если она – это панкушка, с Дазом встречалась не только панкушка (и неизвестно, до чего у них там дошло), но и сама Джоанна.
Джоанна и Даз. Господи боже мой.
Ох.
– Если он такой идиот, зачем же ты с ним встречалась?
Впереди на тротуаре зазвенела кем-то брошенная пустая консервная банка. На той стороне улицы, откинувшись на капот чужой машины, стоял идиот собственной персоной. Даз. Стоял и ждал, когда Джоанна подойдет. Джоанна перестала прогуливаться и остановилась. Посмотрела на Даза. Потом на меня.
– У него классная прическа.
Классная прическа? Ты хочешь знать правду про своего хахаля, дорогая? Хочешь, я расскажу тебе про маленького тощего мальчика по имени Найджел Даскинг?
Давай же, Винс, выложи ей всю правду.
– Почему я встречаюсь с идиотом? Наверное, потому что сама такая. Жалкая идиотка.
Это она о себе, если вы не поняли. Я хотел ответить, но слова застряли на полпути между серыми клетками и речевым аппаратом.
Очередная консервная банка запрыгала у нас под ногами.
И я ринулся с места в карьер.
– Ты совершенно не права. Ты никакая не она. То есть не идиотка. Может, кое-кто тебе внушает, чтобы ты с ними чувствовала себя идиоткой и что ты должна с ними встречаться. А ты вовсе не такая и не должна…
Черт возьми. Звучало неплохо. И откуда это во мне взялось? И другой вопрос: куда делись розовые трусы и бритый пах с предательски белеющим пластырем?
Думаю, речь моя подействовала на Джоанну. Она посмотрела как-то загадочно, внимательно, но удивленно, если такие взгляды вообще бывают, а я подумал, что у меня все получилось, она не пойдет к Дазу и останется со мной, и мы будем прогуливаться дальше, и я даже вдруг почувствовал, что, пожалуй, теперь и впрямь смогу прогуливаться.
Так бы все и было.
Как вдруг. В самый неподходящий момент.
Этим ослиным новомодным гудком сигналит машина.
И подъезжает Рой.
– Эй, Винс, привет. Иди сюда.
Прозвучало как приказ.
– Это мой брат.
Она посмотрела на Роя, потом на меня.
– Он не такой красавец. До завтра, Винс.
И пошла к Дазу.
Норвегия
Я бы мог наговорить Рою кучу гадостей. И если бы он не слышал, как Джоанна сказала, что я красивее его, я бы так и сделал. Хорошо, что не сделал, потому что Рой был в таком настроении, что мама не горюй.
Рой пребывал в паршивейшем настроении.
Я так понимаю, Норвегия, где он выступал, не упала к его ногам.
– Ну что, Рой, как там в Норвегии?
– Фигня. Залезай.
Позднее, связав воедино всю доступную мне информацию, я понял, в чем дело.
Как я уже говорил, Рой был не очень силен в географии. Мой придурочный брательник умудрился перепутать Норвегию с Марокко. А он-то обрадовался, представляете? Хотел уехать из холодного Южного Йоркшира туда, где тихо плещет тропическое море.
Рой побросал в чемодан футболки, шорты, солнечные очки, лосьон для загара, панамки и все такое и полетел. А когда самолет приземлился и Рой увидел, что за иллюминатором белым-бело, лишь тогда он почувствовал неладное.
– Это что, остановка? – спрашивает Рой. – Неужели нам через Гренландию лететь?
Нет, парень. Мы на месте.
Наш Рой не был готов к жизни за Полярным кругом. Из теплых вещей у него был только блестящий концертный смокинг с бархатными отворотами и пышными рукавами, а на спине надпись «Великий Занкини», вышитая золотыми нитками.
А все остальное – пляжные варианты. О господи.
Итак, «престижный тур» начался печально, а дальше и того хуже.
Оказалось, что ему забронировали место не в «лучшей курортной гостинице», как он утверждал, а в каком-то клоповнике на севере, куда съезжались нефтяники, охотники, оленеводы и прочие неинтеллигентные личности, заколачивающие деньги в этом запорошенном крае. После долгих месяцев работы в тундре на пронизывающем ветру народ приезжал сюда, чтобы оттаять душой, поразвлечься. Люди эти были высокорослыми бородатыми мачо, и, чтобы оттаять душой, они отдыхают поистине всерьез: пьют в три горла, курят траву, кувыркаются с девочками и прочее, не глядя, как Великий Занкини прыгает на шаткой сцене и выуживает пластмассовые яйца из бархатных мешочков.
К тому же Великий Занкини был не в лучшей форме. Его репризы оказались непереводимы на норвежский язык.
А когда он распаковывал багаж, четыре его голубя выпали оттуда свежезамороженными.
Вот такая поездочка.
