редкие волосы, обычно прикрывавшие лысину, а сейчас растрепанные, дряблые щеки, выпуклые слезящиеся глаза.
Он поднял плечи словно для того, чтобы уберечься от удара, и трудно было определить, за чем он следил, глядя в сторону.
— Вас арестуют не впервые, а? — с уверенностью бросил ему Мегрэ.
Он был убежден в этом. Это было видно с первого взгляда. Чувствовалось, что Виктор давно уже ждет того момента, когда очутится лицом к лицу с полицией, и что он уже привык к таким встречам.
— Не понимаю, что вы хотите сказать. Адель просила меня зайти сюда и принести ей кое-что.
— Конечно, губную помаду?
— …Я услышал шум… Кто-то вошел…
— И вы бросились на него! Другими словами, вы искали губную помаду в темноте. Внимание! Руки вверх, пожалуйста…
Оба подняли к потолку обессиленные руки. У Дельфоса они дрожали. Не смея опустить их, он вытер лицо рукавом.
— А зачем Адель послала вас?
Зубы молодого человека стучали, но он не смог произнести ни слова.
— Вы присмотрите за ними, Дельвинь?
И Мегрэ обошел комнату, где на ночном столике он заметил остатки котлеты, крошки хлеба и начатую бутылку пива. Он нагнулся, чтобы посмотреть под кроватью, пожал плечами, открыл стенной шкаф, в котором висели только платья, лежало белье и старые туфли со стоптанными каблуками.
Тут он увидел стул, стоявший возле шкафа, забрался на него, провел рукой по верху и вытащил оттуда черный кожаный портфель.
— Ну вот! — сказал он, сходя со стула. — Это губная помада, Виктор?
— Не понимаю, что вы хотите сказать!
— Словом, это то, что вы искали?
— Я никогда не видел этого портфеля.
— Тем хуже для вас! А вы, Дельфос?
— Я… я клянусь…
Он забыл, что на него наведен револьвер, бросился головой на кровать и разразился судорожными рыданиями.
— Так, значит, мой милый Виктор, вы ничего не хотите сказать? Даже почему вы боролись с этим молодым человеком?
И Мегрэ поставил на пол грязную тарелку, стакан и бутылку, стоявшие на ночном столике, положил портфель на их место, открыл его.
— Эти бумаги нас не касаются, Дельвинь! Их нужно будет передать во Второй отдел… Вот чертежи нового пулемета, изготовляемого военными заводами Гершталя… А вот это похоже на планы реконструкции укрепленного форта… Гм!.. Шифрованные письма — их должны будут изучать специалисты…
В камине на решетке потрескивали остатки догоравших брикетов.
Вдруг, когда этого меньше всего ожидали, Виктор бросился к ночному столику, схватил бумаги, пытаясь их сжечь.
Мегрэ, вероятно, предвидел это, потому что, пока комиссар Дельвинь колебался, стрелять ли ему, он ударил официанта кулаком в лицо, и тот закачался, не успев бросить документы в огонь.
Листы рассыпались по полу. Виктор двумя руками держался за левую щеку, которая сразу покраснела.
Все произошло очень быстро. Однако Дельфос чуть не воспользовался этим, чтобы сбежать. В одно мгновение он вскочил с кровати и хотел проскользнуть за спиной Дельвиня, но тот заметил это и остановил его, подставив ему ногу.
— А что теперь?.. — спросил Мегрэ.
— Я все равно ничего не скажу, — в бешенстве проворчал Виктор.
— А я у тебя что-нибудь спрашивал?
— Я не убивал Графопулоса…
— Ну и что с того?
— Вы скотина! Мой адвокат…
— Смотри-ка! У тебя уже есть адвокат?..
А комиссар Дельвинь наблюдал за мальчишкой и, следя за его взглядом, заметил, что он смотрит на верх гардероба.
— По-моему, там есть еще что-то, — сказал Дельвинь.
