Лола не издала ни звука, но губы
шевельнулись, и она сказала в последний раз: "Я люблю тебя, Майк". Я
наклонился и нежно, мягко поцеловал ее, ощутив соленый привкус слез.
Ее глаза закрылись - Улыбка осталась на лице, но Лола была мертва.
Знай - я люблю тебя. Знай, что всегда, всегда буду любить тебя. Только
тебя.
Я был опустошен. Внутри у меня все выгорело - ни эмоций, ни боли. Да
и что чувствовать, что делать?.. Я закрыл глаза и произнес молитву,
молитву без слов. Когда я открыл глаза, Лола все также указывала на дверь
- даже сейчас, мертвая, пыталась мне что-то сказать.
Пыталась сказать, что убийца притаился на лестнице, не успев
убраться! Он ждал от меня очевидного: что я вызову врача и полицию и, тем
самым, подарю ему драгоценные секунды. Но если есть что-нибудь святое на
свете, он не уйдет! И тут я услышал шорох...
Ну нет!!!
Я не старался не шуметь, я перепрыгивал через ступеньки, едва не
отрываясь от перил на площадках. Убийца тоже больше не пытался таиться и
бросился на улицу; взревел мотор. Я влетел в машину, и мы почти
одновременно вырвались на шоссе.
15
Кто бы ни сидел за рулем, он явно осатанел от ужаса и несся по дороге
без малейшего опасения за свою жизнь. Может быть, он услышал мой дикий
смех, когда расстояние между нами начало сокращаться; может быть, он
мысленно видел мое лицо: глаза, горящие жаждой мщения, и зубы, стиснутые
так, что крошилась эмаль.
Тело превратилось в клубок мышц, раздираемых яростью. Я не мог
дышать, я мог только втягивать воздух, задерживать его как можно дольше и
выпускать с протяжным свистом. За нами погнались было полицейские машины,
но быстро отстали и затерялись.
Каждую секунду видеть, как уменьшается расстояние, каждую секунду
подбрасывать еще больше угля в огонь, разъедающий мои внутренности и
затуманивающий зрение, пока не остался один только узкий туннель света и в
конце его - машина. Мы ехали уже почти бампер к бамперу, и я чувствовал,
как становлюсь на два колеса при поворотах. Страх заставил меня
притормозить - страх, что потеряю его. На крутом вираже он выиграл время и
вырвался на полквартала вперед. Я знал, куда он стремится - на
Вестсайдскую автостраду, надеясь побить меня там в скорости.
Не уйдешь. От смерти нельзя уйти. Под капотом рвались и кричали от
напряжения сто сорок черных лошадей, а я смеялся, как безумный, пока по
щекам не покатились слезы. Автострада выросла внезапно, и он попытался
свернуть на нее, отчаянно ударив по тормозам. Колеса с диким визгом
скользнули по бетону, машина пошла юзом и влетела в дорожное ограждение.
Раздался скрежет металла, во все стороны брызнули осколки стекла.
Скрежетанье моих тормозов добавило новую ноту к этой неземной симфонии
разрушения.
Из разбитой машины выскочил Финней с пистолетом в руке, но я выскочил
еще раньше и упал на землю. Пуля только раздробила ограждение за моей
спиной, я уже тянулся к револьверу. И тут Финней побежал.
Беги, Финней, беги. Беги, пока твое сердце не будет готово выпрыгнуть
из груди и разорваться, и тогда ты свалишься бездыханный, не в силах
шевельнуться, но видя приближающуюся смерть. Беги, беги, беги. Беги. БЕГИ.
Слушай, как ноги позади тебя бегут только чуть быстрее. Остановись на одну
секунду - и ты будешь мертв.
Он повернулся, выстрелил наугад и забежал в какой-то склад, утонувший
в кромешной тьме. Не раздумывая, я последовал за ним, налетел на груду
ящиков и замер. В наступившей тишине послышался шум падения тела и
сдавленные ругательства. Я хотел закрыть глаза - они, казалось, пылали так
ярко, что могли выдать меня в темноте. Предметы медленно начали принимать
очертания: башни коробок и ящиков, громоздившихся до потолка, и черные
проходы между ними. Я скинул туфли и беззвучно нырнул во мрак.
С противоположного конца помещения доносилось судорожное дыхание
загнанной лошади - Финней Ласт ждал, пока я подойду к зияющему проходу и
стану виден на синем фоне спящего города.
Но его нервы не выдержали, и он выстрелил. Пуля просвистела в
нескольких дюймах от моей головы, но я его засек, и когда увидел руку с
пистолетом, снова возникшую из чернильной тьмы, я послал пулю прямо в
середину этой ненавистной руки и прыгнул ей вслед.
Я ударил Финнея ногами в грудь, он захлебнулся собственным криком, и
мы, сплетясь в дергающийся, неистовый клубок, рухнули в пыль.