Надо отдать должное Рою: он старался изо всех сил. Пара блестящих идей таки пришла ему в голову. Он попытался «норвегизировать» тематику своих выступлений. Свой классический номер с распиливанием он решил превратить в «Распиливание северного оленя» © Великий Занкини, © Рой Смит. Но идея была экономически невыполнима. Достать реквизит на месте не представлялось возможным, а стоимость изготовления и пересылки из Англии муляжей задней и передней частей оленя была астрономической.
Ну так вот.
Сейчас мы едем в машине Роя, и он не расположен обсуждать Норвегию. Зато его очень интересует огромная статья в вечерней газете. Похоже, кто-то из лаборантов, прибиравших лабораторию после тестирования моего отца, сболтнул журналистам, что Гарольд Смит – прямо какой-то Чудо-Человек.
Как вы понимаете, Рой просто бесился.
– Это что, «утка»?
– Нет, чистая правда. Он все это умеет. Я сам видел.
Рой делает попытку
Не надо быть телепатом, чтобы представить, о чем думал Рой.
– Это наследственное. Я уверен.
И он отвозит меня к себе домой, потому что хочет проверить свою гипотезу. Рой уверен: если у отца сверхъестественные способности, значит, они должны быть и у сына, только еще лучше. Рой считает, это логично.
Сначала он пытался согнуть ложку.
Он аккуратно потер ее двумя пальцами.
Ничего.
Он продолжал тереть.
Ничего не происходит. Рой смотрит на ложку, сосредоточивается.
– Гляди, она сгибается.
– Да не сгибается она.
– Говорю тебе, сгибается.
Он трет ложку сильнее
– Она плавится, буквально плавится под моими пальцами.
– Да хватит уже.
– Она сгибается!
Ага, точно, ложка действительно начала сгибаться. Но лишь потому, что Рой тер ее так, что пальцы посинели.
К его чести, следует заметить, что свою неудачу он признал. И мы продолжили.
Ему очень быстро не удалось подвесить в воздухе колпачок от ручки, монету и крошечную золотистую тряпочку.
После этого он силой собственной мысли не смог остановить свои часы и завести мои.
Потом Рой перешел к чтению мыслей. Мы пытались делать это сразу в уме, наобум: я загадывал, а Рой отгадывал. То еще развлечение. Он говорит – «зеленый слон», а я загадал «Рой козлина».
Чтобы увеличить его шансы, мы перешли на числа – на манер отцовского рождественского фокуса. Я писал числа от одного до ста, сворачивал листок и концентрировался.
Первая попытка была не очень: я загадал 89, он назвал 3. Вторая уже лучше:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Джоанна и Даз. Господи боже мой.
Ох.
– Если он такой идиот, зачем же ты с ним встречалась?
Впереди на тротуаре зазвенела кем-то брошенная пустая консервная банка. На той стороне улицы, откинувшись на капот чужой машины, стоял идиот собственной персоной. Даз. Стоял и ждал, когда Джоанна подойдет. Джоанна перестала прогуливаться и остановилась. Посмотрела на Даза. Потом на меня.
– У него классная прическа.
Классная прическа? Ты хочешь знать правду про своего хахаля, дорогая? Хочешь, я расскажу тебе про маленького тощего мальчика по имени Найджел Даскинг?
Давай же, Винс, выложи ей всю правду.
– Почему я встречаюсь с идиотом? Наверное, потому что сама такая. Жалкая идиотка.
Это она о себе, если вы не поняли. Я хотел ответить, но слова застряли на полпути между серыми клетками и речевым аппаратом.
Очередная консервная банка запрыгала у нас под ногами.
И я ринулся с места в карьер.
– Ты совершенно не права. Ты никакая не она. То есть не идиотка. Может, кое-кто тебе внушает, чтобы ты с ними чувствовала себя идиоткой и что ты должна с ними встречаться. А ты вовсе не такая и не должна…
Черт возьми. Звучало неплохо. И откуда это во мне взялось? И другой вопрос: куда делись розовые трусы и бритый пах с предательски белеющим пластырем?
Думаю, речь моя подействовала на Джоанну. Она посмотрела как-то загадочно, внимательно, но удивленно, если такие взгляды вообще бывают, а я подумал, что у меня все получилось, она не пойдет к Дазу и останется со мной, и мы будем прогуливаться дальше, и я даже вдруг почувствовал, что, пожалуй, теперь и впрямь смогу прогуливаться.
Так бы все и было.
Как вдруг. В самый неподходящий момент.
Этим ослиным новомодным гудком сигналит машина.
И подъезжает Рой.
– Эй, Винс, привет. Иди сюда.
Прозвучало как приказ.
– Это мой брат.
Она посмотрела на Роя, потом на меня.
– Он не такой красавец. До завтра, Винс.
И пошла к Дазу.
Норвегия
Я бы мог наговорить Рою кучу гадостей. И если бы он не слышал, как Джоанна сказала, что я красивее его, я бы так и сделал. Хорошо, что не сделал, потому что Рой был в таком настроении, что мама не горюй.
