Он вывел свой тяжелый агрегат на улицу и свернул за угол, чтобы направиться к мосту. Теперь Джин чувствовала себя в безопасности только в «дефендере»; она закусила губу, чтобы не расспрашивать его больше об электросетях и генераторах, об отце, о Филлис, обо всех жителях города, и сквозь широкое ветровое стекло вглядывалась в синее небо.
Часы над городской администрацией показывали одиннадцать минут пятого, и то же самое утверждали другие попавшиеся им на глаза часы, на углу Гринвич-авеню и Шестой, на котором в прежние времена так часто появлялась Джин, то есть там, где прежде находилась женская тюрьма. Четыре часа одиннадцать минут, точное время обесточивания. Вдоль зданий стояли люди. Сквозь толпу профильтровывалась атмосфера настороженности: внезапное чувство, что их оставили без присмотра, напоминало жителям всего города только об одном другом дне в его истории. Острожные владельцы магазинов опускали свои металлические решетки; и все же это всеобщее знание вводило в обиход и новое дружелюбие - то, которому способствовала приостановка обслуживания сотовых телефонов в дополнение к временному отсутствию света, охлажденного воздуха и стиснутого подземного передвижения.
То же самое время возвещали и третьи часы, на угловом банке на Четырнадцатой. Прилив колыхался с большей целенаправленностью, люди и машины, офисные работники, направлявшиеся домой. Движением управляли добровольцы: на Шестнадцатой улице это был рыжий толстяк с закатанными рукавами и важным видом отбивающего мяч бейсболиста; на Тридцать третьей еще один занимался тем же, чем в остальные дни, только на этот раз его вроде бы слушало большее количество народа. Да приидет народ мой, подзывал к себе черный человек с волосами, похожими на коврик из крючков, воздев обе руки и глядя поверх них в точку схода, в которой должны были выситься башни, этакий Моисей с магазинной тележкой, полной невозвращенных жестянок и бутылок, стоявшей прямо посреди оглашаемой клаксонами авеню, Моисей перед Красным морем сияющих копьеносцев-автомобилей.
- Позволят ли маме остаться в больнице? - сказала Джин, набирая на своем телефоне номер Мэрианн и надеясь, что эти нажатия на кнопки каким-то образом вернут его к жизни. - О, посмотри, - проговорила она, изгибаясь, чтобы видеть через боковое окно. - Давай остановимся.
Беременная с солидным сроком черная женщина на высоких каблуках и в красном платье брела, широко расставляя ноги, вниз по улице, откидываясь назад и, казалось, не замечая, что свитер, который она держит в руке, волочится позади нее по тротуару. Ларри свернул к обочине, а Джин опустила стекло и закричала:
- Прошу прощения! Мисс - мэм! Мы можем вас подвезти?
Женщина оглянулась и благодарно кивнула, слишком ошеломленная или слишком запарившаяся, чтобы говорить. Она проковыляла к ним, не ускоряя шага, и забралась в машину, заднюю дверцу которой, изогнувшись, открыла Джин. Вслед за ней туда же протиснулись еще четверо человек, и Джин вытянула руку, чтобы защитить готовую лопнуть женщину.
- Спасибо, - сказала та. - Меня зовут Мельба.
- Привет, Мельба, - сказал Ларри, кивая Джин, чтобы она закрыла дверь.
Значительные вес и высота «дефендера» были благом. Джин выглянула наружу, ища признаки грабежей и ада кромешного.
- Там сзади все в порядке?
В дополнение к Мельбе к ним погрузились две очень маленькие испанки средних лет, молодой человек в легком полосатом костюме и с портфелем в обнимку, а также парень-латиноамериканец примерно девятнадцати лет, устроившийся в самом дальнем отсеке.
- Да, мужик, спасибо за подвоз, - отозвался парнишка сзади. - Ты сам откуда?
Джин обернулась, чтобы на него посмотреть, и, увидев неопределенный пушок над его верхней губой, снизила его возраст до пятнадцати. А что до его вопроса - он был достаточно сложным и для обычного дня, так что она испытала облегчение, когда Ларри сказал:
- Мы сворачиваем на Вестсайдское шоссе на Сорок четвертой улице. Куда вы направляетесь?
Его вопрос был обращен к Мельбе.
- Сорок четвертая пойдет, я живу на углу Пятьдесят первой и Восьмой - остаток пути смогу пройти пешком.
- Мы отвезем вас домой - и всем остальным там, боюсь, тоже придется выйти, если только никому не надо к Вашингтонским Высотам.
Маленькие испанки, возможно, родственницы, согласно забормотали: «Пятьдесят первая годится, Пятьдесят первая хорошо», - но тут встрял хозяин полосатого костюма.
- Слышь, даю сотню баксов, чтоб отвез меня на угол Восемьдесят девятой и Парка.
- Прости, дружище. Нам надо ехать в больницу.
- Прекрасно. Даю две сотни.
Ларри глянул в зеркало заднего вида, отыскивая лицо этого типа, без приглашения сидевшего на заднем сидении его машины.
- Я же сказал, мы едем в больницу.
- Пятьсот баксов! - Он уже кричал. - Давай, мужик.
Джин не смела посмотреть назад. Ларри подъехал к тротуару - непростой маневр в этой разбухшей реке горячего металла - оглянулся и смерил взглядом этого человека, чье лицо покрывали струйки пота, и портфель, который тот по-прежнему стискивал так, словно он был набит золотыми кирпичами.
- Хочешь выйти здесь? Или на Пятьдесят первой?
- Чтоб тебя, мужик! Чего тебе надо? Черта лысого я стану платить больше пятисот.
Ларри вышел и, спокойный, но со стиснутыми челюстями, открыл пассажирскую дверь.
- Вылезай, - приказал он, не повышая голоса.
Потный человечек ступил вниз, не заставляя себя ждать. «Задница», - прошипел он, протискиваясь мимо Ларри и ударяя его по руке, вслед за чем тут же исчез в толпе.
Вернувшись на свое место, Ларри улыбнулся Джин и оглядел свою остававшуюся команду.
- Вперед, граждане!
Его довольный тон давал знать каждому, что они в безопасности, хотя у Джин было чувство, что только она и Ларри - двое взрослых на передних сидениях - имели нечто вроде реального представления о том, что происходит, причем не только нынешним днем. Если случилось худшее, то что в точности это означало - массовое взятие в заложники всех жителей Восточного побережья? И как скоро при такой жаре положение дел станет плачевным?
Она сосредоточилась на непосредственных нуждах - отец, Филлис и, о Боже, Мельба. Мельба тяжело и часто дышала, практически подвергала себя гипервентиляции. Голова у нее свисала вниз, словно она искала что-то, что обронила. Следовала ли она какой-то методике дыхания? - хотя, насколько помнила Джин, в таком случае ее вздохи были бы продолжительнее, глубже. Джин тронула ее за руку и спросила, хорошо ли она себя чувствует. Та кивнула - дескать, хорошо, и сделала большой глоток из бутылки минеральной воды, которую Джин вложила ей в руку.
- Может, вам следует поехать с нами в больницу? - сказала Джин, кратко касаясь запястья Мельбы и пытаясь определить, верно ли она судит о собственном состоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85