Только тогда, громко обругав присутствующих за то, что никому не пришло в голову дать парню водки, юдаллер мрачно зашагал прочь, словно ему и дела не было до Мордонта.
Женщины, которые всегда чрезвычайно зорко подмечают признаки, выдающие чувства той или иной из них, и тут не преминули отметить, что когда сестры из Боро-Уестры увидели, как Мордонт погрузился в воду, Минна побледнела как смерть, а Бренда несколько раз закричала от ужаса. Но хотя это вызвало немалое число весьма многозначительных кивков, ужимок и подмигиваний — видно, дескать, старое знакомство не так-то легко забывается, — однако в конце концов кумушки милостиво признали, что трудно было бы ожидать от сестер меньших знаков участия, когда товарищ их детских игр чуть не погиб у них на глазах.
Какой бы интерес, однако, ни возбуждало состояние Мордонта, пока он был в опасности, оно стало заметно ослабевать по мере того, как юноша приходил в себя, и когда силы его окончательно восстановились, около него остались только Клод Холкро и еще двое или трое из присутствующих. Шагах в десяти от них стоял Кливленд, с его волос и платья стекала вода, а на лице было написано очень странное выражение, что тотчас же бросилось в глаза Мордонту. Пренебрежительная улыбка капитана и его надменный взгляд, казалось, говорили, что он сбросил тяготившую его прежде сдержанность, и лицо его выражало теперь нечто похожее на презрительное удовлетворение. Клод Холкро поспешил сообщить Мордонту, что он обязан своим спасением Кливленду, и юноша, поднявшись с земли, в горячем порыве признательности, забыв все остальные чувства, бросился к своему спасителю с протянутой рукой, чтобы от всего сердца поблагодарить его. Однако он с изумлением остановился, увидев, что Кливленд отступил на шаг или два, скрестил руки на груди и не взял протянутой ему руки. Мордонт отступил, в свою очередь, пораженный грубым жестом и почти оскорбительным взглядом, которыми Кливленд, относившийся к нему прежде с сердечной простотой или, во всяком случае, с вежливой терпимостью и оказавший ему столь значительную услугу, встретил теперь его благодарность.
— Довольно! — произнес Кливленд, увидев удивление Мордонта. — Не будем больше говорить об этом. Я заплатил свой долг, и теперь мы квиты.
— Я больше обязан вам, капитан Кливленд, — ответил Мордонт, — ибо вы ради меня подвергали опасности свою жизнь, тогда как я помог вам без малейшего с моей стороны риска. Да к тому же, — прибавил он, чтобы придать разговору более благодушный характер, — вы подарили мне ружье.
— Только трусы учитывают в игре опасность, — сказал Кливленд. — Опасность была спутником всей моей жизни и сопровождала меня в тысячах еще более страшных приключений; что же до ружей, то у меня их имеется достаточно, и если хотите, то можно испытать, кто из нас лучше умеет владеть ими.
В тоне, каким были сказаны эти слова, звучало нечто, чрезвычайно глубоко задевшее Мордонта: они «таили зло», как говорит Гамлет, и грозили, очевидно, бедой. Кливленд увидал изумление юноши, подошел к нему вплотную и, понизив голос, произнес:
— Вот что, мой юный друг, среди джентльменов удачи в том случае, если двое гонятся за одной добычей и стремятся отнять друг у друга ветер, принято считать, что шестьдесят ярдов морского берега и пара ружей — неплохой способ для того, чтобы уравнять шансы.
— Я не понимаю вас, капитан Кливленд, — ответил Мордонт.
— Ах, вы не понимаете меня! Ну конечно, я так и думал, что не поймете, — ответил капитан и, круто повернувшись на каблуках, с улыбкой, похожей на издевательство, смешался с гостями. Вскоре Мордонт увидел его рядом с Минной, которая живо заговорила с ним, словно благодаря за храбрый и самоотверженный поступок.
«Если бы не Бренда, — подумал Мордонт, — я почти сожалею, что он не оставил меня на дне воу, ибо, видимо, никому на свете нет дела до того, жив я или умер. Пара ружей и шестьдесят ярдов морского берега — вот, значит, чего он хочет! Ну что ж, так оно, пожалуй, и будет, но не в тот день, когда он спас мою жизнь с опасностью для своей собственной».
Пока он раздумывал таким образом, Эрик Скэмбистер шепнул Клоду Холкро:
— Ну, если эти молодцы не принесут друг другу несчастье — лгут тогда, значит, все предсказания. Мейстер Мордонт спасает Кливленда — прекрасно, Кливленд вместо благодарности занимает его место в Боро-Уестре и в сердцах ее обитателей, а вы сами понимаете, что значит потерять благорасположение такого дома, где котелку с пуншем никогда не дают остыть. Теперь этот Кливленд, в свою очередь, имеет глупость выудить Мордонта из воу: посмотрим, не получит ли он в награду дрянной рыбешки вместо доброй трески?
