И вот это меня насторожило. Потом я прочитал, что основателем этой практики, позволяющей лечить себя и других, был некий японец, живший сто пятьдесят лет назад, и я решил сходить из любопытства. Я долго жил в Японии и отлично знал, как виртуозно дети страны Восходящего Солнца умеют присваивать чужие идеи и затем выдавать их за исконно японские. На Хоккайдо я посетил «первую в мире пирамиду» – естественно, японскую, – а также «могилу Христа» и «дом Санта-Клауса». В Нью-Йорке меня как-то не тянуло узнать, что же там некий японец проделал с китайским понятием «ци», жизненная энергия.
Но здесь, в Дели? Обучение рэйки у двух индийцев? Сочетание было слишком невероятным, чтобы я удержался. Я позвонил и записался. На занятия следовало явиться в удобной одежде из чистого хлопка или чистой шерсти; никакой туалетной воды или одеколона, чтобы не «препятствовать свободной циркуляции энергии».
Курс проходил в окрестностях Дели, неподалеку от Кутаб-Минар – очень высокого минарета из красного камня, построенного девятьсот лет назад афганскими завоевателями в качестве символа мусульманского господства. Место было чистое и приятное. Просторные комнаты выходили в красивый, залитый солнцем сад. На полу лежала огромная циновка, покрытая белыми простынями. Мы сидели на полу. «Наставники» – мужчина и женщина, лет по пятьдесят (кто знает, чем они занимались раньше – возможно, учительствовали) – сидели на низком деревянном помосте в позе лотоса, естественной и элегантной… если уметь в ней сидеть. Еще она полезна для здоровья. Я, например, приучил себя читать и писать в позе лотоса и полностью излечился от болей в спине.
Нас собралось тридцать, в большинстве женщины; каждый представился. Я назвался пенсионером и этим ограничился. Меня удивило, что слушатели, все индийцы, кроме меня, так напоминали посетителей занятий в Нью-Йоркском Открытом центре – интересные, но явно переживающие кризис; образованные, но неудовлетворенные. Каждый из них искал «чего-то другого», утешения, выхода… Здесь были женщины среднего возраста с семейными проблемами и молодые женщины – «свободные», но одинокие. Среди мужчин были радиолог, рекламный агент и фотограф.
Все это были жертвы того же самого общества потребления, которое в Америке и Европе вынуждает людей искать отдушину на курсах медитации, йоги, Таро или цигуна, которое сделало из моего нью-йоркского анестезиолога «кашмирского суфия». Они были индийцами в «новой Индии», городской и преуспевающей, той, которая уже не первый год мечтает о модернизации на западный лад, той, которая уже приобретает духовные недуги Запада.
Эта «новая Индия» – когда-то колонизованная англичанами, глубоко презиравшими все индийское, – сейчас подлаживается под господство нового империалистического гиганта – Соединенных Штатов Америки. Это Индия новой буржуазии Дели, Бомбея и Калькутты; Индия, отвернувшаяся от большинства собственного народа. Это Индия, которая перестала быть вегетарианской, которая пьет спиртное, носит джинсы, посылает детей учиться за границу и похваляется своим «западничеством». Это та Индия, которой понадобилась собственная ядерная бомба. Спору нет, это ее право, но в то же время это и отречение от традиционных поисков силы – не такой банальной, как сила оружия. Это Индия, которая отвергла Ганди.
Оба «наставника» знали, с кем говорят, и поэтому речь, с которой они выступили, чтобы познакомить нас с рэйки, с успехом можно было произнести и в Нью-Йорке. Итак, весь мир страдает от одних и тех же проблем. Человеческие отношения все больше превращаются в фикцию, люди удаляются друг от друга, становятся все более одинокими. Земля в опасности из-за нарастающего загрязнения окружающей среды, род человеческий на пороге гибели, а если и выживет, то в ближайшие двадцать лет общество изменится до неузнаваемости. Поэтому ученые и святые должны объединиться для спасения мира.
Подавляющее большинство индийцев такая речь вряд ли увлекла бы. Подобные проблемы не касались сотен миллионов людей, живущих в деревнях или вдоль Ганга, где для многих будет новостью то, что человек ходил по Луне.
– Как вы можете продолжать поклоняться солнцу и луне, будто это боги? – спросил как-то западный путешественник у старого брамина. – Солнце всего лишь пылающий газ. Что касается луны, то там уже побывали американцы и водрузили свой флаг.
