Все, что он сумел выдавить из себя, — это короткое:
— Почему так долго?
— Понадобилось время, чтобы пересчитать такую прорву деньжищ, — ответил я.
— Ты псих, Дог, абсолютно чокнутый. Ни минуты не сомневаюсь, не сегодня завтра тебя возьмут за задницу. Они уже названивают кому надо, и не успеем мы дойти до дому, как нас прищучат.
— И почему же ты так думаешь?
Ли потряс головой, совершенно сбитый с толку моим равнодушным отношением.
— Дружище, если только это не чистые деньги, и если только с них не уплачены все налоги, если только они не из законного, проверенного источника, тебя точно отымеют, приятель.
— А что, если это именно чистые деньги? — хмыкнул я в ответ. — Теперь-то я могу принять душ?
* * *
— Роза? — спросил я.
— Да-а, Дог, — сонно протянула она, узнав мой голос.
— Ты мне нужна.
— Ясное дело. Я знала, что так оно и будет. И ждала тебя.
— Извини, что задержался.
— Всего на день. Забудь об этом.
Я услышал, как она сладко зевнула.
— Нарываешься на грубость, сладенькая. Можешь, конечно, трахнуться за деньги, только найди для этого какого-нибудь слюнтяя, идет? — сказал я.
— Кончай, Дог...
— Если ты действительно хочешь, чтобы я разбудил тебя...
— Попробуй пройти мимо швейцара, — оборвала она меня и резко повесила трубку.
Я зашел внутрь и прошел-таки мимо ее чертова швейцара. Замок поддался с пятой попытки, я рывком скинул Розу с кровати и, улыбаясь, наблюдал за тем, как она секунд пять глядела на меня расширенными от ужаса глазами и не могла прийти в себя. В ее прекрасных глазках бегущей строкой было написано, что она не в силах выбрать между грабежом и изнасилованием, но вот наконец девица узнала меня и с облегчением выдохнула:
— Что случилось со швейцаром?
— Я дал ему сотню баксов, — пожал я плечами.
— Но он у нас неподкупный!
— У него не было выбора. Или он берет деньги, или прощается с жизнью.
— Но он же бывший полицейский! Очень честный малый.
— А я соврал. Поведал ему, что я твой любовник...
— И он поверил?
— А то! Сказал только, что так тебе и надо, — растянул я губы в улыбке. — Парень решил, что я тоже коп.
— Но он должен был попросить тебя показать значок!
— А я что сделал? Я показал ему его.
— Дог... и все это ради моей задницы? Да ты мог бы получить ее даром, если бы захотел. Значит...
— Заткнись и одевайся.
— Скажи мне... — начала Роза.
— Нет, — ответил я, — Ли не в курсе. Знаешь только ты. Любители остаются за бортом, в этом можешь быть абсолютно уверена.
— Тогда плати. Ты что-то задумал, и, если мне придется ввязаться в это, я хочу свою долю.
— Старые песни, сладкая моя.
— Тогда плати, милый мой.
— Чем предпочитаешь?
— Трахни меня в задницу, — рассмеялась она.
— А если будет больно?
— Возьми детский крем. Вот и не будет больно. Я в состоянии контролировать свой сфинктер.
— Грязная потаскушка!
— Но разве я тебе не нравлюсь?
— Очень!
— И что? Только не говори, что тебе приходится делать это впервые.
— Нет, конечно.
— Я так и думала. Небось пришел во всеоружии, принес свою собственную смазку, — хихикнула она.
— Только не в этот раз.
— А я запаслась, — состроила она глазки.
— Открывай свой детский крем, — подмигнул я ей и выбрался из штанов. — И хватит пялиться.
— Просто хотела убедиться, что ты во всеоружии, — ответила она.
— Черт подери, малышка, я просто хочу удовлетворить тебя, не поранив твое маленькое хрупкое тельце.
Роза разразилась громким, звонким смехом, накинула покрывало на свои стройные ножки, и так душевно разыграла фальшивое смущение, закрыв лицо согнутой в локте рукой, что почти забыла, зачем я к ней пришел.
— Уходите, мужчина! — воскликнула она игриво.
Я прикурил сигарету и сказал:
— Прошу прощения, детка.
Роза удивленно поглядела вокруг в поисках придурка, который только и может, что чесать языком, но член мой уже набух, и я был не прочь позабавиться, только сначала хотел покурить.
— Дог, да ты просто грязный урод!
— Я и сам бы тебе это сказал.
— Почему?
В конце концов прекрасная проститутка перевернулась и показалась мне во всей своей красе, огромные груди вздымались, словно холмы, сладкие ножки раздвинулись, и на меня уставился такой соблазнительный пушистый глаз...
Я поднялся и взял щетку для волос. Есть только один способ поговорить со шлюхой, если ты не хочешь при этом потерять голову. И я начал почесывать ее киску.
И она заговорила.