— Возможно, — ответил Мегрэ и снова забрался на стул.
Ему пришлось долго шарить рукой. Наконец, нащупав синий кожаный бумажник, он открыл его.
— Бумажник Графопулоса, — объявил он. — Тридцать ассигнаций по тысяче французских франков… Документы… Смотрите! Адрес на кусочке бумаги: «Веселая мельница», улица По д'Ор… И еще другим почерком: «В помещении никто не ночует».
Мегрэ больше не обращал внимания ни на кого. Он Раздумывал, разглядывал шифрованное письмо, подсчитывал какие-то знаки.
— Один… два… три… одиннадцать… двенадцать!.. Слово из двенадцати букв… То есть: Графопулос. Это в портфеле…
Шаги на лестнице. Нервный стук в дверь. Возбужденное лицо инспектора Жирара.
— «Веселая мельница» оцеплена. Никто оттуда не выйдет. Но… Несколько минут назад туда пришел месье Дельфос и потребовал, чтобы ему выдали сына… Он отвел Адель в сторону… Да, он вышел… Я подумал, что надо выпустить его и проследить за ним… Когда я увидел, что он идет сюда, я забежал вперед… Да вот и он!.. Поднимается по лестнице…
И в самом деле, кто-то, спотыкаясь, шел по площадке, ощупывая двери, наконец постучал.
Мегрэ открыл сам и поклонился человеку с седыми усами, который бросил на него надменный взгляд.
— Мой сын здесь?..
Рене был в жалком состоянии. Отец увидел его и, щелкнув пальцами, проговорил:
— Пошли! Домой!..
Обстановка накалилась. Рене с ужасом оглядывал всех, цеплялся за покрывало, еще сильнее стучал зубами.
— Минутку! — вмешался Мегрэ. — Не хотите ли присесть, месье Дельфос?
Тот осмотрелся вокруг с легким отвращением.
— Вы хотите поговорить со мной? А кто вы?
— Не важно! Комиссар Дельвинь скажет вам, если будет нужно. Когда ваш сын вернулся домой, вы устроили ему взбучку?
— Я запер его в комнате и велел ждать моего решения.
— А каково было это решение?
— Еще не знаю. Наверное, пошлю его за границу в какой-нибудь банк или фирму. Пора ему научиться жить.
— Нет, месье Дельфос.
— Что вы этим хотите сказать?
— Я просто хочу сказать, что теперь уже поздно. Ваш сын в ночь со среды на четверг убил месье Графопулоса, чтобы ограбить его…
Мегрэ поймал рукой трость с золотым набалдашником, которая чуть не ударила его. И крепко схватив, он повернул ее так, что владельцу пришлось отпустить ее, охнув от боли. Тогда Мегрэ спокойно рассмотрел палку и, взвесив в руке, сказал:
— Я почти уверен, что преступление было совершено этой тростью.
С судорожно открытым ртом Рене пытался кричать, но не мог произнести ни звука. Это был комок нервов, жалкое существо, задушенное животным страхом.
— Надеюсь, что вы объяснитесь, — все-таки бросил ему месье Дельфос. — А вы, дорогой комиссар, поверьте, я передам моему другу прокурору…
Мегрэ повернулся к инспектору Жирару:
— Пойдите приведите мне Адель… Возьмите машину… Приведите также Женаро…
— Я думаю, что,.. — начал месье Дельвинь, подойдя к Мегрэ.
— Да! Да!.. — ответил тот, словно успокаивая ребенка.
И он принялся ходить по комнате. Он ходил беспрерывно в течение тех семи минут, которые потребовались Для исполнения его приказания.
Ворчание мотора. Шаги по лестнице. Протестующий голос Женаро.
— Договаривайтесь с моим юристом… Это неслыханно!.. Я патентованный коммерсант, который… в то время когда у меня сидят пятьдесят клиентов!..