Рой пребывал в паршивейшем настроении.
Я так понимаю, Норвегия, где он выступал, не упала к его ногам.
– Ну что, Рой, как там в Норвегии?
– Фигня. Залезай.
Позднее, связав воедино всю доступную мне информацию, я понял, в чем дело.
Как я уже говорил, Рой был не очень силен в географии. Мой придурочный брательник умудрился перепутать Норвегию с Марокко. А он-то обрадовался, представляете? Хотел уехать из холодного Южного Йоркшира туда, где тихо плещет тропическое море.
Рой побросал в чемодан футболки, шорты, солнечные очки, лосьон для загара, панамки и все такое и полетел. А когда самолет приземлился и Рой увидел, что за иллюминатором белым-бело, лишь тогда он почувствовал неладное.
– Это что, остановка? – спрашивает Рой. – Неужели нам через Гренландию лететь?
Нет, парень. Мы на месте.
Наш Рой не был готов к жизни за Полярным кругом. Из теплых вещей у него был только блестящий концертный смокинг с бархатными отворотами и пышными рукавами, а на спине надпись «Великий Занкини», вышитая золотыми нитками.
А все остальное – пляжные варианты. О господи.
Итак, «престижный тур» начался печально, а дальше и того хуже.
Оказалось, что ему забронировали место не в «лучшей курортной гостинице», как он утверждал, а в каком-то клоповнике на севере, куда съезжались нефтяники, охотники, оленеводы и прочие неинтеллигентные личности, заколачивающие деньги в этом запорошенном крае. После долгих месяцев работы в тундре на пронизывающем ветру народ приезжал сюда, чтобы оттаять душой, поразвлечься. Люди эти были высокорослыми бородатыми мачо, и, чтобы оттаять душой, они отдыхают поистине всерьез: пьют в три горла, курят траву, кувыркаются с девочками и прочее, не глядя, как Великий Занкини прыгает на шаткой сцене и выуживает пластмассовые яйца из бархатных мешочков.
К тому же Великий Занкини был не в лучшей форме. Его репризы оказались непереводимы на норвежский язык.
А когда он распаковывал багаж, четыре его голубя выпали оттуда свежезамороженными.
Вот такая поездочка.
Надо отдать должное Рою: он старался изо всех сил. Пара блестящих идей таки пришла ему в голову. Он попытался «норвегизировать» тематику своих выступлений. Свой классический номер с распиливанием он решил превратить в «Распиливание северного оленя» © Великий Занкини, © Рой Смит. Но идея была экономически невыполнима. Достать реквизит на месте не представлялось возможным, а стоимость изготовления и пересылки из Англии муляжей задней и передней частей оленя была астрономической.
Ну так вот.
Сейчас мы едем в машине Роя, и он не расположен обсуждать Норвегию. Зато его очень интересует огромная статья в вечерней газете. Похоже, кто-то из лаборантов, прибиравших лабораторию после тестирования моего отца, сболтнул журналистам, что Гарольд Смит – прямо какой-то Чудо-Человек.
Как вы понимаете, Рой просто бесился.
– Это что, «утка»?
– Нет, чистая правда. Он все это умеет. Я сам видел.
Рой делает попытку
Не надо быть телепатом, чтобы представить, о чем думал Рой.
– Это наследственное. Я уверен.
И он отвозит меня к себе домой, потому что хочет проверить свою гипотезу. Рой уверен: если у отца сверхъестественные способности, значит, они должны быть и у сына, только еще лучше. Рой считает, это логично.
Сначала он пытался согнуть ложку.
Он аккуратно потер ее двумя пальцами.
Ничего.
Он продолжал тереть.
Ничего не происходит. Рой смотрит на ложку, сосредоточивается.
– Гляди, она сгибается.
– Да не сгибается она.
– Говорю тебе, сгибается.
Он трет ложку сильнее
– Она плавится, буквально плавится под моими пальцами.
– Да хватит уже.
– Она сгибается!
Ага, точно, ложка действительно начала сгибаться. Но лишь потому, что Рой тер ее так, что пальцы посинели.
К его чести, следует заметить, что свою неудачу он признал. И мы продолжили.
Ему очень быстро не удалось подвесить в воздухе колпачок от ручки, монету и крошечную золотистую тряпочку.
После этого он силой собственной мысли не смог остановить свои часы и завести мои.
Потом Рой перешел к чтению мыслей. Мы пытались делать это сразу в уме, наобум: я загадывал, а Рой отгадывал. То еще развлечение. Он говорит – «зеленый слон», а я загадал «Рой козлина».
Чтобы увеличить его шансы, мы перешли на числа – на манер отцовского рождественского фокуса. Я писал числа от одного до ста, сворачивал листок и концентрировался.
Первая попытка была не очень: я загадал 89, он назвал 3. Вторая уже лучше:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53