»
— Джейсон велел мне не трогать тебя, — сказал Шептун. — Я сказал ему, что я и с тобой мог бы разговаривать, но он запретил. Но, Джилл, я должен был прийти к тебе!
— Все нормально, — успокоила его Джилл. — Ничего не бойся.
— Может быть, ты сумеешь видеть лучше Джейсона. Сумеешь лучше разглядеть.
— Разглядеть? Что разглядеть?
— Обитателей математического мира.
— Нет! — воскликнула Джилл. — Нет, только не это!
— Почему? Думаешь, это страшно?
— Да, мне страшно. Они такие… ужасные!
— Но им ты обязана тем, что случилось с твоим лицом.
— Что правда, то правда.
— Джейсон вернулся с подарком. Они и тебе сделают подарок. У них много чего есть.
— Почему они должны мне что-то дарить?
— Не знаю. С Джейсоном я много узнал, но не все.
— Джейсон мне ничего такого не говорил.
— Джейсон не мог видеть и узнать всего, что узнал я. Мы видели и узнавали там по-разному, потому что мы сами разные. Думаю, я тоже не мог постичь того, что постиг он.
— Но разве я сумею понять больше Джейсона?
— Может, не больше, но — по-другому. Джейсон видел то, чего не увидеть тебе, а ты увидишь то, чего ему не увидеть.
— Но… Шептун, я все равно не могу туда отправиться! Я же не видела этот кристалл!
— Я был там, — сказал Шептун. — Этого достаточно. Математический мир запечатлён во мне. Я смогу найти дорогу.
— Шептун, я не знаю… Шептун, я не могу!
— Ты боишься? Не бойся! Мы же с Джейсоном вернулись. Это не опасно.
— Как ты можешь судить? Может, вам просто повезло?
— Но это очень важно, Джилл.
— Я должна подумать.
— Ну, вот… Джейсон говорил, чтобы я не приставал к тебе, теперь он рассердится.
— На этот счёт не волнуйся. Я же сказала.
— Я больше не буду. Скажешь: «Уйди», и я уйду.
«Не могу! Не могу! — твердила про себя Джилл. А вдруг я там сойду с ума или превращусь в статую? И зачем это мне? Джейсон уже был там. Не надо мне туда! А все-таки…»
Джилл упрямо закусила губу.
— Никогда в жизни, — сказала она Шептуну, — я ни от чего такого не отказывалась. Не отказалась от Харизмы, к примеру. Всегда, если где-то было что-то достойное интереса, я первая мчалась туда и смотрела.
И это было так. Она, прирождённый репортёр, отправлялась куда угодно — неважно, что внутри она дрожала от страха при мысли о том, что может встретиться ей на пути к цели. Но она шла вперёд, сжав зубы. Случались всякие переделки, но она всегда ухитрялась вернуться и привозила с собой испещрённые записями блокноты и рулоны киноплёнки. Нервы на пределе зато полно материала.
— Ладно, — сказала она решительно. — Я пойду. Значит, ты можешь взять меня туда, Шептун? Несмотря на то что я не видела кристалл?
— Сначала я должен войти в твоё сознание, чтобы мы стали одним целым.
Джилл немного растерялась. Мысль о том, что кто-то войдёт в её сознание, напугала её. И кто, главное, кто? Непостижимое существо, не похожее ни на одно из прежде виденных…
Но она успокоила себя: это странное существо побывало в сознании у Джейсона, и с Джейсоном ничего страшного не случилось.
— Ладно, — сказала она Шептуну.
И тут же оказалась в математическом мире. Даже вдохнуть не успела.
Все оказалось точно таким, как рассказывал Джейсон: зелень плоской равнины, незаметно сливавшаяся с голубизной небес… На зеленом ковре восседали кубоиды, испещрённые уравнениями и графиками — яркие, разноцветные. Они проявляли свойственные им признаки жизни: уравнения подрагивали, сменяли друг друга, плыли…
«Какая досада, — подумала Джилл. — Нужно было фотокамеру захватить, да и кинокамера не помешала бы. Что стоило перебросить футляры через плечо — они бы перенеслись сюда со мной вместе! Вот — перенеслась же моя одежда, не голая же я тут стою, значит, можно было взять и камеры…»
— Шептун! — окликнула она спутника, намереваясь спросить у него, каким образом осуществляется перенос в этот мир. Но Шептун не ответил, а в сознании Джилл не было никаких признаков его присутствия.
Впрочем, этого следовало ожидать: Джейсон говорил, что с ним было то же самое. Он тоже звал и искал Шептуна, но облачка алмазной пыли не видел — они были здесь как единое целое.
Наверное, его разреженные атомы смешались с атомами мозга Джейсона. А теперь то же самое произошло с ней.
— Шептун, — упрямо позвала Джилл. — Ну-ка брось шутить и ответь мне. Дай хоть какой-нибудь знак, что ты здесь.
Шептун молчал.
«А вдруг, — подумала Джилл, — маленький плутишка забросил меня сюда, а сам остался дома?»