Войдя, он нашел глазами Виктора и, казалось, хотел Расспросить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Он поднял плечи словно для того, чтобы уберечься от удара, и трудно было определить, за чем он следил, глядя в сторону.
— Вас арестуют не впервые, а? — с уверенностью бросил ему Мегрэ.
Он был убежден в этом. Это было видно с первого взгляда. Чувствовалось, что Виктор давно уже ждет того момента, когда очутится лицом к лицу с полицией, и что он уже привык к таким встречам.
— Не понимаю, что вы хотите сказать. Адель просила меня зайти сюда и принести ей кое-что.
— Конечно, губную помаду?
— …Я услышал шум… Кто-то вошел…
— И вы бросились на него! Другими словами, вы искали губную помаду в темноте. Внимание! Руки вверх, пожалуйста…
Оба подняли к потолку обессиленные руки. У Дельфоса они дрожали. Не смея опустить их, он вытер лицо рукавом.
— А зачем Адель послала вас?
Зубы молодого человека стучали, но он не смог произнести ни слова.
— Вы присмотрите за ними, Дельвинь?
И Мегрэ обошел комнату, где на ночном столике он заметил остатки котлеты, крошки хлеба и начатую бутылку пива. Он нагнулся, чтобы посмотреть под кроватью, пожал плечами, открыл стенной шкаф, в котором висели только платья, лежало белье и старые туфли со стоптанными каблуками.
Тут он увидел стул, стоявший возле шкафа, забрался на него, провел рукой по верху и вытащил оттуда черный кожаный портфель.
— Ну вот! — сказал он, сходя со стула. — Это губная помада, Виктор?
— Не понимаю, что вы хотите сказать!
— Словом, это то, что вы искали?
— Я никогда не видел этого портфеля.
— Тем хуже для вас! А вы, Дельфос?
— Я… я клянусь…
Он забыл, что на него наведен револьвер, бросился головой на кровать и разразился судорожными рыданиями.
— Так, значит, мой милый Виктор, вы ничего не хотите сказать? Даже почему вы боролись с этим молодым человеком?
И Мегрэ поставил на пол грязную тарелку, стакан и бутылку, стоявшие на ночном столике, положил портфель на их место, открыл его.
— Эти бумаги нас не касаются, Дельвинь! Их нужно будет передать во Второй отдел… Вот чертежи нового пулемета, изготовляемого военными заводами Гершталя… А вот это похоже на планы реконструкции укрепленного форта… Гм!.. Шифрованные письма — их должны будут изучать специалисты…
В камине на решетке потрескивали остатки догоравших брикетов.
Вдруг, когда этого меньше всего ожидали, Виктор бросился к ночному столику, схватил бумаги, пытаясь их сжечь.
Мегрэ, вероятно, предвидел это, потому что, пока комиссар Дельвинь колебался, стрелять ли ему, он ударил официанта кулаком в лицо, и тот закачался, не успев бросить документы в огонь.
Листы рассыпались по полу. Виктор двумя руками держался за левую щеку, которая сразу покраснела.
Все произошло очень быстро. Однако Дельфос чуть не воспользовался этим, чтобы сбежать. В одно мгновение он вскочил с кровати и хотел проскользнуть за спиной Дельвиня, но тот заметил это и остановил его, подставив ему ногу.
— А что теперь?.. — спросил Мегрэ.
— Я все равно ничего не скажу, — в бешенстве проворчал Виктор.
— А я у тебя что-нибудь спрашивал?
— Я не убивал Графопулоса…
— Ну и что с того?
— Вы скотина! Мой адвокат…
— Смотри-ка! У тебя уже есть адвокат?..
А комиссар Дельвинь наблюдал за мальчишкой и, следя за его взглядом, заметил, что он смотрит на верх гардероба.
— По-моему, там есть еще что-то, — сказал Дельвинь.
— Возможно, — ответил Мегрэ и снова забрался на стул.
