ее отец тоже работал на Барринов.
Крамер поднял очки, валявшиеся у кресла, и нацепил их себе на нос, потом наклонился вперед, пытаясь как следует рассмотреть мою спутницу.
— Дочка Ларри Касса? — Но не успела Шарон открыть рот, как тот неистово закивал. — Да, мэм, так и есть. Вылитая мамочка, черт меня побери. Даже волосы укладываешь, как она. Красивая была женщина, твоя мать.
— Спасибо.
— Как мило с вашей стороны проделать весь этот путь, чтобы навестить старое ископаемое вроде меня. — Он снова улыбнулся, отхлебнул винца и поглядел на меня. — Хотя подозреваю, что ехали вы не только за этим.
— Вот думал, вы сможете помочь мне кое-чем.
— Да что я могу, сынок? Теперь от меня толку мало.
— Просто вспомнить кое-что.
— О, в этом деле я мастак. Память пока не отказала, и то слава богу.
— Помните взрыв в лаборатории на фабрике?
Улыбка исчезла с его лица, и усы повисли.
— Все, что было до и после, а сам взрыв — нет. — Он снял очки и почесал голову. — Но, полагаю, взрыв — не то событие, которое полагается помнить, если ты оказался в эпицентре.
— Однажды вы сказали, что причиной удара по голове явился вовсе не взрыв.
Старик взял графин, подлил вина нам в стаканы, и себя тоже не обидел.
— Правда?
— Хорошее вино, — похвалил я.
Неожиданно глаза потеряли свою водянистость, и взгляд стал острым и пронизывающим.
— Знаешь, сынок, есть в тебе что-то от старого Кама. Он тоже был пронырой. Хитрый такой, ловкий. Иногда напоминал мне змею, а иногда — ну чисто кот, спрячет когти и мурчит, а сам — о-го-го! Держи ухо востро, а то бед не оберешься. Вот остальным ничего от него не перешло.
— Я его единственный прямой родственник, — сказал я и добавил: — А может, кривой. Никто не звонил в колокола, когда я появился на свет.
— Это точно, — хрюкнул Крамер. — Не любил он, когда его оставляли в дураках.
— Так как насчет взрыва?
— Вот видишь? Прямо как Кам. Ни за что от своего не отступится, — обратился он к Шарон. Старик снова отхлебнул вина и подержал его во рту, пытаясь ощутить полный букет. — Взрыв, — выдал он наконец, — должно быть, произошел сразу после полуночи. Я как раз работал над проблемой нагрева алюминиевого сплава. Услышал какой-то шум и пошел осмотреться. Тогда и получил удар по голове. Очнулся только в госпитале.
— Повезло еще, что жив остался.
— Убей, не понимаю, как я вылез оттуда. Говорят, меня нашли у входной двери, но что-то не припомню, чтобы я шел туда или полз, абсолютно ничего такого.
— Вы говорили, что незадолго до этого видели автомобиль Ала.
— Может, и видел, а может, и нет. Примерно минут за десять до этого я спустился вниз, на склад, за припоем. Мне показалось, что я слышу шум мотора, а когда выглянул, то увидел двухтонный седан, как две капли воды похожий на автомобиль Ала. Он приезжал время от времени полистать кое-какие записи, вот я и не придал этому никакого значения. Это же его собственность, правда, так какого черта я должен был волноваться?
— В определенном смысле, да.
— Поэтому я взял припой и отправился работать.
— И это все?
Крамер кивнул, но пальцы его продолжали задумчиво теребить усы.
— А что могло взорваться?
— Я все ждал, когда ты спросишь, — сказал он. — Ничего. Это я так думаю, но я ведь не химик. Может, эта кислота все-таки бабахнула.
— Кое-кто высказывал теории насчет попытки грабежа.
— Было такое. Взрыв произошел как раз у той стены, где находился сейф.
— Что-нибудь ценное?
Старик в очередной раз весьма выразительно пожал плечами:
— Зависит от того, считать ли ценностью четыреста долларов мелочью и старые бумаги. Да этот старый сейф и не закрывался толком. Какое-то время мы даже использовали его вместо склада. Это сейчас там лаборатория, а до того, как Кам построил новое крыло, на ее месте был головной офис, вот сейф и сохранился с тех времен. А так, зачем он нам? Касса и прочие ценности хранятся в подвале в новом здании.
— И братец Ал снова вышел сухим из воды.
— Насколько я понял, не очень-то он тебе по душе.
— Тупоголовый урод.
— Повтори еще разок, душу греет, — согласился со мной Крамер. — Да, в тот раз он сумел отмазаться. Якобы всю ночь провел с Деннисоном. Вот мне и пришлось заткнуться. А что я мог доказать? Это же не «кадиллак» и даже не та заграничная машинюшка, на которой он все время гонял. У пары ребят на заводе тоже были седаны, точь-в-точь как у Ала.
— Но вы до сих пор считаете, что это все-таки был Ал, — констатировал я.
— Сынок, если уж что взбрело в голову старику, то, поверь, выбить это оттуда уже невозможно, даже если идея бредовая. Старость — странная штука.
— Ясно.
— Кстати, не скажете, откуда такой интерес к столь древней истории?
— Да так, простое любопытство, — сказал я.
— Оно убило кошку.
— Если вы правы, то оно может убить и малыша Альфреда.
— А тебе бы этого очень хотелось?
— Почему бы и нет? Ведь пытался он в свое время убить меня.
Шарон отставила стакан и поглядела на меня:
— Видать, и ты, друг мой, стареешь. Из твоей башки тоже ничем не вышибить бредовые идеи.
Стэнли Крамер улыбнулся от души и снова почесал голову.
— На твоем месте я вбил бы себе в голову пару идей насчет этой милой юной леди и не стал бы задумываться о прошлом.
— Может, вы и правы, — сказал я. — Пошли, милая юная леди.
Он был старым и затхлым, полевые зверюшки прочно обосновались вокруг и построили свои гнездышки из обивки кресел и диванов. Сквозь разбитые окна пробивался лунный свет, а шелковистая паутина, свисавшая с потолка, придавала месту странный, какой-то пушистый вид.
Она попросила меня снова поехать туда, но на этот раз захотела войти внутрь. Единственным освещением оказалась пара старинных фонарей «молния», которые она откопала где-то в кабинете. Свет от них шел мягкий, неясный, но его вполне хватало, чтобы разглядеть мокрые полоски у нее под глазами. Девушка долго бродила среди старой мебели и трогала ее руками.
Старый дом располагался слишком далеко от города и слишком хорошо прятался в окружающей растительности, именно этот факт и уберег его от вандализма детишек, да и бродягам он совершенно не подходил. Любовники сюда тоже не добрались, все по тем же причинам. Раза два мы спугнули летучих мышей, вокруг кто-то шуршал и скребся в темноте.
— У нас всегда были мыши, — сказала она. — Я не разрешала папе ставить на них ловушки. Он не знал, конечно, но я даже оставляла на кухонном полу объедки, чтобы они могли вволю наесться.
Я молча слушал ее сбивчивый рассказ о давно минувших днях, когда она бегала здесь с хвостиками и в фартуке и когда папа катал ее на санках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105