Это могло означать только одно.
Рой.
Да неужели?
Неужто сам Великий Занкини нагрянул?
Я же знал, что этим дело не кончится.
Обычно Рой приезжал только на Рождество, чтобы собрать урожай подарков. Слишком «занят» все время.
Рождество пришло и ушло, и здрасьте пожалуйста.
Ну вот.
Я спустился вниз в гостиную, и моему взору предстало странное зрелище. Отец сидит в кресле, смотрит «Человека на шесть миллионов долларов».[x] Он любил этот сериал. Кажется, он в тот момент курил трубку. Но в том не было ничего странного. Странно было, что рядом на диване – на самом краешке, не лицом к телевизору, а наклонившись к отцу, сидел Рой. Собираясь что-то сказать.
– Привет, Рой, – сказал я.
– А привет, Винс.
Рой выпрямился: мое появление было явно некстати. Ага.
– Рановато для Рождества.
– Ага, очень остроумно, Винс.
– У Великого Занкини выдалась пауза?
Отец оторвался от телевизора и сказал:
– Просто Рой проезжал мимо и решил заглянуть.
Да неужели, подумал я. Ну да, конечно, кто бы сомневался.
Ну да, ну да. Это так похоже на Роя.
Ну, и Рой повернулся ко мне спиной и снова наклонился к отцу, явно надеясь, что эти его телодвижения дадут мне понять, мол, шел бы я отсюда и дал людям поговорить.
Да черта с два.
Если бы сейчас за окном проскакала на быстром коне сама голая Леди Годива, с голыми Джоанной с Фарой Фосетт[xi] в придачу – даже они не смогли бы выкурить меня из комнаты.
Рой что-то замыслил, в том не было никаких сомнений.
ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ СМИТОВ – ВЕЧЕР
Рой наклоняется к Гарольду и говорит как можно тише, чтобы не услышал Винс…
РОЙ (Гарольду)
Отец, я тут подумал: давай сходим и выпьем по кружке пива?
ВИНС
Я не против.
РОЙ (не обращая внимания на Винса) Что скажешь, отец?
ГАРОЛЬД
Что, в паб?
РОЙ
Может, даже во «Флаг», там интересная публика собирается.
ГАРОЛЬД
Почему бы и нет.
РОЙ
Вот и отлично.
ГАРОЛЬД (Винсу)
Пойдем, Винс?
Рой в тихом бешенстве от того, что Гарольд хочет взять с собой Винса.
ВИНС (ехидно улыбаясь, назло Рою)
Конечно, почему бы и нет.
Интересная публика
Ну и.
Рой не страдал особым даром красноречия: но даже он превзошел себя, назвав «интересной публикой» то, что мы увидели в забегаловке под названием «Флаг».
Затерянный в темном переулке Аттерклиффа, «Флаг» оказался далеко не самым шикарным местом в Южном Йоркшире. Натолкнуться на него можно было, разве только имея несчастье проживать поблизости или случайно заплутавши в переулках.
Интерьер вполне оправдывал ожидания, производимые жалким фасадом: протертая до дыр бархатная обивка стульев и тусклое освещение, которое, скорее всего, объяснялось жалкой попыткой сэкономить пару шиллингов на электричестве.
Что касается «интересной публики», то она была представлена несколькими пьяными экземплярами, парочкой целующихся подростков и двумя вульгарными леди, которые визгливо хохотали, разглядывая какие-то фотографии.
Все очень логично.
Рой ни за какие коврижки не захотел бы появиться на людях с отцом, поэтому привел его туда, где ни при каких условиях не столкнется со знакомыми – прошлыми, нынешними или даже будущими.
В этом смысле «Флаг» идеален.
Но коварный план Роя не увенчался успехом. Потому что, затащив в паб отца, он, к своему величайшему неудовольствию, получил в довесок меня.
Вот мы и сидим миленько втроем. Я и Рой пьем «Уотни», а папочка мирно посасывает пиво, разбавленное лимонадом.
Ну и продолжаем сидеть.
Все скованны, никто не знает, что говорить.
Кажется, Рой нашелся:
– Давненько мы так не сидели.
Неправда, подумал я.
– Мы в жизни так не сидели.
Мой честный комментарий никак не возвысил меня в глазах Роя: теперь он просто жаждал от меня избавиться.
– Винс, поди купи нам сигарет.
Я точно знал, что в кармане у него лежат полпачки «Данхилл». Я же говорил вам: он жаждет от меня избавиться!
– А почему сам не можешь?
– Потому что я покупал пиво! Иди.
Ладно, подумал я. Сигареты так сигареты. Выкурить меня хочешь, да? Я сделал вид, что пошел, но потом вернулся и тихонько встал у них за спинами.
Я подслушивал.
Рой подвинулся поближе к папочке. Ну просто душа в душу. А потом он обнял папочку одной рукой и тихо произнес:
– Как ты это сделал, отец?
– О чем ты?
– Я о том фокусе. Когда ты прочитал мои мысли. Ну, на Рождество.
– А, ты об этом.
– Ну так как?
– Да тут особого ума не надо. Не то что твои фокусы. Мне понравилось, как ты достаешь яйцо из мешочка.
Рой потихоньку закипал.
– Папа, как ты это сделал?
Пора мне объявить о своем присутствии.
– Сделал что, Рой?
Рой чуть пивом не подавился.
– Ничего.
– Рой спрашивал у меня про тот рождественский фокус, да, Рой?
– Ничего я у тебя не спрашивал.
Ага, как его припекло.
– Да неужели? – сказал я. – Ты же сам сказал, что это старый классический трюк.
Совсем поджарился.
– Великому Занкини все по плечу. Ну, давай, отгадай карту, а?
– Заткнись!
И с этими словами Великий Занкини ушел.
– Ну что ж, – сказал отец. – Наверное, увидим его на Рождество, а?
Урок
Люси стояла за дверью спальни Питера и Маргарет. В руке блокнот и ручка. Сейчас ее позовут.
Питер не собирался проводить урок сегодня. Вернее, он собирался в принципе, но не знал точную дату и время, когда это станет необходимо.
Сегодня за ужином он понял, что пора.
– Люси, входи!
Люси вошла в спальню родителей. Села на стул против кровати.
Люси не выказала ни удивления, ни отвращения от картины, представшей ее взору, хотя оба эти чувства были вполне уместны.
Возле кровати, в пяти футах от Люси стояли ее родители. Питер совершенно голый, Маргарет в лифчике и трусиках (раздеваться дальше она сухо отказалась).
И Питер произнес:
– Итак, Люси. В ближайшие два года в твоем организме начнут происходить перемены. Будет расти грудь, соски набухнут. Область между ног начнет покрываться волосами.
– Лобковыми?
– Именно так.
И Питер продолжил:
– Биологические изменения начнут происходить и в организмах мальчиков твоего возраста. Взгляни на меня внимательно.
Люси оглядела отца с ног до головы.
– Перед тобой тело взрослого мужчины. Изменения гормонального фона в твоем организме будут таковы, что тебя начнет неодолимо притягивать мужское тело. И центром притяжения станет… пенис.
Он ткнул пальцем в направлении соответствующего органа. Очень странно, подумала Люси, что кого-то может «неодолимо притягивать» этот убогий, сморщенный кожистый отросток.
Маргарет посмотрела на мужа и подумала приблизительно о том же.
– Итак, Люси, на определенном этапе взросления пенис у юноши – в определенных ситуациях – увеличивается.
– До каких пропорций?
– В состоянии эрекции – от трех до четырех с половиной дюймов.
Неужели, подумала Маргарет. И вспомнила Лероя Грина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53