— Эмме, кажется, лучше стало?
— По-моему, да, — ответила Сатико. — Она даже уснула. — И, смеясь одними глазами, добавила: — Я понимаю, почему вы хотите навязать мне, Катасэ. Вам нужно его отвлечь...
"А тонкая ты штучка!.." — подумал Кохияма. За сутки, что Сатико провела под крышей этого дома, обстановка в изоляторе как-то сразу разрядилась. А это сейчас было так важно!
Уже совсем рассвело. В холодном воздухе раздавались тревожные птичьи голоса, где-то позади парка звенели первые трамваи, переполненные людьми, спешащими на работу.
Наступило время, когда все берутся за дела. В эти утренние часы у всякого человека, в каком бы тяжелом положении он ни был, всегда появляется какая-то надежда. Но здесь, в изоляторе, единственными живыми существами, которые "строили планы на будущее", были, кажется, одни чумные микробы.
Кохияма смотрел на старенькую икону пресвятой девы, висевшую в гостиной на стене. Он вспомнил, как перед этой иконой Эмма однажды в отчаянии воскликнула: "Как же так! А еще говорят, что, когда дьявол начинает делать свое дело, берется за дело и бог!.."
Кохияма считал, что пока нет оснований говорить о "победе дьявола". Он не забывал, что и самой своей встречей с Эммой он обязан "козням дьявола".
В гостиную вошел Катасэ. С тех пор как Кохияма с позором выставил этого молодца из комнаты Эммы, он стал кроток как ягненок. Всякий раз, когда они встречались, Катасэ подобострастно улыбался и воровато-заискивающе заглядывал в глаза.
Так было и сейчас.
— Кохияма-саи, а у меня есть для вас кое-что новенькое, — обратился к нему Катасэ.
— Что именно?
— Небольшое исследование по вопросу, который, кажется, вас очень интересует. — Катасэ протянул ему раскрытый журнал и ткнул пальцем в оглавление. Там значилась статья бактериолога Х.В.: "Некоторые соображения но вопросу о наследственности у устойчивых микробов". — Интересный материал, — с апломбом заявил Катаев, — Написано так, что любой дилетант разберется, хотя речь здесь идет о новейшей научной проблематике. — Затем, понизив голос, он добавил: — Только, пожалуйста, этому типу на втором этаже — ни слова. Если он узнает, что я посвящаю вас В такие вещи, беды не оберешься!
— Хорошо, — сухо ответил Кохияма, делая вид, что его не так уж интересуег статья. В свое время он просил Катасэ познакомить его подробнее с проблемой наследственной передачи свойств устойчивости у микроорганизмов, но тот отказался, сославшись на свою неосведомленность. Откуда вдруг сейчас эта готовность услужить? Нет, здесь определенно скрывается какой-то подвох! Наверняка он что-то затевает, чтобы отплатить за инцидент в комнате Эммы. И вероятно, у него есть и еще какая-то цель. Впрочем, плевать! Кохияме надоело листать старые медицинские книга, так или иначе он был рад, что ему удалось получить в руки свежий материал, касающимся интересовавшей его проблемы.
Он пробежал глазами статью — в тексте то и дело встречались термины на немецком и английском. Кохияма привык уже к таким текстам и разбирался в них не хуже студента-медика. После бессонной ночи глаза у него покраснели. И все-таки он решил сейчас же прочесть статью. Однако не успел он пробежать глазами несколько строчек, как в гостиную вошел Муракоси. Лицо у него было бледное и необычно напряженное.
— Тэрада-сан на втором этаже? — Он обратился почему-то к Кохияме и, получив утвердительный ответ, направился на второй этаж. Катасэ пошел за ним.
— Что это они так нахохлились? — спросила Сатико, недоуменно пожав плечами.
Со второго этажа донеслись возбужденные голоса. Там явно начался какой-то спор. Тэрада вдруг перешел на крик. Очевидно, Муракоси его рассердил. Перепалка, как видно, достигла кульминации. Ведь можно быть ученым и не быть джентльменом. Поведение Катасэ — красноречивое тому доказательство. Тем более что дело происходило в доме, над которым нависла грозная тень смерти и где многое могло считаться не столь уж великим грехом.
Кохияма взбежал наверх. При его появлении мужчины притихли. Тэрада, не спавший, видно, всю ночь, казался совершенно изнуренным.
— Это приказ директора! — сказал Катасэ.
— Я вижу, вы так ничего и не поняли, — отвечал Тэрада. — Ваш директор сам просил меня, как друга покойного, позаботиться обо всем. Кроме того, я официально назначен начальником исследовательского отдела фармацевтической фирмы Гоко.
— Но ведь ответственным за подведение итогов исследований покойного официально назначен я! — возразил Муракоси.
— "Официально" может означать и "формально"! Разве вам эта работа под силу?!
— Да он просто хочег присвоить себе труды покойного друга!
— Ваш директор подобных подозрений не питает. Позавчера вечером он звонил мне и просил лишь поскорее закончить работу.
Кохияме вспомнился телефонный разговор, свидетелем которого он был позавчера, когда тайком пробрался в кабинет Убукаты. "К сожалению, пока еще нег, — сказал тогда Тэрада. — Пусть подождут!"
— Да, но дело больше не чернит, — вмешался Катасэ.
— Что значит не терпит?
— А то, что не сегодня-завтра они, возможно, сами придут за материалом. Сегодня утром мне об этом сообщили по телефону.
— Сами? — переспросил Тэрада.
— Да. Будет скандал, и вся ответственность ляжет на вас. — Катасэ обернулся к Кохияме, как бы желая заручиться его поддержкой.
По-видимому, в расчете на згу поддержку он и принес ему тайком медицинский журнал. Он надеялся, что в случае скандала у Тэрады не окажегся союзников и он останется в одиночестве. Он знал, что Кохияма настаивал на том, чтобы Тэрада открыто объявил о содержании работ Убукаты, и, получив отказ, стал относиться к нему с неприязнью. Эго давало
Катасэ основание надеяться, что Кохияма примет их сторону, когда они свалят всю отвегственностъ на Тэраду.
— Ну и пусть приходят! — закричал Тэрада. — Придут и уйдут ни с чем.
— Вот как! — передернул плечами Муракоси. — Мы ведь все будем поставлены в дурацкое положение! Эго крайняя безответственность.
— Безответственность? А что знает об ответственности такая бездарность, как вы!
— Бездарность? Возьмите назад свои слова, Тэрада-сан! Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?
— Отдаю. И готов сто раз повторить: вы бездарь и, пока вы занимаетесь риккетсиями, они могут спать спокойно.
— Да вы не в своем уме, Тэрада-сан!
Муракоси, которого обозвали бездарью, был, видимо, крайне обозлен. Побледнев как полотно, он сжал кулаки и подступил к Тэраде.
— Успокойтесь, пожалуйста! — Кохияма встал между ними.
— Ничего, Кохияма-кун, — сказал Тэрада, отстраняя его рукой. Он выпрямился и занял оборонительную позицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45