Легко и непринужденно, но мне действительно было чему поучиться. Заокеанские девочки были совсем другие. И желания у них были весьма специфические, каждый изгиб их тела, казалось, говорил об этом, но на этот раз передо мной была обыкновенная американская проститутка, и ее единственным пристрастием была неутолимая страсть к деньгам.
— О, ты просто чудо! — сказал я как раз тогда, когда щетка доставила ей высшее наслаждение, и она застонала, захлебнувшись оргазмом.
— Сукин сын! — выдохнула Роза.
— Комплимент или критика?
— Никто не имеет права знать столько о женщине. Что случится с девчонкой, на которой ты вздумаешь жениться?
— По крайней мере, она может рассчитывать на то, что не умрет девственницей, — отбросил я расческу.
— Лучше уж ей сразу поверить тебе на слово.
— Так и будет.
— Я дам тебе свои рекомендации.
— Насчет щетки для волос?
— Черт возьми, Дог, если ты способен сделать такое простой щеткой, что же ты можешь, если действительно возьмешься за дело?
— Хочешь узнать? — подзадорил я ее. — Тогда повернись.
— Грязный ублюдок! Ты ведь просто хочешь поговорить со мной, вот и все.
— Я задабриваю тебя.
— Можно подумать, в этом была нужда. Задабривать надо тебя, а не меня.
— Как себя чувствуешь?
— Может, дашь мне немного больше, чем игры со щеткой? — предложила Роза.
Я сказал «угу» и дал ей немного больше.
Когда красотка снова обрела дар речи, она ощерилась, поглядела на меня и проворковала:
— Наверное, Ли убьет тебя.
— Он уже пытался.
— Правда?
— Конечно. Поэтому мы и подружились.
— Вы, парни, все просто чокнутые.
— Поэтому мы и побеждаем, — сказал я. — Хочешь быть с нами?
Роза внимательно поглядела на меня. Демонстративно облизав палец, девица провела рукой по своей киске.
— Возбуждает?
— Вот черт! Знаешь, как завести мужика.
И тут я понял, что она очень похожа на меня.
— Кого ты пытаешься надурить? — сказала Роза.
— Не себя, это уж точно.
— Дог... в тебя когда-нибудь стреляли?
— Юная леди, я отправился на Вторую мировую, когда мне было всего двадцать. Я был летчиком, и моя личная жизнь до этого не заслуживает особого внимания. Скажу одно — за четыре года ада я не получил ни одной царапины, а за четыре года мирной жизни в меня стреляли четыре раза. И есть лишь один способ увидеть мои шрамы.
— Я надеялась, что ты скажешь это. Теперь давай ляжем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
— Почему так долго?
— Понадобилось время, чтобы пересчитать такую прорву деньжищ, — ответил я.
— Ты псих, Дог, абсолютно чокнутый. Ни минуты не сомневаюсь, не сегодня завтра тебя возьмут за задницу. Они уже названивают кому надо, и не успеем мы дойти до дому, как нас прищучат.
— И почему же ты так думаешь?
Ли потряс головой, совершенно сбитый с толку моим равнодушным отношением.
— Дружище, если только это не чистые деньги, и если только с них не уплачены все налоги, если только они не из законного, проверенного источника, тебя точно отымеют, приятель.
— А что, если это именно чистые деньги? — хмыкнул я в ответ. — Теперь-то я могу принять душ?
* * *
— Роза? — спросил я.
— Да-а, Дог, — сонно протянула она, узнав мой голос.
— Ты мне нужна.
— Ясное дело. Я знала, что так оно и будет. И ждала тебя.
— Извини, что задержался.
— Всего на день. Забудь об этом.
Я услышал, как она сладко зевнула.
— Нарываешься на грубость, сладенькая. Можешь, конечно, трахнуться за деньги, только найди для этого какого-нибудь слюнтяя, идет? — сказал я.
— Кончай, Дог...
— Если ты действительно хочешь, чтобы я разбудил тебя...
— Попробуй пройти мимо швейцара, — оборвала она меня и резко повесила трубку.
Я зашел внутрь и прошел-таки мимо ее чертова швейцара. Замок поддался с пятой попытки, я рывком скинул Розу с кровати и, улыбаясь, наблюдал за тем, как она секунд пять глядела на меня расширенными от ужаса глазами и не могла прийти в себя. В ее прекрасных глазках бегущей строкой было написано, что она не в силах выбрать между грабежом и изнасилованием, но вот наконец девица узнала меня и с облегчением выдохнула:
— Что случилось со швейцаром?
— Я дал ему сотню баксов, — пожал я плечами.
— Но он у нас неподкупный!
— У него не было выбора. Или он берет деньги, или прощается с жизнью.
— Но он же бывший полицейский! Очень честный малый.
— А я соврал. Поведал ему, что я твой любовник...
— И он поверил?
— А то! Сказал только, что так тебе и надо, — растянул я губы в улыбке. — Парень решил, что я тоже коп.
— Но он должен был попросить тебя показать значок!
— А я что сделал? Я показал ему его.
