Он принял этого парня за психа и закрыл тему. Даже хотел запретить ему приходить в клуб. Может, это было несправедливо с его стороны, но, возможно, Кристиан что-то предчувствовал. У моего брата черный пояс, но он очень мягкотелый. Да и я тоже. – Она скорчила печальную рожицу и зацепила указательным пальцем мизинец. – Я всегда могла обвести его вокруг пальца, с детства. Так что я упросила его не запрещать этому мужику посещать клуб, пока он прилично себя ведет. Через неделю я передала этому парню записку с номером моего мобильного. На следующий день он позвонил, и мы назначили встречу. Вот так, запросто.
– А ты не боялась, что он может неправильно тебя понять. Что может попросить тебя пойти дальше простого позирования?
Ее голос стал жестче.
– Конечно, нет, иначе я не позвала бы его сюда.
– Понятно.
– Нет. – Она взяла меня за руку. – На самом деле, ты прав. Стоило подумать об этом, но мысль о деньгах, кажется, затуманила мне мозги. Он был очень обходительным – как же он выразился? Ах да, он сказал, что для него это большая честь, и дал мне слово не нарушать установленные мной правила. Установленные мной правила. Мне действительно пришлось их установить. Я сказала ему, что он может оставаться у меня не дольше сорока минут, но мы можем сразу перейти к фотографированию в купальнике или в обнаженном виде, если он захочет. – Она смущенно улыбнулась. – Должен ведь он хоть что-то получить за свои деньги. И еще я сказала, что буду принимать только те позы, которые ты, Рильке, видел. Подобранные со вкусом.
– И он согласился?
– Он был очень доволен. Попросил добавить еще пару летних платьев. Казалось, ему нравился весь мой номер.
Да, Маккиндлесс сразу ее раскусил. Он предугадал ее сомнения, сразу вычислил ее слабое место – деньги и польстил ей, сделав вид, что восхищается ее нарядами.
– И в результате все так и было?
– Конечно, нет, иначе бы я не обливалась тут слезами. Сначала я решила, что он передумал и не придет. Он опоздал на пять минут, а я полагала, что он придет минута в минуту, ведь договор был только на сорок минут. Оказалось, в тот день играла «Старая Фирма» и он застрял в пробке. Когда он все-таки пришел, то казался взволнованным. Это придало мне уверенности. Он даже в дверь позвонил как-то напряженно. Я открыла и едва разглядела этого пенсионера за огромным букетом белых лилий. Я растрогалась и даже подумала, что он просто одинокий старый чудик. Безобидный.
– А каким он тебе показался внешне?
– Элегантным и опрятным, но очень-очень старым.
– Сколько бы ты дала ему, шестьдесят? Семьдесят? Восемьдесят?
– Даже не знаю. Он был в том возрасте, когда уже трудно точно определить. Но больным он не выглядел. Даже наоборот.
– И что потом?
– Я неплохо приоделась. На мне было милое платье в стиле пятидесятых. Я его называю платьем для пикника. Голубое, в белый горошек, слегка напоминает «Нью Лук» плюс симпатичная широкая юбка с пышной нижней…
«Я танцевала с мужчиной, который танцевал с девушкой, которая танцевала с принцем Уэльским».
Я был зачарован. Несколько дней я таскал в кармане фотографии Маккиндлесса, пытаясь проникнуть в другое измерение, всмотреться в те уголки, которых не было видно на снимках. Анна-Мария подошла намного ближе меня. Она побывала в кадре. Я внимательно выслушал описание ее наряда, осознавая, что это успокоит ее.
– Белый широкий воротник, низкий вырез на груди и белая роза вот тут. – Она ткнула себя пальцем в середину груди. – И накрасилась я в таком же стиле. Такая девушка пятидесятых – кукольное личико, ярко-красная помада, розовые щеки. Я уже говорила, что, когда он пришел в первый раз, он вел себя очень скромно, почтительно, но, оказавшись здесь, вдруг резко переменился. – Она запнулась. – Поверить не могу, как я могла быть такой глупой. Я ведь давно уже не ребенок, можно было бы и сообразить.
– Анна-Мария. – Я коснулся ее руки. – Я старше тебя, но, перечисляя собственные ошибки, сбиваюсь со счету. Если этот человек злоупотребил твоим доверием, стоит винить его, а не себя.
– Допустим, ты прав, но и я права. Ведь я хожу в спортклуб к Кристиану, учусь приемам самозащиты. И я прекрасно знаю, что лучшая самозащита – стараться не попадать в глупые ситуации, не идти на риск. А я все равно подставилась. Я ничего не имею против ошибок, но меня злит собственная глупость. Я хочу отомстить.
– Рассказывай дальше.
