Только то, что ты уже знаешь. Он заполучил свое порно там, куда я тебя послал. Толку-то… Мир тесен. Я уверен, что ты знаешь всех антикварных дельцов в Глазго и за его пределами. То же самое с криминалом. Нас не так уж много. Ты рискуешь наткнуться на те же самые лица.
– Но когда я показал ему снимки, он не сказал, что знает Маккиндлесса.
– А чего ради? Такие, как он, работают по принципу «меньше знаешь – целее будешь». Он решил, что тебе не обязательно знать все. Так что скажи ему спасибо. – Лесли уставился мне прямо в глаза: – Он нехороший человек, Рильке. А теперь вали отсюда, ты портишь мне настроение.
– Не будь таким, Лесли. Давай, скажи мне, почему он нехороший человек.
– Господи ты боже мой. – Он покачал головой. – Ну если я тебе скажу, ты обещаешь отстать от меня до конца этого вечера? И вести себя осторожно?
– А когда я этого не делал?
– Ну, например, когда трахал этого парня в туалете. Ваше хрюкание доносилось до нашего балкона. Он ходуном ходил.
– Очень смешно. Ладно, буду осторожнее.
– Короче. Помни, я это говорю тебе только ради твоего же блага. Я тебе доверяю, мы знаем друг друга давно, но это серьезно. Это не для сплетен.
– Я понял.
– Просто следи за собой. – Он затянулся сигаретой. – Трэпп – сутенер. Появился несколько лет назад, неизвестно откуда. Я не знаю точно, где проходит граница его владений, и знать не хочу. «Сирены» – только вершина айсберга. В его ведении еще несколько массажных салонов – публичных домов и пара центров игровых автоматов.
– Игровых автоматов? Деньги отмывает?
– Может быть. И мальчики… – Возможно, я изменился в лице. Он продолжал: – Да ладно тебе, можно подумать, ты не знаешь. Ты же ходишь мимо этих бывших бакалейных лавок, переоборудованных в игровые центры, и там только несколько игровых автоматов и полдюжины мальчиков.
Я покачал головой.
– Ты что, хочешь сказать, что никогда не думал, что это за дети? – спросил он.
– Да нет, просто как-то не замечал.
– Ну, теперь, значит, заметишь.
– Так он всем этим занимается?
– Одна из побочных профессий. Заходишь, покупаешь какому-нибудь мальчишке игру на машине, а на самом деле покупаешь не игру. Понятно, к чему я? Нехороший он человек. Развращает юность и бог знает что еще. Очень изворотливый, делает большие деньги, но не имеет отношения к твоим снимкам. Зачем ему это? Ну знал он твоего жмурика. Что тут странного?
– Но Маккиндлесс не имел дела с мальчиками.
– Да, но имел дело с порнографией. Слушай, как с тобой иногда трудно. Как бы то ни было, Трэпп ведь не ограничивается мальчиками, он эксплуатирует равные возможности.
– Как ты с ним познакомился?
– Выбора не было. Сутенеры всегда берут наркотики партиями. Хорошее средство контроля. Ему нужен был поставщик, и какой-то вонючка дал ему мои координаты. Того, что он хотел, у меня не было, но я свел его с человеком. Если честно, я все равно бы когда-нибудь с ним столкнулся. Обычно говорят, что Глазго большой город, но в сравнении с Лондоном, Нью-Йорком или, блин, Парижем мы живем в тихой гавани. Наши криминальные авторитеты – торчки и безработные в третьем поколении. А вот Трэпп – это нечто особенное. Международный, блядь, половой бандит. Чем быстрее он слиняет отсюда куда-нибудь еще, тем лучше.
– Он предложил мне за снимки неплохие деньги.
– Хочешь совет?
– Да нет вообще-то.
– Продай. У тебя это уже перешло в нездоровую одержимость. Возьми деньги и забудь обо всем. Потрать на благотворительность, если тебе станет от этого легче. Передай какому-нибудь обществу опущенных беспризорников. В мире часто происходят плохие вещи, и ты тут ни при чем.
– Но это я нашел фотографии.
– И что? Ты, конечно, считаешь себя очень ловким, Рильке, и может, так оно и есть, в своем деле, но об этих делах ты ничего не знаешь. Сказать правду? Я был очень рад, что через тебя избавился от его долга. Он был мне обязан, и меня это угнетало. Теперь мы с ним в расчете. Лучше иметь с ним поменьше общего. Это мое последнее слово. Смени тему или вали отсюда.
– Он очень хотел получить у меня эти снимки.
– Отвянь.
Я налил нам еще.
– У меня предчувствие насчет всего этого. Лесли поднял бокал.
– Твое здоровье. А теперь угребывай.
Он отвернулся и заговорил с девушками рядом. Я остался сидеть и мрачно потягивал коктейль. Девушка-каменщик с каштановыми волосами склонилась ко мне:
– Есть шанс прославиться.
Я взглянул на нее:
– Что, простите?
Она показала рукой на балкон. Мужчина в свитере. Теперь он беседовал с Розовой Леди, с увлечением кивал и всячески ее обхаживал. Они сидели вдвоем в лужице белого света. Сэнди светилась радостью. Она болтала, улыбалась, элегантно взмахивая руками. Мужчина что-то шепнул ей на ухо, и она рассмеялась, запрокинув голову. Голливудский жест – у Джоан Кроуфорд получилось бы хорошо, но Сэнди не удалось. Свитер быстро махнул кому-то рукой, и я наконец заметил его спутника. Пузатый мужчина в джинсах стоял на коленях перед ними, пряча лицо за видеокамерой. Объектив он направил на Сэнди. Изображение сфокусировалось, и лицо повторилось на крохотном дисплее видоискателя.
При жестком флуоресцентном освещении все иллюзорное очарование Сэнди исчезло без следа. Она смеялась, откинув голову, на шее отчетливо выступил совершенно мужской кадык, обозначились морщины у рта. Как раз это мужчина и хотел снять. Границу, где кончался тональный крем «Макс Фактор» «для всех – от гримеров до звезд» и начиналась шея с гусиной кожей. Этот человек разбивал вдребезги так тщательно созданную красоту и превращал ее в клоунскую маску. Сэнди быстро залепетала, стараясь успеть сказать им хоть что-то, пока она им не наскучила и они не отошли. Она продемонстрировала свой розовый жакет, распахнув его, показала вышитое на лацкане имя Сэнди. Скинула жакет, показывая черный топ. Глаза ее горели от возбуждения. Свитер задавал наводящие вопросы и кивал. Она снова засмеялась и наклонилась к камере, но слишком близко. Теперь камера снимала все рытвины и неровности лица. Она улыбнулась, и камера сфокусировалась на ее рте. За подводкой и губной помадой видны были тонкие губы, старые десны и желтые от никотина зубы того мужчины, которого Сэнди пыталась забыть.
Что-то подхватило меня и поставило на ноги. Я услышал голос, орущий:
– Вы думаете, это очень смешно, да? Какое веселье!
Голос показался знакомым, но я проигнорировал это, меня занимало другое: нужно было добраться до этих мужиков по неудобному балкону. Кто-то поймал меня за руку, но я отмахнулся, послышался звон бокалов. Зазвучали и другие голоса, откуда-то издалека меня позвала Роза. Мужчина с камерой все еще стоял на колене, он повернулся и снимал теперь меня. Я пнул его, он потерял равновесие, и я выхватил камеру у него из рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64