– О нет, – отвечал брамин, счастливый и безмятежный в своей молельне. – Мы поклоняемся совсем другим Солнцу и Луне, которые далеко-далеко, в ином мире. А те, что вы видите, – всего лишь ученики тех светил, которых мы почитаем.
Мои товарищи по курсам рэйки принадлежали совсем другой Индии – той, которая менялась на глазах.
Когда мы с Анджелой приехали в Дели весной 1994 года, город был весь оклеен плакатами с кока-колой и словами «Я вернулась!» Это окончился семнадцатилетний запрет на ее продажу в Индии. Огромные рекламные бутылки уродовали город, но только горсточка индийцев протестовала по поводу этого «великого возвращения».
Индия решила отказаться от собственного пути и уступила соблазнам рынка. Сопротивляться глобализации невозможно без традиционных убеждений. А идеи Ганди умерли уже давно – после обретения страной независимости. И волна модернизации повернула государство к Западу.
Предпринимались попытки этому сопротивляться, но в конце концов, особенно при Радживе Ганди, сыне Индиры и внуке Неру, Индия сдалась почти полностью. За кока-колой пришли мобильные телефоны, макдоналдсы, жареные цыплята, упаковки с фастфудом, Центр ядерных исследований в Эмроне, кабельное телевидение и американские программы на местных языках. Город впитывал новое с восторгом, и вскоре явилось все остальное: больше сексуальной свободы, меньше традиционных браков (по соглашению между семьями), больше разводов, больше тревог, больше неуверенности.
Вряд ли требовалась глобализация для того, чтобы открыть стране «Камасутры» «радость секса», но Запад отделил эту «радость» от ее социальной функции – укрепления брака – и услужливо подсовывает индийцу множество оправданий для того, чтобы порвать с традицией. Индийские женские журналы заговорили о праве женщины на оргазм, на неверность, о лесбиянстве и новой моде устраивать вечеринки, где мужья под конец обмениваются женами, вынимая наудачу из вазы ключи от машин, на которых им предстоит вернуться домой.
В Индии, стране, чья философия тысячелетиями базировалась на единстве и тождестве всего сущего, теперь выпускаются журналы, в которых это представление используется для рекламы «курсов психофизического благополучия» и прочих благоглупостей.
Странные типы наезжают в Индию, чтобы знакомить местных жителей с «вековой мудростью» то народа майя, то древних египтян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176
Но здесь, в Дели? Обучение рэйки у двух индийцев? Сочетание было слишком невероятным, чтобы я удержался. Я позвонил и записался. На занятия следовало явиться в удобной одежде из чистого хлопка или чистой шерсти; никакой туалетной воды или одеколона, чтобы не «препятствовать свободной циркуляции энергии».
Курс проходил в окрестностях Дели, неподалеку от Кутаб-Минар – очень высокого минарета из красного камня, построенного девятьсот лет назад афганскими завоевателями в качестве символа мусульманского господства. Место было чистое и приятное. Просторные комнаты выходили в красивый, залитый солнцем сад. На полу лежала огромная циновка, покрытая белыми простынями. Мы сидели на полу. «Наставники» – мужчина и женщина, лет по пятьдесят (кто знает, чем они занимались раньше – возможно, учительствовали) – сидели на низком деревянном помосте в позе лотоса, естественной и элегантной… если уметь в ней сидеть. Еще она полезна для здоровья. Я, например, приучил себя читать и писать в позе лотоса и полностью излечился от болей в спине.
Нас собралось тридцать, в большинстве женщины; каждый представился. Я назвался пенсионером и этим ограничился. Меня удивило, что слушатели, все индийцы, кроме меня, так напоминали посетителей занятий в Нью-Йоркском Открытом центре – интересные, но явно переживающие кризис; образованные, но неудовлетворенные. Каждый из них искал «чего-то другого», утешения, выхода… Здесь были женщины среднего возраста с семейными проблемами и молодые женщины – «свободные», но одинокие. Среди мужчин были радиолог, рекламный агент и фотограф.
Все это были жертвы того же самого общества потребления, которое в Америке и Европе вынуждает людей искать отдушину на курсах медитации, йоги, Таро или цигуна, которое сделало из моего нью-йоркского анестезиолога «кашмирского суфия». Они были индийцами в «новой Индии», городской и преуспевающей, той, которая уже не первый год мечтает о модернизации на западный лад, той, которая уже приобретает духовные недуги Запада.