– Сначала он был любезен, хоть и нервничал. Извинился за опоздание и протянул мне цветы. Мне показалось, что он слегка запыхался, и я предложила ему воды. Он сказал, что хотел бы воспользоваться ванной комнатой. Я показала ему, а сама пошла на кухню, чтобы налить ему воды и поставить цветы в вазу.
– Сколько всего комнат в этой квартире?
– Четыре: кухня, гостиная, спальня и туалет.
– Он заглянул в спальню?
– Не знаю. Я показала ему, где ванная, и сразу пошла на кухню. Он пробыл там с минуту, а потом подошел ко мне, взял стакан, и мы пошли в гостиную.
– А где расположена спальня?
– Напротив ванной.
– Думаю, он заглянул туда. Хотел убедиться, что ты одна.
– Может быть. Он внезапно переменился, стал каким-то дерзким, самоуверенным, словно он здесь хозяин. Попросил меня принести лилии. Я это сделала, и он вдруг вынул их из вазы, разбрызгав воду по полу. Меня это удивило, но я ничего не сказала. Может, решила, что он нечаянно. Я протянула ему «Полароид» и пленку, но он засмеялся и сказал, что лучше использует собственный фотоаппарат. В этот момент я, кажется, поняла, что совершила ошибку. По правилам, все клиенты должны пользоваться «Полароидом», чтобы не оставалось негативов. А все позы у меня под контролем. Но что-то в его смехе заставило меня сдаться. Я не могла настаивать на своем.
– Анна-Мария, не хочу делать тебе замечания, но почему ты просто не выставила его? А если бы он отказался, ты сама могла бы уйти.
– Не знаю. – Слезы вернулись и заблестели на ее ресницах. – Тогда мне еще не было страшно, он пока ничего со мной не сделал, мне было просто слегка… – она запнулась, – …неуютно. Он все еще говорил вежливо, даже чересчур вежливо. Ведь он и не должен был мне нравиться. Да, все шло не так, как я предполагала, но он ведь платил большие деньги. Мне их не хотелось терять.
– А что было потом?
Она вздохнула.
– Он попросил меня смыть косметику. Он еще так смешно выразился: «Сними это лицо, пожалуйста». Я, конечно, сообразила, о чем он, но на секунду все-таки представила себя без лица. С этого момента все пошло как-то по-дурацки. – Она встала. – Вот черт. – Она пересекла комнату и подошла к бару. – Если я собираюсь все это рассказывать, думаю, нужно выпить. Ты будешь?
– Не откажусь.
– Выбор, правда, небольшой. Водку с апельсиновым соком?
– Отлично. – Анна-Мария смешала водку и сок в шейкере и подошла к столу с коктейлем и двумя бокалами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– А ты не боялась, что он может неправильно тебя понять. Что может попросить тебя пойти дальше простого позирования?
Ее голос стал жестче.
– Конечно, нет, иначе я не позвала бы его сюда.
– Понятно.
– Нет. – Она взяла меня за руку. – На самом деле, ты прав. Стоило подумать об этом, но мысль о деньгах, кажется, затуманила мне мозги. Он был очень обходительным – как же он выразился? Ах да, он сказал, что для него это большая честь, и дал мне слово не нарушать установленные мной правила. Установленные мной правила. Мне действительно пришлось их установить. Я сказала ему, что он может оставаться у меня не дольше сорока минут, но мы можем сразу перейти к фотографированию в купальнике или в обнаженном виде, если он захочет. – Она смущенно улыбнулась. – Должен ведь он хоть что-то получить за свои деньги. И еще я сказала, что буду принимать только те позы, которые ты, Рильке, видел. Подобранные со вкусом.
– И он согласился?
– Он был очень доволен. Попросил добавить еще пару летних платьев. Казалось, ему нравился весь мой номер.
Да, Маккиндлесс сразу ее раскусил. Он предугадал ее сомнения, сразу вычислил ее слабое место – деньги и польстил ей, сделав вид, что восхищается ее нарядами.
– И в результате все так и было?
– Конечно, нет, иначе бы я не обливалась тут слезами. Сначала я решила, что он передумал и не придет. Он опоздал на пять минут, а я полагала, что он придет минута в минуту, ведь договор был только на сорок минут. Оказалось, в тот день играла «Старая Фирма» и он застрял в пробке. Когда он все-таки пришел, то казался взволнованным. Это придало мне уверенности. Он даже в дверь позвонил как-то напряженно. Я открыла и едва разглядела этого пенсионера за огромным букетом белых лилий. Я растрогалась и даже подумала, что он просто одинокий старый чудик. Безобидный.
– А каким он тебе показался внешне?
– Элегантным и опрятным, но очень-очень старым.
– Сколько бы ты дала ему, шестьдесят? Семьдесят? Восемьдесят?