Мне не нужен был револьвер... только руки. Мои кулаки молотили в
бледный овал его лица, пальцы рвались к горлу. Он подтянул ноги, и я едва
успел увернуться и принять удар на колено.
Мои руки, наконец, сомкнулись у него на горле. Финней тщетно пытался
прохрипеть "Нет!", а я сжимал пальцы и яростно, с исступлением колотил его
головой о бетонный пол, пока не исчез твердый звук удара, и раздавалось
лишь мерзкое чавканье.
Только тогда я с трудом разжал руки и посмотрел на Финнея, или на то,
что от него осталось. Меня стошнило.
Надрывное завывание сирен, крики. Завизжали тормоза, захлопали дверцы
машин. Как сквозь туман до меня донеслись голоса. Я сидел на полу, пытаясь
отдышаться, и рылся в карманах Финнея, пока не нащупал продолговатую
карточку, которая стоила Лоле жизни.
Меня вывели на свет прожекторов и выслушали то, что я сказал. Потом
связались но рации со штабом, и Пат подтвердил, что я не сумасшедший
бандит, а частный детектив, действующий по заданию полиции.
Проверка привела к Лоле. Решающий аргумент лежал в кармане у Финнея -
обагренный кровью нож.
Я оказался в некотором роде героем, и со мной были очень любезны -
даже не потрудились снять показания. Меня отвезли домой в полицейском
фургоне, а коп пригнал мою машину. Полицейские были участливы: завтра, все
завтра, сегодня мне следует отдохнуть.
В квартире надрывался телефон. Я машинально ответил, слушая, как
кричит в трубку Пат, обещает приехать... Я оборвал разговор, даже не
сказав ни слова.
Пат был забыт, все было забыто. На ватных ногах я спустился по
лестнице и, обогнув дом, постучал в дверь моего приятеля Джо.
Через минуту зажегся свет, и на пороге появился Джо. Мужчина способен
понять мужчину и, когда надо, промолчать. Джо закрыл за мной дверь и
опустил шторы. Потом, не говоря ни слова, прошел за стойку, достал с полки
бутылку и щедро плеснул в стакан.
Я не ощущал вкуса.
Я выпил еще и снова ничего не почувствовал.
- Потише, Майк, - заметил Джо. - Все, что хочешь, но потише.
Раздался голос, мой голос. Он лился сам по себе, незнакомый и
отчужденный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
шевельнулись, и она сказала в последний раз: "Я люблю тебя, Майк". Я
наклонился и нежно, мягко поцеловал ее, ощутив соленый привкус слез.
Ее глаза закрылись - Улыбка осталась на лице, но Лола была мертва.
Знай - я люблю тебя. Знай, что всегда, всегда буду любить тебя. Только
тебя.
Я был опустошен. Внутри у меня все выгорело - ни эмоций, ни боли. Да
и что чувствовать, что делать?.. Я закрыл глаза и произнес молитву,
молитву без слов. Когда я открыл глаза, Лола все также указывала на дверь
- даже сейчас, мертвая, пыталась мне что-то сказать.
Пыталась сказать, что убийца притаился на лестнице, не успев
убраться! Он ждал от меня очевидного: что я вызову врача и полицию и, тем
самым, подарю ему драгоценные секунды. Но если есть что-нибудь святое на
свете, он не уйдет! И тут я услышал шорох...
Ну нет!!!
Я не старался не шуметь, я перепрыгивал через ступеньки, едва не
отрываясь от перил на площадках. Убийца тоже больше не пытался таиться и
бросился на улицу; взревел мотор. Я влетел в машину, и мы почти
одновременно вырвались на шоссе.
15
Кто бы ни сидел за рулем, он явно осатанел от ужаса и несся по дороге
без малейшего опасения за свою жизнь. Может быть, он услышал мой дикий
смех, когда расстояние между нами начало сокращаться; может быть, он
мысленно видел мое лицо: глаза, горящие жаждой мщения, и зубы, стиснутые
так, что крошилась эмаль.
Тело превратилось в клубок мышц, раздираемых яростью. Я не мог
дышать, я мог только втягивать воздух, задерживать его как можно дольше и
выпускать с протяжным свистом. За нами погнались было полицейские машины,
но быстро отстали и затерялись.
Каждую секунду видеть, как уменьшается расстояние, каждую секунду
подбрасывать еще больше угля в огонь, разъедающий мои внутренности и
затуманивающий зрение, пока не остался один только узкий туннель света и в
конце его - машина. Мы ехали уже почти бампер к бамперу, и я чувствовал,
как становлюсь на два колеса при поворотах. Страх заставил меня
притормозить - страх, что потеряю его. На крутом вираже он выиграл время и
вырвался на полквартала вперед. Я знал, куда он стремится - на
Вестсайдскую автостраду, надеясь побить меня там в скорости.