Ему пришлось долго шарить рукой. Наконец, нащупав синий кожаный бумажник, он открыл его.
— Бумажник Графопулоса, — объявил он. — Тридцать ассигнаций по тысяче французских франков… Документы… Смотрите! Адрес на кусочке бумаги: «Веселая мельница», улица По д'Ор… И еще другим почерком: «В помещении никто не ночует».
Мегрэ больше не обращал внимания ни на кого. Он Раздумывал, разглядывал шифрованное письмо, подсчитывал какие-то знаки.
— Один… два… три… одиннадцать… двенадцать!.. Слово из двенадцати букв… То есть: Графопулос. Это в портфеле…
Шаги на лестнице. Нервный стук в дверь. Возбужденное лицо инспектора Жирара.
— «Веселая мельница» оцеплена. Никто оттуда не выйдет. Но… Несколько минут назад туда пришел месье Дельфос и потребовал, чтобы ему выдали сына… Он отвел Адель в сторону… Да, он вышел… Я подумал, что надо выпустить его и проследить за ним… Когда я увидел, что он идет сюда, я забежал вперед… Да вот и он!.. Поднимается по лестнице…
И в самом деле, кто-то, спотыкаясь, шел по площадке, ощупывая двери, наконец постучал.
Мегрэ открыл сам и поклонился человеку с седыми усами, который бросил на него надменный взгляд.
— Мой сын здесь?..
Рене был в жалком состоянии. Отец увидел его и, щелкнув пальцами, проговорил:
— Пошли! Домой!..
Обстановка накалилась. Рене с ужасом оглядывал всех, цеплялся за покрывало, еще сильнее стучал зубами.
— Минутку! — вмешался Мегрэ. — Не хотите ли присесть, месье Дельфос?
Тот осмотрелся вокруг с легким отвращением.
— Вы хотите поговорить со мной? А кто вы?
— Не важно! Комиссар Дельвинь скажет вам, если будет нужно. Когда ваш сын вернулся домой, вы устроили ему взбучку?
— Я запер его в комнате и велел ждать моего решения.
— А каково было это решение?
— Еще не знаю. Наверное, пошлю его за границу в какой-нибудь банк или фирму. Пора ему научиться жить.
— Нет, месье Дельфос.
— Что вы этим хотите сказать?
— Я просто хочу сказать, что теперь уже поздно. Ваш сын в ночь со среды на четверг убил месье Графопулоса, чтобы ограбить его…
Мегрэ поймал рукой трость с золотым набалдашником, которая чуть не ударила его. И крепко схватив, он повернул ее так, что владельцу пришлось отпустить ее, охнув от боли. Тогда Мегрэ спокойно рассмотрел палку и, взвесив в руке, сказал:
— Я почти уверен, что преступление было совершено этой тростью.
С судорожно открытым ртом Рене пытался кричать, но не мог произнести ни звука. Это был комок нервов, жалкое существо, задушенное животным страхом.
— Надеюсь, что вы объяснитесь, — все-таки бросил ему месье Дельфос. — А вы, дорогой комиссар, поверьте, я передам моему другу прокурору…
Мегрэ повернулся к инспектору Жирару:
— Пойдите приведите мне Адель… Возьмите машину… Приведите также Женаро…
— Я думаю, что,.. — начал месье Дельвинь, подойдя к Мегрэ.
— Да! Да!.. — ответил тот, словно успокаивая ребенка.
И он принялся ходить по комнате. Он ходил беспрерывно в течение тех семи минут, которые потребовались Для исполнения его приказания.
Ворчание мотора. Шаги по лестнице. Протестующий голос Женаро.
— Договаривайтесь с моим юристом… Это неслыханно!.. Я патентованный коммерсант, который… в то время когда у меня сидят пятьдесят клиентов!..
Войдя, он нашел глазами Виктора и, казалось, хотел Расспросить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29