– Даже не знаю. Он был в том возрасте, когда уже трудно точно определить. Но больным он не выглядел. Даже наоборот.
– И что потом?
– Я неплохо приоделась. На мне было милое платье в стиле пятидесятых. Я его называю платьем для пикника. Голубое, в белый горошек, слегка напоминает «Нью Лук» плюс симпатичная широкая юбка с пышной нижней…
«Я танцевала с мужчиной, который танцевал с девушкой, которая танцевала с принцем Уэльским».
Я был зачарован. Несколько дней я таскал в кармане фотографии Маккиндлесса, пытаясь проникнуть в другое измерение, всмотреться в те уголки, которых не было видно на снимках. Анна-Мария подошла намного ближе меня. Она побывала в кадре. Я внимательно выслушал описание ее наряда, осознавая, что это успокоит ее.
– Белый широкий воротник, низкий вырез на груди и белая роза вот тут. – Она ткнула себя пальцем в середину груди. – И накрасилась я в таком же стиле. Такая девушка пятидесятых – кукольное личико, ярко-красная помада, розовые щеки. Я уже говорила, что, когда он пришел в первый раз, он вел себя очень скромно, почтительно, но, оказавшись здесь, вдруг резко переменился. – Она запнулась. – Поверить не могу, как я могла быть такой глупой. Я ведь давно уже не ребенок, можно было бы и сообразить.
– Анна-Мария. – Я коснулся ее руки. – Я старше тебя, но, перечисляя собственные ошибки, сбиваюсь со счету. Если этот человек злоупотребил твоим доверием, стоит винить его, а не себя.
– Допустим, ты прав, но и я права. Ведь я хожу в спортклуб к Кристиану, учусь приемам самозащиты. И я прекрасно знаю, что лучшая самозащита – стараться не попадать в глупые ситуации, не идти на риск. А я все равно подставилась. Я ничего не имею против ошибок, но меня злит собственная глупость. Я хочу отомстить.
– Рассказывай дальше.
– Сначала он был любезен, хоть и нервничал. Извинился за опоздание и протянул мне цветы. Мне показалось, что он слегка запыхался, и я предложила ему воды. Он сказал, что хотел бы воспользоваться ванной комнатой. Я показала ему, а сама пошла на кухню, чтобы налить ему воды и поставить цветы в вазу.
– Сколько всего комнат в этой квартире?
– Четыре: кухня, гостиная, спальня и туалет.
– Он заглянул в спальню?
– Не знаю. Я показала ему, где ванная, и сразу пошла на кухню. Он пробыл там с минуту, а потом подошел ко мне, взял стакан, и мы пошли в гостиную.
– А где расположена спальня?
– Напротив ванной.
– Думаю, он заглянул туда. Хотел убедиться, что ты одна.
– Может быть. Он внезапно переменился, стал каким-то дерзким, самоуверенным, словно он здесь хозяин. Попросил меня принести лилии. Я это сделала, и он вдруг вынул их из вазы, разбрызгав воду по полу. Меня это удивило, но я ничего не сказала. Может, решила, что он нечаянно. Я протянула ему «Полароид» и пленку, но он засмеялся и сказал, что лучше использует собственный фотоаппарат. В этот момент я, кажется, поняла, что совершила ошибку. По правилам, все клиенты должны пользоваться «Полароидом», чтобы не оставалось негативов. А все позы у меня под контролем. Но что-то в его смехе заставило меня сдаться. Я не могла настаивать на своем.
– Анна-Мария, не хочу делать тебе замечания, но почему ты просто не выставила его? А если бы он отказался, ты сама могла бы уйти.
– Не знаю. – Слезы вернулись и заблестели на ее ресницах. – Тогда мне еще не было страшно, он пока ничего со мной не сделал, мне было просто слегка… – она запнулась, – …неуютно. Он все еще говорил вежливо, даже чересчур вежливо. Ведь он и не должен был мне нравиться. Да, все шло не так, как я предполагала, но он ведь платил большие деньги. Мне их не хотелось терять.
– А что было потом?
Она вздохнула.
– Он попросил меня смыть косметику. Он еще так смешно выразился: «Сними это лицо, пожалуйста». Я, конечно, сообразила, о чем он, но на секунду все-таки представила себя без лица. С этого момента все пошло как-то по-дурацки. – Она встала. – Вот черт. – Она пересекла комнату и подошла к бару. – Если я собираюсь все это рассказывать, думаю, нужно выпить. Ты будешь?
– Не откажусь.
– Выбор, правда, небольшой. Водку с апельсиновым соком?
– Отлично. – Анна-Мария смешала водку и сок в шейкере и подошла к столу с коктейлем и двумя бокалами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64