Подумала — и тут же решила, что это мало похоже на правду. Шептун, как она поняла, был прирождённым романтиком, искателем приключений, неутомимым исследователем Вселенной. Но для того чтобы изучать её, ему нужен был проводник, который показывал бы дорогу. Однажды ему показали дорогу — и теперь он, судя по всему, знал, как добраться сюда, но он взял её с собой.
— Ну, ладно, — сказала она сердито, — если тебе так нравится, можешь прятаться дальше. Без тебя обойдусь.
«И как только я решилась отправиться сюда? — недоумевала Джилл. — Зачем мне это понадобилось? Репортёрский инстинкт? Или желание побывать там, где побывал Джейсон, в надежде, что здесь отыщется нить, которая ещё крепче свяжет нас? Куда крепче, глупости какие! Или я попалась на удочку Шептуна, и он соблазнил меня болтовнёй о том, что я смогу увидеть больше, чем Джейсон, и лучше пойму математический мир?»
Джилл тряхнула головой. Ни одно объяснение не годилось, и все-таки она здесь, а раз уж она здесь, надо попробовать взять интервью у здешних обитателей.
«Взять интервью» — звучит неплохо, но как? Как с ними общаться? Я буду рот раскрывать, а они будут отвечать своими уравнениями, но ни они, ни я не будем иметь ни малейшего понятия, о чем, собственно, речь».
Однако, прогнав сомнения, Джилл решительно направилась к кубоиду, который был к ней поближе: розово-красный с дымчато-лиловыми уравнениями и кошмарно запутанным, витым-перевитым графиком ядовито-жёлтого цвета.
— Я — Джилл Робертс! — громко и чётко представилась Джилл. — Я пришла поговорить с вами.
Её слова безжалостно разорвали тончайшую вуаль тишины, наброшенную на этот мир, и ей показалось, что розово-красный кубоид весь как-то съёжился и побледнел. Через мгновение он зашевелился и начал медленно отползать в сторону. Джилл подумала: «Удрать хочет!»
«Ну, вот, — огорчилась она, — как глупо вышло… Мне ведь Джейсон говорил, какой это спокойный, тихий мир, а я не успела появиться, как тут же начала вопить. Да и что я сказала-то? Глупее не придумаешь! Сообщила им, что я — Джилл Робертс, а они, даже если и услышали меня, разве они имеют понятие, что такое „джиллробертс“? Нет, если и говорить с ними, то, наверное, так, как с Шептуном. И нужно им сказать, не кто я такая, а что я такое… Нет, и это не пойдёт. Как это, интересно, я могу им сказать, что я такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Джейсон велел мне не трогать тебя, — сказал Шептун. — Я сказал ему, что я и с тобой мог бы разговаривать, но он запретил. Но, Джилл, я должен был прийти к тебе!
— Все нормально, — успокоила его Джилл. — Ничего не бойся.
— Может быть, ты сумеешь видеть лучше Джейсона. Сумеешь лучше разглядеть.
— Разглядеть? Что разглядеть?
— Обитателей математического мира.
— Нет! — воскликнула Джилл. — Нет, только не это!
— Почему? Думаешь, это страшно?
— Да, мне страшно. Они такие… ужасные!
— Но им ты обязана тем, что случилось с твоим лицом.
— Что правда, то правда.
— Джейсон вернулся с подарком. Они и тебе сделают подарок. У них много чего есть.
— Почему они должны мне что-то дарить?
— Не знаю. С Джейсоном я много узнал, но не все.
— Джейсон мне ничего такого не говорил.
— Джейсон не мог видеть и узнать всего, что узнал я. Мы видели и узнавали там по-разному, потому что мы сами разные. Думаю, я тоже не мог постичь того, что постиг он.
— Но разве я сумею понять больше Джейсона?
— Может, не больше, но — по-другому. Джейсон видел то, чего не увидеть тебе, а ты увидишь то, чего ему не увидеть.
— Но… Шептун, я все равно не могу туда отправиться! Я же не видела этот кристалл!
— Я был там, — сказал Шептун. — Этого достаточно. Математический мир запечатлён во мне. Я смогу найти дорогу.
— Шептун, я не знаю… Шептун, я не могу!
— Ты боишься? Не бойся! Мы же с Джейсоном вернулись. Это не опасно.
— Как ты можешь судить? Может, вам просто повезло?
— Но это очень важно, Джилл.
— Я должна подумать.
— Ну, вот… Джейсон говорил, чтобы я не приставал к тебе, теперь он рассердится.
— На этот счёт не волнуйся. Я же сказала.
— Я больше не буду. Скажешь: «Уйди», и я уйду.
«Не могу! Не могу! — твердила про себя Джилл. А вдруг я там сойду с ума или превращусь в статую? И зачем это мне? Джейсон уже был там. Не надо мне туда! А все-таки…»
Джилл упрямо закусила губу.
— Никогда в жизни, — сказала она Шептуну, — я ни от чего такого не отказывалась. Не отказалась от Харизмы, к примеру. Всегда, если где-то было что-то достойное интереса, я первая мчалась туда и смотрела.
