— Не составишь мне компанию, а?
— Рановато вроде, — покачал головой Теннисон.
— Ну, ладно, а я выпью, поскольку ещё не ложился.
И глотнул ещё.
— Значит, ты явился, чтобы рассказать мне о чем-то. Если так, то чего же тянешь? Передумал, что ли?
— Нет, никак не могу начать. Прости, но это очень больно и горько…
Теннисон молчал. Экайер мрачно прихлёбывал бренди.
— Дело было так, — наконец сказал Экайер. — Я все оттягивал с просмотром второго «райского» кристалла. Это тебе известно. Ты сам меня за это ругал. Джейсон, скажи, ты первый кристалл смотрел?
— Нет, — покачал головой Теннисон. — Все время ощущал какое-то внутреннее сопротивление. Может, побаивался. Как только задумывался об этом, тут же ощущал какую-то странную неловкость. Я знаю, надо было посмотреть. Может быть, я бы увидел и понял что-то такое, что помогло бы мне лучше лечить Мэри.
— Вот-вот, — сказал Экайер, подняв вверх указательный палец. — Оно самое. А у меня такая же петрушка была со вторым кристаллом. Все откладывал на потом, выдумывал причины для проволочки. Может быть, тоже побаивался того, что могу увидеть, как и ты. Не знаю. Пытался анализировать свои чувства, чуть не спятил. Наконец вчера вечером я решил побороть свою слабость…
— Посмотрел, значит?
— Нет, Джейсон, не посмотрел.
— Почему же нет, черт бы тебя побрал? Испугался в последний момент?
— Нет. Просто его не было.
— Чего не было-то? Момента?
— Нет. Кристалла не было.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что сказал. Нет его. Там, где он хранился, его нет. То есть нет там, куда мы его положили — я и старина Эзра. Ну, ты же знаешь Эзру, депозитора?
— Знаю.
— Так вот, Эзра все делает чрезвычайно педантично. У него во всем полнейший порядок. Ничего не упускает, ни единой мелочи. Я с ним столько лет проработал и доверяю ему больше, чем самому себе.
Теннисон молча слушал.
— Когда поступает новый кристалл, — продолжал Экайер, — я передаю его Эзре, и он кладёт его в сейф. После того как я просмотрю кристалл, он может быть передан в Ватикан, а когда нам его возвращают, он помещается в одну из ячеек депозитория. Чаще всего кристалл не передаётся в Ватикан немедленно, а порой не передаётся вовсе, если мы решаем, что он не представляет особого интереса. В этом случае он тоже помещается в ячейку. У Эзры на этот счёт своя система. Уж не знаю, как он ориентируется в огромной массе кристаллов, но стоит попросить его найти тот или другой, и он тут же находит, не сверяясь ни с какими каталогами. Может, у него память такая блестящая — не знаю. Насколько мне известно, никакой особой системы учёта у него нет. И в этом, согласись, есть преимущества по части секретности.
Теннисон понимающе кивнул.
— Стало быть, Эзра единственный, кто знает все досконально.
— Вот именно. Мне известно расположение нескольких кристаллов, которые я могу отыскать без помощи Эзры, но их немного.
— Но, если я правильно понял, до тех пор пока ты не просмотришь кристалл, он находится в сейфе. «Райский» кубик был помещён в сейф, а теперь его там нет — ты это хочешь сказать?
— Да, Джейсон, именно это я и хочу сказать. Эзра открыл сейф, а кристалла там не оказалось. Были три других, которые я не успел просмотреть, а «райского» и след простыл.
— Может быть, перепутали маркировку?
— Да нет, что ты. Я, правда, тоже сразу так подумал и поэтому тут же осмотрел все три кристалла. «Райского» среди них не было. Всякая дребедень, только что поступившие материалы последних наблюдений.
— Пол, кто ещё мог открыть сейф?
— Никто. То есть никто, кроме меня и Эзры.
— Ясно. Значит, это Эзра.
— Не верю, — тряхнул головой Экайер. — Хранилище — вся жизнь Эзры. Смысл его существования — Поисковая Программа. Без неё он — ничто. Ноль без палочки. Говорю же тебе, я верю ему больше, чем себе. Он в Программе работает дольше меня. Когда я приступил к работе, он уже много лет трудился.
— Ну, а если кто-то из Ватикана…
— Ни малейшей возможности. Даже Папа не мог бы. Эзра предан Программе, а не Ватикану.
— Ну, а вдруг кто-то узнал комбинацию на замке? Такое вероятно?
— Маловероятно, но в принципе…
— Так. Кристалл мог быть помещён в другое место?
— Нет. Эзра убрал его в сейф. Это было у меня на глазах. Я стоял рядом и видел. Он положил кристалл в сейф и запер дверцу.
— Ну, и что ты думаешь?
— Боже, Джейсон, я не знаю! Кто-то украл кристалл!
— Потому что не хочет, чтобы его смотрели?
— Думаю, дело именно в этом. Ватикан сейчас раздирают канонические споры. Те, кто хочет канонизировать Мэри…
— …хотели бы заодно покончить и с Программой, — закончил его мысль Теннисон. — И дискредитировать тебя.
— Я не могу быть уверен полностью, но… если это так, то они не упустили своего шанса, вот и все.
Оба умолкли. Полено, подброшенное Теннисоном в камин, ярко пылало. Утреннее солнце заливало комнату ясными лучами.
— Но это ещё не все, — проговорил Экайер вполголоса. — Ещё не все я тебе сказал.
— Что же ещё случилось? Куда уж больше.
— Первый кристалл, первый «райский» кристалл — тоже исчез. Его тоже нет на месте.
Глава 39
Что там Ватикан — вся Харизма просто бушевала!
«МЭРИ СОВЕРШИЛА ЧУДО! ОНА КОСНУЛАСЬ РУКОЙ ЩЕКИ ДЖИЛЛ, И ОПУХОЛЬ ИСЧЕЗЛА!»
Медсестра уверяла, что своими глазами видела, как это случилось. Да, Мэри попросила Джилл наклониться к ней поближе — так, чтобы она смогла коснуться её щеки. И как только коснулась, опухоль сразу и исчезла — как не было!
Чудо! Чудо! ЧУДО!!!
Никто не сомневался — это было чудо в прямом смысле слова. Все, кто видел Джилл, убедились — пятно с её лица пропало!
Как только все заорали о «чуде», Джилл предпочла скрыться с глаз долой.
Взволнованная группа кардиналов бросилась докладывать Его Святейшеству, а Его Святейшество, который был, прямо скажем, не в восторге от этой новости, скрежетал, фырчал и издавал всякие другие нечленораздельные звуки, выражавшие крайнее недовольство, но все-таки пытался убедить кардиналов не терять головы, пока не будут получены более достоверные сведения.
Когда же один из кардиналов высказался относительно того, что теперь-то уж пора произвести прославление Мэри по всем подобающим канонам, Папа резко воспротивился и заявил, что время ещё не настало. Кардинал был не на шутку огорчён.
Однако всеобщее торжество началось само собой. Рабочие с ферм, садов и огородов побросали инструменты и присоединились к торжественной процессии, направлявшейся в Ватикан. Дровосеки, забыв в лесу топоры и пилы, выбегали из леса. Монахи и послушники оставляли дела и мчались, чтобы влиться в ликующую толпу. Охранники Ватикана бросили бесплодные попытки удержать массу людей и роботов, рвущихся в Ватикан. В высокой базилике яблоку негде было упасть — все падали на колени и молились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92