— Полно, полно, — отвечал поэт, — все это бабьи сказки, друг мой Эрик; а знаете, что сказал по этому поводу достославный Драйден, он же святой Джон?
Желчь желтая, скопившись в пузыре,
Дала начало всей твоей хандре.
— Святой ли Джон, святой ли Джеймс — все едино. Оба могут в этом деле ошибаться, — заметил Эрик, — ибо, полагаю, никто из них не живал в Шетлендии. Я говорю только, что если есть правда в старых поговорках, так эти два молодца принесут друг другу несчастье. И если это случится, пусть уж лучше плохо придется Мордонту Мертону.
— Но почему же, Эрик Скэмбистер, — с досадой спросил его Холкро, — желаете вы зла бедному молодому человеку, который, право же, стоит полсотни других?
— На вкус и цвет товарищей нет, — ответил Эрик, — мейстер Мордонт одну только воду и пьет — точно так, как эта старая акула, его отец, ну, а капитан Кливленд — тот ловко умеет пропустить стаканчик, как и подобает порядочному человеку и джентльмену.
— Прекрасный довод, нечего сказать, и как раз по твоей части, — возмутился Клод Холкро и, закончив на этом разговор, пустился обратно по дороге в Боро-Уестру, куда возвращались теперь и прочие гости Магнуса. По пути они горячо обсуждали различные эпизоды охоты на кита, изрядно сконфуженные тем, что он уплыл вопреки всем их стараниям.
— Лишь бы это не дошло до ушей капитана Дондердрехта с «Согласия», что из Роттердама, — сказал Магнус, — а то уж он непременно заявит, что мы — гром и молния! — на то лишь и годимся, чтобы ловить одну камбалу.
ГЛАВА XVIII
Ну, наконец я до тебя добрался
И новости принес тебе, и радость,
И сведенья счастливые о ценах.
«Старый Пистоль»
Фортуна, у которой по временам просыпается, очевидно, совесть, решила, должно быть, возместить разочарование, причиненное гостям хлебосольного юдаллера неудавшейся охотой на кита, послав в Боро-Уестру вечером того же дня столь важную персону, как коробейник, или, как он сам величал себя, странствующий торговец Брайс Снейлсфут.
На этот раз он явился с большой пышностью: сам он восседал на одном пони, а короб с товарами, распухший почти вдвое по сравнению с его обычными размерами, красовался на другом, которого вел под уздцы босоногий простоволосый мальчишка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Женщины, которые всегда чрезвычайно зорко подмечают признаки, выдающие чувства той или иной из них, и тут не преминули отметить, что когда сестры из Боро-Уестры увидели, как Мордонт погрузился в воду, Минна побледнела как смерть, а Бренда несколько раз закричала от ужаса. Но хотя это вызвало немалое число весьма многозначительных кивков, ужимок и подмигиваний — видно, дескать, старое знакомство не так-то легко забывается, — однако в конце концов кумушки милостиво признали, что трудно было бы ожидать от сестер меньших знаков участия, когда товарищ их детских игр чуть не погиб у них на глазах.
Какой бы интерес, однако, ни возбуждало состояние Мордонта, пока он был в опасности, оно стало заметно ослабевать по мере того, как юноша приходил в себя, и когда силы его окончательно восстановились, около него остались только Клод Холкро и еще двое или трое из присутствующих. Шагах в десяти от них стоял Кливленд, с его волос и платья стекала вода, а на лице было написано очень странное выражение, что тотчас же бросилось в глаза Мордонту. Пренебрежительная улыбка капитана и его надменный взгляд, казалось, говорили, что он сбросил тяготившую его прежде сдержанность, и лицо его выражало теперь нечто похожее на презрительное удовлетворение. Клод Холкро поспешил сообщить Мордонту, что он обязан своим спасением Кливленду, и юноша, поднявшись с земли, в горячем порыве признательности, забыв все остальные чувства, бросился к своему спасителю с протянутой рукой, чтобы от всего сердца поблагодарить его. Однако он с изумлением остановился, увидев, что Кливленд отступил на шаг или два, скрестил руки на груди и не взял протянутой ему руки. Мордонт отступил, в свою очередь, пораженный грубым жестом и почти оскорбительным взглядом, которыми Кливленд, относившийся к нему прежде с сердечной простотой или, во всяком случае, с вежливой терпимостью и оказавший ему столь значительную услугу, встретил теперь его благодарность.
— Довольно! — произнес Кливленд, увидев удивление Мордонта. — Не будем больше говорить об этом. Я заплатил свой долг, и теперь мы квиты.
— Я больше обязан вам, капитан Кливленд, — ответил Мордонт, — ибо вы ради меня подвергали опасности свою жизнь, тогда как я помог вам без малейшего с моей стороны риска. Да к тому же, — прибавил он, чтобы придать разговору более благодушный характер, — вы подарили мне ружье.