Не уйдешь. От смерти нельзя уйти. Под капотом рвались и кричали от
напряжения сто сорок черных лошадей, а я смеялся, как безумный, пока по
щекам не покатились слезы. Автострада выросла внезапно, и он попытался
свернуть на нее, отчаянно ударив по тормозам. Колеса с диким визгом
скользнули по бетону, машина пошла юзом и влетела в дорожное ограждение.
Раздался скрежет металла, во все стороны брызнули осколки стекла.
Скрежетанье моих тормозов добавило новую ноту к этой неземной симфонии
разрушения.
Из разбитой машины выскочил Финней с пистолетом в руке, но я выскочил
еще раньше и упал на землю. Пуля только раздробила ограждение за моей
спиной, я уже тянулся к револьверу. И тут Финней побежал.
Беги, Финней, беги. Беги, пока твое сердце не будет готово выпрыгнуть
из груди и разорваться, и тогда ты свалишься бездыханный, не в силах
шевельнуться, но видя приближающуюся смерть. Беги, беги, беги. Беги. БЕГИ.
Слушай, как ноги позади тебя бегут только чуть быстрее. Остановись на одну
секунду - и ты будешь мертв.
Он повернулся, выстрелил наугад и забежал в какой-то склад, утонувший
в кромешной тьме. Не раздумывая, я последовал за ним, налетел на груду
ящиков и замер. В наступившей тишине послышался шум падения тела и
сдавленные ругательства. Я хотел закрыть глаза - они, казалось, пылали так
ярко, что могли выдать меня в темноте. Предметы медленно начали принимать
очертания: башни коробок и ящиков, громоздившихся до потолка, и черные
проходы между ними. Я скинул туфли и беззвучно нырнул во мрак.
С противоположного конца помещения доносилось судорожное дыхание
загнанной лошади - Финней Ласт ждал, пока я подойду к зияющему проходу и
стану виден на синем фоне спящего города.
Но его нервы не выдержали, и он выстрелил. Пуля просвистела в
нескольких дюймах от моей головы, но я его засек, и когда увидел руку с
пистолетом, снова возникшую из чернильной тьмы, я послал пулю прямо в
середину этой ненавистной руки и прыгнул ей вслед.
Я ударил Финнея ногами в грудь, он захлебнулся собственным криком, и
мы, сплетясь в дергающийся, неистовый клубок, рухнули в пыль.
Мне не нужен был револьвер... только руки. Мои кулаки молотили в
бледный овал его лица, пальцы рвались к горлу. Он подтянул ноги, и я едва
успел увернуться и принять удар на колено.
Мои руки, наконец, сомкнулись у него на горле. Финней тщетно пытался
прохрипеть "Нет!", а я сжимал пальцы и яростно, с исступлением колотил его
головой о бетонный пол, пока не исчез твердый звук удара, и раздавалось
лишь мерзкое чавканье.
Только тогда я с трудом разжал руки и посмотрел на Финнея, или на то,
что от него осталось. Меня стошнило.
Надрывное завывание сирен, крики. Завизжали тормоза, захлопали дверцы
машин. Как сквозь туман до меня донеслись голоса. Я сидел на полу, пытаясь
отдышаться, и рылся в карманах Финнея, пока не нащупал продолговатую
карточку, которая стоила Лоле жизни.
Меня вывели на свет прожекторов и выслушали то, что я сказал. Потом
связались но рации со штабом, и Пат подтвердил, что я не сумасшедший
бандит, а частный детектив, действующий по заданию полиции.
Проверка привела к Лоле. Решающий аргумент лежал в кармане у Финнея -
обагренный кровью нож.
Я оказался в некотором роде героем, и со мной были очень любезны -
даже не потрудились снять показания. Меня отвезли домой в полицейском
фургоне, а коп пригнал мою машину. Полицейские были участливы: завтра, все
завтра, сегодня мне следует отдохнуть.
В квартире надрывался телефон. Я машинально ответил, слушая, как
кричит в трубку Пат, обещает приехать... Я оборвал разговор, даже не
сказав ни слова.
Пат был забыт, все было забыто. На ватных ногах я спустился по
лестнице и, обогнув дом, постучал в дверь моего приятеля Джо.
Через минуту зажегся свет, и на пороге появился Джо. Мужчина способен
понять мужчину и, когда надо, промолчать. Джо закрыл за мной дверь и
опустил шторы. Потом, не говоря ни слова, прошел за стойку, достал с полки
бутылку и щедро плеснул в стакан.
Я не ощущал вкуса.
Я выпил еще и снова ничего не почувствовал.
- Потише, Майк, - заметил Джо. - Все, что хочешь, но потише.
Раздался голос, мой голос. Он лился сам по себе, незнакомый и
отчужденный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40