И это было так. Она, прирождённый репортёр, отправлялась куда угодно — неважно, что внутри она дрожала от страха при мысли о том, что может встретиться ей на пути к цели. Но она шла вперёд, сжав зубы. Случались всякие переделки, но она всегда ухитрялась вернуться и привозила с собой испещрённые записями блокноты и рулоны киноплёнки. Нервы на пределе зато полно материала.
— Ладно, — сказала она решительно. — Я пойду. Значит, ты можешь взять меня туда, Шептун? Несмотря на то что я не видела кристалл?
— Сначала я должен войти в твоё сознание, чтобы мы стали одним целым.
Джилл немного растерялась. Мысль о том, что кто-то войдёт в её сознание, напугала её. И кто, главное, кто? Непостижимое существо, не похожее ни на одно из прежде виденных…
Но она успокоила себя: это странное существо побывало в сознании у Джейсона, и с Джейсоном ничего страшного не случилось.
— Ладно, — сказала она Шептуну.
И тут же оказалась в математическом мире. Даже вдохнуть не успела.
Все оказалось точно таким, как рассказывал Джейсон: зелень плоской равнины, незаметно сливавшаяся с голубизной небес… На зеленом ковре восседали кубоиды, испещрённые уравнениями и графиками — яркие, разноцветные. Они проявляли свойственные им признаки жизни: уравнения подрагивали, сменяли друг друга, плыли…
«Какая досада, — подумала Джилл. — Нужно было фотокамеру захватить, да и кинокамера не помешала бы. Что стоило перебросить футляры через плечо — они бы перенеслись сюда со мной вместе! Вот — перенеслась же моя одежда, не голая же я тут стою, значит, можно было взять и камеры…»
— Шептун! — окликнула она спутника, намереваясь спросить у него, каким образом осуществляется перенос в этот мир. Но Шептун не ответил, а в сознании Джилл не было никаких признаков его присутствия.
Впрочем, этого следовало ожидать: Джейсон говорил, что с ним было то же самое. Он тоже звал и искал Шептуна, но облачка алмазной пыли не видел — они были здесь как единое целое.
Наверное, его разреженные атомы смешались с атомами мозга Джейсона. А теперь то же самое произошло с ней.
— Шептун, — упрямо позвала Джилл. — Ну-ка брось шутить и ответь мне. Дай хоть какой-нибудь знак, что ты здесь.
Шептун молчал.
«А вдруг, — подумала Джилл, — маленький плутишка забросил меня сюда, а сам остался дома?»
Подумала — и тут же решила, что это мало похоже на правду. Шептун, как она поняла, был прирождённым романтиком, искателем приключений, неутомимым исследователем Вселенной. Но для того чтобы изучать её, ему нужен был проводник, который показывал бы дорогу. Однажды ему показали дорогу — и теперь он, судя по всему, знал, как добраться сюда, но он взял её с собой.
— Ну, ладно, — сказала она сердито, — если тебе так нравится, можешь прятаться дальше. Без тебя обойдусь.
«И как только я решилась отправиться сюда? — недоумевала Джилл. — Зачем мне это понадобилось? Репортёрский инстинкт? Или желание побывать там, где побывал Джейсон, в надежде, что здесь отыщется нить, которая ещё крепче свяжет нас? Куда крепче, глупости какие! Или я попалась на удочку Шептуна, и он соблазнил меня болтовнёй о том, что я смогу увидеть больше, чем Джейсон, и лучше пойму математический мир?»
Джилл тряхнула головой. Ни одно объяснение не годилось, и все-таки она здесь, а раз уж она здесь, надо попробовать взять интервью у здешних обитателей.
«Взять интервью» — звучит неплохо, но как? Как с ними общаться? Я буду рот раскрывать, а они будут отвечать своими уравнениями, но ни они, ни я не будем иметь ни малейшего понятия, о чем, собственно, речь».
Однако, прогнав сомнения, Джилл решительно направилась к кубоиду, который был к ней поближе: розово-красный с дымчато-лиловыми уравнениями и кошмарно запутанным, витым-перевитым графиком ядовито-жёлтого цвета.
— Я — Джилл Робертс! — громко и чётко представилась Джилл. — Я пришла поговорить с вами.
Её слова безжалостно разорвали тончайшую вуаль тишины, наброшенную на этот мир, и ей показалось, что розово-красный кубоид весь как-то съёжился и побледнел. Через мгновение он зашевелился и начал медленно отползать в сторону. Джилл подумала: «Удрать хочет!»
«Ну, вот, — огорчилась она, — как глупо вышло… Мне ведь Джейсон говорил, какой это спокойный, тихий мир, а я не успела появиться, как тут же начала вопить. Да и что я сказала-то? Глупее не придумаешь! Сообщила им, что я — Джилл Робертс, а они, даже если и услышали меня, разве они имеют понятие, что такое „джиллробертс“? Нет, если и говорить с ними, то, наверное, так, как с Шептуном. И нужно им сказать, не кто я такая, а что я такое… Нет, и это не пойдёт. Как это, интересно, я могу им сказать, что я такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92