— Только трусы учитывают в игре опасность, — сказал Кливленд. — Опасность была спутником всей моей жизни и сопровождала меня в тысячах еще более страшных приключений; что же до ружей, то у меня их имеется достаточно, и если хотите, то можно испытать, кто из нас лучше умеет владеть ими.
В тоне, каким были сказаны эти слова, звучало нечто, чрезвычайно глубоко задевшее Мордонта: они «таили зло», как говорит Гамлет, и грозили, очевидно, бедой. Кливленд увидал изумление юноши, подошел к нему вплотную и, понизив голос, произнес:
— Вот что, мой юный друг, среди джентльменов удачи в том случае, если двое гонятся за одной добычей и стремятся отнять друг у друга ветер, принято считать, что шестьдесят ярдов морского берега и пара ружей — неплохой способ для того, чтобы уравнять шансы.
— Я не понимаю вас, капитан Кливленд, — ответил Мордонт.
— Ах, вы не понимаете меня! Ну конечно, я так и думал, что не поймете, — ответил капитан и, круто повернувшись на каблуках, с улыбкой, похожей на издевательство, смешался с гостями. Вскоре Мордонт увидел его рядом с Минной, которая живо заговорила с ним, словно благодаря за храбрый и самоотверженный поступок.
«Если бы не Бренда, — подумал Мордонт, — я почти сожалею, что он не оставил меня на дне воу, ибо, видимо, никому на свете нет дела до того, жив я или умер. Пара ружей и шестьдесят ярдов морского берега — вот, значит, чего он хочет! Ну что ж, так оно, пожалуй, и будет, но не в тот день, когда он спас мою жизнь с опасностью для своей собственной».
Пока он раздумывал таким образом, Эрик Скэмбистер шепнул Клоду Холкро:
— Ну, если эти молодцы не принесут друг другу несчастье — лгут тогда, значит, все предсказания. Мейстер Мордонт спасает Кливленда — прекрасно, Кливленд вместо благодарности занимает его место в Боро-Уестре и в сердцах ее обитателей, а вы сами понимаете, что значит потерять благорасположение такого дома, где котелку с пуншем никогда не дают остыть. Теперь этот Кливленд, в свою очередь, имеет глупость выудить Мордонта из воу: посмотрим, не получит ли он в награду дрянной рыбешки вместо доброй трески?
— Полно, полно, — отвечал поэт, — все это бабьи сказки, друг мой Эрик; а знаете, что сказал по этому поводу достославный Драйден, он же святой Джон?
Желчь желтая, скопившись в пузыре,
Дала начало всей твоей хандре.
— Святой ли Джон, святой ли Джеймс — все едино. Оба могут в этом деле ошибаться, — заметил Эрик, — ибо, полагаю, никто из них не живал в Шетлендии. Я говорю только, что если есть правда в старых поговорках, так эти два молодца принесут друг другу несчастье. И если это случится, пусть уж лучше плохо придется Мордонту Мертону.
— Но почему же, Эрик Скэмбистер, — с досадой спросил его Холкро, — желаете вы зла бедному молодому человеку, который, право же, стоит полсотни других?
— На вкус и цвет товарищей нет, — ответил Эрик, — мейстер Мордонт одну только воду и пьет — точно так, как эта старая акула, его отец, ну, а капитан Кливленд — тот ловко умеет пропустить стаканчик, как и подобает порядочному человеку и джентльмену.
— Прекрасный довод, нечего сказать, и как раз по твоей части, — возмутился Клод Холкро и, закончив на этом разговор, пустился обратно по дороге в Боро-Уестру, куда возвращались теперь и прочие гости Магнуса. По пути они горячо обсуждали различные эпизоды охоты на кита, изрядно сконфуженные тем, что он уплыл вопреки всем их стараниям.
— Лишь бы это не дошло до ушей капитана Дондердрехта с «Согласия», что из Роттердама, — сказал Магнус, — а то уж он непременно заявит, что мы — гром и молния! — на то лишь и годимся, чтобы ловить одну камбалу.
ГЛАВА XVIII
Ну, наконец я до тебя добрался
И новости принес тебе, и радость,
И сведенья счастливые о ценах.
«Старый Пистоль»
Фортуна, у которой по временам просыпается, очевидно, совесть, решила, должно быть, возместить разочарование, причиненное гостям хлебосольного юдаллера неудавшейся охотой на кита, послав в Боро-Уестру вечером того же дня столь важную персону, как коробейник, или, как он сам величал себя, странствующий торговец Брайс Снейлсфут.
На этот раз он явился с большой пышностью: сам он восседал на одном пони, а короб с товарами, распухший почти вдвое по сравнению с его обычными размерами, красовался на другом, которого вел под уздцы босоногий простоволосый мальчишка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162