— Дог... и все это ради моей задницы? Да ты мог бы получить ее даром, если бы захотел. Значит...
— Заткнись и одевайся.
— Скажи мне... — начала Роза.
— Нет, — ответил я, — Ли не в курсе. Знаешь только ты. Любители остаются за бортом, в этом можешь быть абсолютно уверена.
— Тогда плати. Ты что-то задумал, и, если мне придется ввязаться в это, я хочу свою долю.
— Старые песни, сладкая моя.
— Тогда плати, милый мой.
— Чем предпочитаешь?
— Трахни меня в задницу, — рассмеялась она.
— А если будет больно?
— Возьми детский крем. Вот и не будет больно. Я в состоянии контролировать свой сфинктер.
— Грязная потаскушка!
— Но разве я тебе не нравлюсь?
— Очень!
— И что? Только не говори, что тебе приходится делать это впервые.
— Нет, конечно.
— Я так и думала. Небось пришел во всеоружии, принес свою собственную смазку, — хихикнула она.
— Только не в этот раз.
— А я запаслась, — состроила она глазки.
— Открывай свой детский крем, — подмигнул я ей и выбрался из штанов. — И хватит пялиться.
— Просто хотела убедиться, что ты во всеоружии, — ответила она.
— Черт подери, малышка, я просто хочу удовлетворить тебя, не поранив твое маленькое хрупкое тельце.
Роза разразилась громким, звонким смехом, накинула покрывало на свои стройные ножки, и так душевно разыграла фальшивое смущение, закрыв лицо согнутой в локте рукой, что почти забыла, зачем я к ней пришел.
— Уходите, мужчина! — воскликнула она игриво.
Я прикурил сигарету и сказал:
— Прошу прощения, детка.
Роза удивленно поглядела вокруг в поисках придурка, который только и может, что чесать языком, но член мой уже набух, и я был не прочь позабавиться, только сначала хотел покурить.
— Дог, да ты просто грязный урод!
— Я и сам бы тебе это сказал.
— Почему?
В конце концов прекрасная проститутка перевернулась и показалась мне во всей своей красе, огромные груди вздымались, словно холмы, сладкие ножки раздвинулись, и на меня уставился такой соблазнительный пушистый глаз...
Я поднялся и взял щетку для волос. Есть только один способ поговорить со шлюхой, если ты не хочешь при этом потерять голову. И я начал почесывать ее киску.
И она заговорила.
Легко и непринужденно, но мне действительно было чему поучиться. Заокеанские девочки были совсем другие. И желания у них были весьма специфические, каждый изгиб их тела, казалось, говорил об этом, но на этот раз передо мной была обыкновенная американская проститутка, и ее единственным пристрастием была неутолимая страсть к деньгам.
— О, ты просто чудо! — сказал я как раз тогда, когда щетка доставила ей высшее наслаждение, и она застонала, захлебнувшись оргазмом.
— Сукин сын! — выдохнула Роза.
— Комплимент или критика?
— Никто не имеет права знать столько о женщине. Что случится с девчонкой, на которой ты вздумаешь жениться?
— По крайней мере, она может рассчитывать на то, что не умрет девственницей, — отбросил я расческу.
— Лучше уж ей сразу поверить тебе на слово.
— Так и будет.
— Я дам тебе свои рекомендации.
— Насчет щетки для волос?
— Черт возьми, Дог, если ты способен сделать такое простой щеткой, что же ты можешь, если действительно возьмешься за дело?
— Хочешь узнать? — подзадорил я ее. — Тогда повернись.
— Грязный ублюдок! Ты ведь просто хочешь поговорить со мной, вот и все.
— Я задабриваю тебя.
— Можно подумать, в этом была нужда. Задабривать надо тебя, а не меня.
— Как себя чувствуешь?
— Может, дашь мне немного больше, чем игры со щеткой? — предложила Роза.
Я сказал «угу» и дал ей немного больше.
Когда красотка снова обрела дар речи, она ощерилась, поглядела на меня и проворковала:
— Наверное, Ли убьет тебя.
— Он уже пытался.
— Правда?
— Конечно. Поэтому мы и подружились.
— Вы, парни, все просто чокнутые.
— Поэтому мы и побеждаем, — сказал я. — Хочешь быть с нами?
Роза внимательно поглядела на меня. Демонстративно облизав палец, девица провела рукой по своей киске.
— Возбуждает?
— Вот черт! Знаешь, как завести мужика.
И тут я понял, что она очень похожа на меня.
— Кого ты пытаешься надурить? — сказала Роза.
— Не себя, это уж точно.
— Дог... в тебя когда-нибудь стреляли?
— Юная леди, я отправился на Вторую мировую, когда мне было всего двадцать. Я был летчиком, и моя личная жизнь до этого не заслуживает особого внимания. Скажу одно — за четыре года ада я не получил ни одной царапины, а за четыре года мирной жизни в меня стреляли четыре раза. И есть лишь один способ увидеть мои шрамы.
— Я надеялась, что ты скажешь это. Теперь давай ляжем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105