— Подожди, подожди, не торопись. Ты сначала мне скажи, куда ты книги девал мои.
Я вижу, что вертеть тут не приходится, говорю ему правду.
— Вот и хорошо,— похвалил меня Фанас.— Ты, Легкий, собери те книжки, которые тебе дал Федя, и тащи их сюда, а ты, Федя, захвати, что у тебя спрятано. Понятно? А теперь давайте потолкуем. Вы ловко речи говорите, молодцы!
Я облегченно вздохнул: беда миновала. Фанас, вижу, усмехается, ругаться и бить нас не будет.
— Всегда так делайте, ребятки, учитесь бороться за свободу,— говорит нам Фанас.— Готовьтесь к борьбе, защищать революцию! Борьба только начинается, и борьба будет нелегкая, враги наши еще сильны. Но мы их все же одолеем.
— Ладно, мы вот подрастем, будем вам помогать,— отвечает ему Легкий.— Если придут сюда урядник и стражники нас арестовывать, в тюрьму тащить, мы их всех побьем!
Мы показали Фанасу свое оружие.
— Хорошие револьверы. Правда, они не стреляют у вас, но это вам сейчас и не нужно. А когда вы подрастете, тогда вам нужно будет иметь настоящее оружие.
Тут он вытащил из карманчика в кожаном ремне маленький револьвер. Мы никогда еще не видали близко такого револьвера. Маленький, но в нем сидело шесть патронов. И он сверкал, как крыло ворона.
— Вот какие вам будут нужны, когда вы подрастете,— говорит нам Фанас.
— Так книжечки мои ты сегодня мне доставь,— сказал мне Фанас, уходя домой.
— Ладно, дядя Фанас, обязательно принесу,— пообещал я.
И вечером я отнес ему книги. С этого дня мне не стало покоя. Хотелось во что бы то ни стало иметь такой же револьвер, как у Фанаса Горшкова. И Легкому хотелось иметь револьвер, он даже заскучал.
По где взять его? Ведь револьверы продаются в городе, для этого, наверно, нужно много денег, да нам, маленьким, пожалуй, и не продадут его. И я решил, что револьвер можно сделать самому. У Ильичевых, наших соседей, был безмен. На нем взвешивали хлеб, зерно, мясо. Ильичевский безмен считался очень верным, псе брали его, когда нужно было. Он все время ходил по дворам. Частенько и мы брали.
Валялся он и сейчас у пас. Начал я к нему приглядываться. Безмен как безмен: деревянный, на одном конце гиря чугуиная, на другом — крючок железный, которым груз цепляют. А там, где фунты помечены точками, медная оболочка надета. И оболочка эта от старости треснула, одна половина ее повертывалась вокруг стержня. Я сразу же догадался, что из этой оболочки хороший ствол для револьвера может получиться. Но как ее снять, вот беда-то! Не рубить же из-за этого такой хороший безмен?
— Я нашел ствол для револьвера,— говорю я Легкому.
— Где он?
— Вот,— показываю я ему безмен Ильичевых.— Вот эту штуку можно бы взять и сделать из нее ствол.
И я начал вертеть оболочку безмена.
— Верно,— согласился Легкий.— Замечательный ствол выйдет!
— Оболочка-то не снимается,—- заметил я.
— А топор для чего? Неси-ка сюда топор, я живо разрублю.
— Нет, Легкий, разрубать не нужно. Знаешь, за это влететь может здорово.
— Вот дурак-то! Да разве мы скажем? Мы его сейчас же разрубим, эту штуку возьмем себе, а остальное спрячем под печку, и никто о том знать не будет.
— Так-то так, но ежели узнают?
— Неси топор!..
Я принес топор, и мы принялись за безмен. Легкий рубил, а я только советовал ему:
— Вот тут тяпни, вот тут.
— Ладно, вижу сам. Мы, брат, его живо раскрошим, я на это мастер! — отвечает Легкий, а сам зпай стучит топором по безмену.
Безмен оказался прочный, словно костяной, а тут еще топор был туповат.
— Ну и топорик у вас! Этим топором только бы глину месить, а не безмены рубить! На-ка, поруби теперь ты, у меня уже рука заныла,— говорит Легкий.
Мы рубили долго, часто сменяя друг дружку. Насилу одолели упрямый ствол.
— Ну и безмен! Это ко безмен, а собака! — ругается Легкий.
Мы сняли оболочку с безмену; для ствола вполне подходяща, только широка чуть-чуть, у Фанасова револьвера дуло куда меньше. И притом наш ствол был весь навылет, ни один конец не заделан как следует. Л ведь стреляют только в одно отверстие.
— Легкий, а как же мы конец-то напаяем?
— Л вот как!..
И Легкий хватил обухом по концу ствола и моментально сплющил его.
— Вот тебе и запаял! А чтобы совсем прочно было, мы два гвоздя забьем, проволокой скрутим и к ложе привя-жем. Очень прочно будет!
— Это верно,— говорю я.
— Теперь нам нужно только устроить ложу да вот тут дырочку продолбить, где припаливать будем,— ведь курка-то у нас нет. Пороху я стащу у Ваньки нашего, дроби тоже — и начнем палить. Я завтра к тебе приду, мы доделаем револьвер и пойдем стрелять.
В это время в хату вошел мой брат Арсен, ему пять лет только. Он присел около нас на корточки и принялся рассматривать гирю.
Гиря оказалась не чугунной, как мы думали, а железной, и внутри ее были напиханы разные гайки, болты маленькие. Когда разрубали безмен, почти все гайки из гири высыпались, остался один только маленький болтик, который неизвестно почему застрял. Нам гиря не нужна, мы на нее даже п не посмотрели. А вот Арсену гиря приглянулась. Он потряс его, получилось что-то вроде побрякушки.
— Брат, дай мне эту штучку,— просит Арсен.
У нас в деревне во всех семьях младшие братишки называют старшего «братом».
— Я вот как дам тебе штучку по затылку! — говорю я Арсену и отнимаю у него гирю.
Я понял, что если дать гирю Арсену, он выйдет с ней на улицу и нам тогда несдобровать.Мы с Легким живо бросили под печку гирю, крючок, все осколочки безмена, строго наказав Арсену не лазать под печь и не трогать там ничего.
— Так-то лучше будет! — решили мы.
Арсен заплакал. Я закатил ему несколько шлепков, и он взвыл еще сильнее.
На другой день мы начали делать для револьвера ложу. Это оказалось делом нелегким, мы провозились с ним дня два, не меньше. В конце концов сделали. Ложа вышла хорошая. Мы ее окрасили сажей к черный цвет, чтоб револьвер казался настоящим. Ствол к ложе приколотили гвоздями и прикрутили проволокой.
— Теперь пороху, дроби — и молено стрелять,— говорю я Легкому.
— Пороху и дроби я уже стащил у брата,— отвечает Легкий.
— Тогда давай стрелять. Во что только будем целиться?
— Давай мне револьвер и приходи завтра к нам; об этом мы потолкуем у нас дома.
Жалко было выпускать такой чудный револьвер из рук, но что поделаешь, раз Легкий мой самый лучший товарищ?Легкий забрал револьвер и ушел домой.А Ильичевы хватились безмена тут же, искали его по всем соседским домам, к нам тоже приходили.
— Ган, не у тебя ли наш безмен? — спрашивала бабка Мариша у моей матери.
— Бабушка, нету, милая, не видно. Вот, гляди сама, нигде нет,— отвечала мать.
— Ах, пропал безмен! Память дедовская! Безмен-то какой верный, а вот сгинул, точно в воду канул. Такого безмена теперь не нажить. Ах, найти бы его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46