Эта «новая Индия» – когда-то колонизованная англичанами, глубоко презиравшими все индийское, – сейчас подлаживается под господство нового империалистического гиганта – Соединенных Штатов Америки. Это Индия новой буржуазии Дели, Бомбея и Калькутты; Индия, отвернувшаяся от большинства собственного народа. Это Индия, которая перестала быть вегетарианской, которая пьет спиртное, носит джинсы, посылает детей учиться за границу и похваляется своим «западничеством». Это та Индия, которой понадобилась собственная ядерная бомба. Спору нет, это ее право, но в то же время это и отречение от традиционных поисков силы – не такой банальной, как сила оружия. Это Индия, которая отвергла Ганди.
Оба «наставника» знали, с кем говорят, и поэтому речь, с которой они выступили, чтобы познакомить нас с рэйки, с успехом можно было произнести и в Нью-Йорке. Итак, весь мир страдает от одних и тех же проблем. Человеческие отношения все больше превращаются в фикцию, люди удаляются друг от друга, становятся все более одинокими. Земля в опасности из-за нарастающего загрязнения окружающей среды, род человеческий на пороге гибели, а если и выживет, то в ближайшие двадцать лет общество изменится до неузнаваемости. Поэтому ученые и святые должны объединиться для спасения мира.
Подавляющее большинство индийцев такая речь вряд ли увлекла бы. Подобные проблемы не касались сотен миллионов людей, живущих в деревнях или вдоль Ганга, где для многих будет новостью то, что человек ходил по Луне.
– Как вы можете продолжать поклоняться солнцу и луне, будто это боги? – спросил как-то западный путешественник у старого брамина. – Солнце всего лишь пылающий газ. Что касается луны, то там уже побывали американцы и водрузили свой флаг.
– О нет, – отвечал брамин, счастливый и безмятежный в своей молельне. – Мы поклоняемся совсем другим Солнцу и Луне, которые далеко-далеко, в ином мире. А те, что вы видите, – всего лишь ученики тех светил, которых мы почитаем.
Мои товарищи по курсам рэйки принадлежали совсем другой Индии – той, которая менялась на глазах.
Когда мы с Анджелой приехали в Дели весной 1994 года, город был весь оклеен плакатами с кока-колой и словами «Я вернулась!» Это окончился семнадцатилетний запрет на ее продажу в Индии. Огромные рекламные бутылки уродовали город, но только горсточка индийцев протестовала по поводу этого «великого возвращения».
Индия решила отказаться от собственного пути и уступила соблазнам рынка. Сопротивляться глобализации невозможно без традиционных убеждений. А идеи Ганди умерли уже давно – после обретения страной независимости. И волна модернизации повернула государство к Западу.
Предпринимались попытки этому сопротивляться, но в конце концов, особенно при Радживе Ганди, сыне Индиры и внуке Неру, Индия сдалась почти полностью. За кока-колой пришли мобильные телефоны, макдоналдсы, жареные цыплята, упаковки с фастфудом, Центр ядерных исследований в Эмроне, кабельное телевидение и американские программы на местных языках. Город впитывал новое с восторгом, и вскоре явилось все остальное: больше сексуальной свободы, меньше традиционных браков (по соглашению между семьями), больше разводов, больше тревог, больше неуверенности.
Вряд ли требовалась глобализация для того, чтобы открыть стране «Камасутры» «радость секса», но Запад отделил эту «радость» от ее социальной функции – укрепления брака – и услужливо подсовывает индийцу множество оправданий для того, чтобы порвать с традицией. Индийские женские журналы заговорили о праве женщины на оргазм, на неверность, о лесбиянстве и новой моде устраивать вечеринки, где мужья под конец обмениваются женами, вынимая наудачу из вазы ключи от машин, на которых им предстоит вернуться домой.
В Индии, стране, чья философия тысячелетиями базировалась на единстве и тождестве всего сущего, теперь выпускаются журналы, в которых это представление используется для рекламы «курсов психофизического благополучия» и прочих благоглупостей.
Странные типы наезжают в Индию, чтобы знакомить местных жителей с «вековой мудростью» то народа майя, то древних египтян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176